Политика 30 лет спустя

2024 год. Единодушное волеизъявление граждан Великой России гласит: пора восстановить историческую справедливость, а также традиционную для русских форму правления - монархию. Слегка постаревший глава ЦИК Вешняков назначает дату выборов царя. Таковым, волей народа и с большим отрывом от конкурентов, становится... Всеобщее ликование...

2036 год. Петербург.


Солнце уже снижалось над Дворцовой площадью, и была эта площадь оцеплена тройным оцеплением. Опричники на БТРах, опричники на мотоциклах, опричники в бронежилетах, с АКСУ наизготовку... На площадь медленно опускался СУ-57 с изменяемой стреловидностью хвоста. Открылась дверца. В белом плаще с кровавым подбоем, поглаживая седую окладистую бороду, на брусчатку ступил бессменный прокуратор России, бывший воевода Чукотской волости, Премьер-Боярин Роман сын Абрамович. Больше всего на свете прокуратор ненавидел этот туманный город - почему-то здесь он чувствовал себя неуютно. Гораздо уютнее прокуратор чувствовал себя в туманном Альбионе, и будь на то его воля - никогда не ступил бы на невский берег. Но государственные дела призывали...
Шаркающей оленеводческой походкой князь Роман проследовал в крытую галерею дворца Владимира Великого (бывш. Зимний), миновал ряд комнат и вступил, склонив голову, в Тронный зал. На троне, по-уставному сжимая в руках скипетр и державу, величественно расположилась императрица. Роман, приблизившись на пять шагов, мягко повалился на колени и крепко стукнул челом по паркету.
- Государыня-матушка, Людмила Александровна! Не вели казнить, дозволь слово молвить, - возопил прокуратор.
- Говори, холоп, да не медли: царица трапезничать желает, - ответствовала Людмила. - Надеюсь, хотя бы на этот раз, для разнообразия, ты принес мне и добрые вести?
- Есть, матушка, есть одна весть, да преотличная, - живо ответил прокуратор, поднимаясь с колен и отряхивая камзол. - Злодей Мишка сын Ходорковский, гнойный прыщ, в темнице своей надысь окочурился!
- Долгонько же ждать пришлось, - улыбнулась царица, - здоровый был, гaд... Да не все коту масленица: бывает, и хвост дверью прищемят... Лепо, лепо. А скажи мне вот что, боярин: слышала я, что на Кавказе у нас паки-паки беспокойно?
- Было дело, - неохотно кивнул головой прокуратор, - черкесы смуту затеяли, малость стольный град Грозный ПТУРСами попортили... Да не бери к сердцу, государыня: уж мы отправили туда воздушно-десантный полк, за пару часов они смутьянов в трубочку скатают, аки коврик...А что домишки порушили, так я уже и сметку вот подготовил на восстановление, - выдергивая бумагу из кармана, поклонился Роман, - мильярдик баксов всего, государыня... Не откажи в милости, приложи ручку царскую...
- Не вопрос, - рассеяно ответила царица, подписывая смету. - Одним воздушно-десантным, говоришь... за пару часов да в трубочку... где-то я это уже слышала... А ну, ответствуй мне без утайки, хороняка - это воевода Сергей приказал, али твои опричники так решили?
- Воевода всероссийский, светлейший князь Сергей сын Иванов, по преклонным годам своим и вовсе умом тронулся, - ответствовал прокуратор, и глаза его вспыхнули мрачным злорадством. - Ты давно ли, матушка, в покои-то его заглядывала? Слуги доносят: расставил солдатиков оловянных по столу, командует им - марш, марш! - а они и не идут, оловянные-то... Так их светлейшество от злости плачет, инда пеной заходится, кулачком изволит по столешнице бить - аж весь посинел кулачок-та...
- Ну, довольно, - прервала прокуратора Людмила, гневно хлопнув рукой по подлокотнику трона, - уста твои ядовитые, и речи - яд чистый, да только я твоего яду пить впредь не желаю! Знаю, недолюбливаешь ты князя Сергея, знаю и то, что он стар и глуп, да я привыкла к нему. И пока жив - быть ему воеводой, и хватит об этом! Обскажи-ка мне лучше, как у нас с нацпроектами дела обстоят?
- Хpeново, государыня, - смиренно молвил прокуратор, потупив очи. - Князь Дмитрий сын Медведев, чай, годами не моложе воеводы будет, ну, и чудит тож... Скоро год, как из палат своих не выходит, зеркало громадное велел себе принести - ну, и глядится в него от звезды до звезды. Иной раз вскочит перед ним, да вплеснет руками, да как крикнет - срамно сказать, матушка, инда девки дворовые со страху в подолы мочатся... Тогда князь, бывало, и улыбнется. Прочее же время задумчив сидит, грустит - думу думает...
- Ну, этого никогда не любила, - решительно молвила императрица, - бери, князь Роман, бумагу, пиши царев указ. Сослать старого дурака в Сибирь, пущай там в тайге медведов преведствует...
- Каку-таку Сибирь? - умышленно растягивая слова, с издевкой перебил прокуратор. - В Китай, что ль, Зауральский? Куда прикажешь - в столицу прямо, в Иркутянь? Али в мою бывшую вотчину, Чуконьши-хуа? Так там своих дураков хватает, наших не берут! Что ж ты сначала своего Сергея-воина те земли обратно отвоевать не отправишь? Аль боишься - в трех соснах заблудится? Так все сосны желтопузые давно спилили!
Императрица бессильно поникла в кресле.
- И впрямь запамятовала я, - прошептала она - сама стара становлюсь, склероз меня в гроб сведет... Нет больше Сибири... Огорчил ты меня, князь Роман, зело огорчил. И еще огорчишь, знаю: просто так ты бы из Лондона не приехал... Что ж, добивай старуху - что у тебя еще?
- Не вели казнить, матушка: не хотел тебя тревожить, да вельми дело важное, государственное... Государь наш зело плох, намедни из ЦКБ донесли - четвертый день в коме. Скоро надо преемника на царство выкликать - и так до последнего тянули, а кого кликать, по сей день неведомо. Неужто опять народное вече скликать? Тебе, матушка, государь свою волю по данному поводу, часом, не озвучивал?
- Государь наш, по старой-то выучке, и жене слова лишнего не молвит, - скрипнула зубами Людмила. - Да только вот что я тебе скажу, Премьер-Боярин - без воли его нам этот вопрос все едино не решить. Боязно... Попытать бы князя Геннадия, сына Онищенко - нельзя ли государя, хотя бы и на пару минут, в сознание привести?
- Уж пытались, да толку нет, - категорически ответил прокуратор, - царевна Катя с царевной Машей безотлучно у батюшкиного ложа пребывают, каждое слово ловят... Да только государь, когда и очнется, так хрипит бессвязицу: мочить, говорит, всех преемников в сортире! А кого ноне мочить, за что мочить - я, государыня, скудным умишком своим не разумею...


* * *
...Тьма, пришедшая с запада, накрыла ненавидимый прокуратором город. Тьма пожрала невиданные нигде в мире, висящие в страшной высоте золотые пятисвечия с гигантскими буквами ВВП. Исчезли разводные мосты, соединяющие острова с Адмиралтейской иглой, опустилась с неба бездна и залила бескрылых святых над колоннадой Исаакиевского собора. Сгинули храмы, рынки, переулки, каналы...
Пропал великий город, как будто не существовал на свете. Но раньше, чем упали первые капли дождя, с Дворцовой площади бесшумно снялся и вертикально ушел в черные тучи СУ-57, мгновенно сгинув во мраке. И сразу, точно пронзенные им - лопнули тучи, обрушив на город свирепый ледяной водопад. Опричники, подгоняемые струями, поспешно снимали оцепление. А за залитыми мутной водой стеклами дворца Владимира Великого беззвучно рыдала одинокая старая императрица, оплакивая безвозвратное время, когда она была еще простой советской женщиной...