Ранний период жизни Бодхидхармы в Индии, как о нём повествуется в Записях, возможно, содержит большую дозу выдумки, но к завершающему их разделу нельзя отнестись столь же легко. Именно здесь Записи дополняют историю из Жизнеописаний Дао-Сюаня, написанную добросовестным учёным, которому, однако, ничего не было известно о будущем развитии дзэн. Согласно Записям, первым важным лицом, с которым беседовал Бодхидхарма, когда пришёл в Китай, был царь династии Лян, величайший покровитель буддизма того времени. Беседа протекала в следующей манере.
Лянский император У спросил Бодхидхарму:
- За время моего правления я построил так много храмов, скопировал так много священных книг и поддержал так многих монахов: как можно оценить мои заслуги?
- Здесь вообще нет заслуги, господин! – прямо ответил Бодхидхарма.
- Почему? – спросил ошарашенный Император.
- Это всё – внешние деяния, начал Бодхидхарма свой замечательный ответ, - благодаря которым их автор может переродиться на небесах или на земле. Все они демонстрируют следы мирского, они подобны теням, которые следуют за предметами. Хотя они и кажутся настоящими, в реальности они – только иллюзии. Что касается подлинной добродетели, то она полна чистой мудрости, совершенна и таинственна, и её действительная природа не доступна человеческому разуму. Её невозможно снискать никакими мирскими заслугами.
- За время моего правления я построил так много храмов, скопировал так много священных книг и поддержал так многих монахов: как можно оценить мои заслуги?
- Здесь вообще нет заслуги, господин! – прямо ответил Бодхидхарма.
- Почему? – спросил ошарашенный Император.
- Это всё – внешние деяния, начал Бодхидхарма свой замечательный ответ, - благодаря которым их автор может переродиться на небесах или на земле. Все они демонстрируют следы мирского, они подобны теням, которые следуют за предметами. Хотя они и кажутся настоящими, в реальности они – только иллюзии. Что касается подлинной добродетели, то она полна чистой мудрости, совершенна и таинственна, и её действительная природа не доступна человеческому разуму. Её невозможно снискать никакими мирскими заслугами.
Тогда император У снова спросил Бодхидхарму:
- Каков первый принцип священного учения?
- Во всём пустота, и в ней нет ничего, что можно назвать священным, господин! – ответил Бодхидхарма.
- Кто же тогда сейчас передо мной?
- Не знаю я, господин!
Ответ был достаточно простым и одновременно ясным, но благочестивый и учёный буддийский император не смог уловить дух, который наполнял мировоззрение Бодхидхармы.
- Каков первый принцип священного учения?
- Во всём пустота, и в ней нет ничего, что можно назвать священным, господин! – ответил Бодхидхарма.
- Кто же тогда сейчас передо мной?
- Не знаю я, господин!
Ответ был достаточно простым и одновременно ясным, но благочестивый и учёный буддийский император не смог уловить дух, который наполнял мировоззрение Бодхидхармы.
Увидев, что императору более ничем нельзя помочь, Бодхидхарма оставил его владения и пришёл в монастырь в провинции Вэй, где тихо пребывал, практикуя “созерцание стены”, как говорят, в течение девяти долгих лет, пока не стал известен как брахман би-гуань.
Однажды монах по имени Шэнь-гуан посетил его и очень искренно умолял просветить его в истине дзэн, но Бодхидхарма не обращал на него внимания. Шэнь-гуан не отчаивался, помня, что все великие духовные вожди прошлого достигли конечной цели своего вдохновения только после тяжёлых испытаний. Целый вечер он простоял под снегом, ожидая Бодхидхарму, чтобы не пропустить его появления, пока наконец снег не засыпал его по колени.
Наконец, мастер вернулся и сказал:
- Что ты хочешь от меня?
Шэнь-гуан ответил:
- Пришёл я, чтобы услышать ваши бесценные наставления: молю, откройте врата вашей милости, протяните свою спасительную руку этому бедному страждущему смертному.
- Несравненная доктрина буддизма, сказал Бодхидхарма, может быть постигнута только в ходе долгой трудной дисциплины и претерпения того, что труднее всего терпеть, практики того, что труднее всего практиковать. Люди с внешними достоинствами и мудростью не допускаются к пониманию чего-либо о ней. Все их труды пойдут прахом.
Тогда Шань-гуан отсёк свою левую руку мечом и положил её перед мастером в знак искренности своего желания обучиться доктрине всех будд. Бодхидхарма сказал:
- Одно не следует искать через другое.
- Моя душа ещё не умиротворена. Молю, мастер, умиротвори её.
- Принеси свою душу сюда, и я умиротворю её.
Шэнь-гуан поколебался мгновение и наконец произнёс:
- Я искал её много лет, но я всё ещё не могу её уловить!
- О! Она умиротворена раз и навсегда. – Таков был приговор Бодхидхармы.
После этого Бодхидхарма сказал, чтобы тот взял себе новое имя – Хуэй-кэ.
- Что ты хочешь от меня?
Шэнь-гуан ответил:
- Пришёл я, чтобы услышать ваши бесценные наставления: молю, откройте врата вашей милости, протяните свою спасительную руку этому бедному страждущему смертному.
- Несравненная доктрина буддизма, сказал Бодхидхарма, может быть постигнута только в ходе долгой трудной дисциплины и претерпения того, что труднее всего терпеть, практики того, что труднее всего практиковать. Люди с внешними достоинствами и мудростью не допускаются к пониманию чего-либо о ней. Все их труды пойдут прахом.
Тогда Шань-гуан отсёк свою левую руку мечом и положил её перед мастером в знак искренности своего желания обучиться доктрине всех будд. Бодхидхарма сказал:
- Одно не следует искать через другое.
- Моя душа ещё не умиротворена. Молю, мастер, умиротвори её.
- Принеси свою душу сюда, и я умиротворю её.
Шэнь-гуан поколебался мгновение и наконец произнёс:
- Я искал её много лет, но я всё ещё не могу её уловить!
- О! Она умиротворена раз и навсегда. – Таков был приговор Бодхидхармы.
После этого Бодхидхарма сказал, чтобы тот взял себе новое имя – Хуэй-кэ.
Прошло семь лет, и Бодхидхарма пожелал вернуться к себе на родину. Он созвал всех своих учеников и сказал:
- Пришло время мне уходить, и я хотел бы увидеть ваши достижения.
- С моей точки зрения, сказал Дао-фу, - истина находится выше утверждения и отрицания, поскольку только так она может двигаться.
Бодхидхарма сказал:
- У тебя моя кожа.
Затем подошла монахиня Цзун-чи и сказала:
- Я это могу сравнить с тем, как Ананда видел страну будды Акшобхьи: её можно увидеть однажды и никогда более.
Бодхидхарма сказал:
- У тебя моя плоть
Следующим высказал свою мысль Дао-ю:
- Четыре стихии пусты, а пять скандх не существует. Смоей точки зрения, нет вещи, которую можно осознать как реальную.
Бодхидхарма сказал:
- У тебя моя кость
Когда дошла очередь до Хуэй-кэ (Шень-гуана), то он, почтительно поклонившись мастеру, продолжал стоять у своего сиденья и молчал.
Тогда Бодхидхарма возгласил:
- У тебя мой костный мозг.
(Согласно Се-суну, автору Истинной передачи Закона, Бодхидхарма в этой анатомии понимания дзэн следует Нагарджуне. В своём знаменитом комментарии к Праджняпарамита сутре Нагарджуна говорит: “Нравственное поведение – это кожа, медитация – это плоть, высшее понимание – это кость, а тонкий и хороший ум – это костный мозг”. “Этот тонкий ум, - говорит Се-сун, как раз то, что тайно передал Будда своим преемникам по вере”. Затем он ссылается на Чжи-и (династия Суй), который рассматривает этот ум как обитель всех будд и как срединный путь, на котором нет ни единства, ни многообразия и который не может быть адекватно выражен словами.)
- Пришло время мне уходить, и я хотел бы увидеть ваши достижения.
- С моей точки зрения, сказал Дао-фу, - истина находится выше утверждения и отрицания, поскольку только так она может двигаться.
Бодхидхарма сказал:
- У тебя моя кожа.
Затем подошла монахиня Цзун-чи и сказала:
- Я это могу сравнить с тем, как Ананда видел страну будды Акшобхьи: её можно увидеть однажды и никогда более.
Бодхидхарма сказал:
- У тебя моя плоть
Следующим высказал свою мысль Дао-ю:
- Четыре стихии пусты, а пять скандх не существует. Смоей точки зрения, нет вещи, которую можно осознать как реальную.
Бодхидхарма сказал:
- У тебя моя кость
Когда дошла очередь до Хуэй-кэ (Шень-гуана), то он, почтительно поклонившись мастеру, продолжал стоять у своего сиденья и молчал.
Тогда Бодхидхарма возгласил:
- У тебя мой костный мозг.
(Согласно Се-суну, автору Истинной передачи Закона, Бодхидхарма в этой анатомии понимания дзэн следует Нагарджуне. В своём знаменитом комментарии к Праджняпарамита сутре Нагарджуна говорит: “Нравственное поведение – это кожа, медитация – это плоть, высшее понимание – это кость, а тонкий и хороший ум – это костный мозг”. “Этот тонкий ум, - говорит Се-сун, как раз то, что тайно передал Будда своим преемникам по вере”. Затем он ссылается на Чжи-и (династия Суй), который рассматривает этот ум как обитель всех будд и как срединный путь, на котором нет ни единства, ни многообразия и который не может быть адекватно выражен словами.)
Уход Бодхидхармы из Китая окутан тайной, мы не знаем, как, когда и где он покинул эту землю. Некоторые говорят, что он был отравлен соперниками, другие – что он пересёк пустыню и вернулся в Индию, а третьи – что он оказался в Японии. Все согласны в одном: он дожил до глубокой старости, прожив, согласно Дао-сюаню, более ста пятидесяти лет.
Все фотографии авторские. Текст записан по книге “Очерки о дзэн-буддизме” Д.Т. Судзуки на борту Имперского Межгалактического Линкора “Landskneht”.
