Ампутация

Она повернулась к нему, и улыбнулась. В карих глазах блеснул озорной огонек, но она вновь сжала губы, оставив только легкую тень улыбки.

- Зачем мы сюда пришли? – спросил он.
- Я хочу тебе сказать кое-что.
- Да? Скажи.

Она опустила глаза вниз, и снова начала теребить листок. По спине побежали мурашки. Так всегда бывает, перед тем как твоя судьба совершит очередной поворот. Ощущение момента…

- Я люблю тебя…

Сказав это, она вновь взглянула на него, и, прочитав в глазах ответ, опять улыбнулась. Казалось, от неё исходит свет. Он взял её за руку и привлек к себе, кленовый лист выскользнул, и занял своё законное место на холодной земле. Их губы сомкнулись в первом поцелуе – робком, неуютном, но опьяняющем… Через несколько секунд они оторвались друг от друга, и совершенно по-новому посмотрели в глаза друг-другу, видя в них отражения себя. В груди появилось непривычное тепло, похожее на дрожащее пламя свечи, готовое потухнуть в любой момент… Он улыбнулся, и сказал:

- Я тоже тебя люблю…

И в ту же секунду внутри у него словно что-то взорвалось – все тело пронзило жуткой невыносимой болью, и он страшно закричал…

***

Он сидел в кабинете главного врача клиники, и с вялым интересом рассматривал дипломы и грамоты, развешанные по стенам, пока доктор Эймсон стучал по кнопкам своего компьютера.

- Всё отлично, - удовлетворенно сказал доктор. – Предварительное обследование показало полное отсутствие противопоказаний для операции, так что предлагаю не тратить время, и завершить все завтра.

Он перевел взгляд со «стены тщеславия» на весенний пейзаж за окном.

- Тратить время… Учитывая сколько его уже потеряно, дата операции совершенно не важна. Вечностью больше, вечностью меньше.
- Софистика… - доктор Эймсон развел руками, - Скоро вы не будете испытывать потребности в подобных рассуждениях.
- Как это работает? – неожиданно спросил он, переведя взгляд на доктора. Ему вдруг захотелось узнать, как именно он умрет.
- Оу, это сложнейший сплав медицины, психологии, технологий и всяческой научной лабуды! – доктор Эймсон явно был доволен открывающейся перспективой в очередной раз проиграть любимую пластинку. – Лет десять назад группа ученых обнаружила область сердца, ответственную за влюбленность. Маленький участок ткани, миллиметра полтора в диаметре, рождающий в человеке это большое светлое чувство, и создающий людям не менее большие проблемы. Я не буду подробно рассказывать о механизмах его воздействия, там вдосталь понамешано и биохимии и самой обычной физики, и еще черт знает чего... Этот кусочек сердечной мышцы, видите ли, умеет испускать высокочастотные электромагнитные сигналы. Мощность там детская, конечно, но для связи с мозгом хватает, а особо восприимчивые люди, экстрасенсы, например, могут считывать сигнал достаточно четко. Ну так вот. Именно эта самая крошка рождает в вас ощущение влюбленности, переполняя кровь эндорфинами, и она же сводит с ума, когда по каким-то причинам ваша любовь не была реализована. Ревность, переживания от разрыва, или смерти любимого, муки безответной, выброшенной любви – это все от неё. Если удалить эту область сердца, ваша жизнь не будет больше дрожать под ударами эмоциональных цунами.
- И сколько делают таких операций?
- Вначале было немного – две-три сотни за первые пару лет. Сейчас уже десятки тысяч. Люди не хотят любить…
- Я их прекрасно понимаю... Как именно проходит операция? Я слышал, что это чудовищно больно.

Доктор Эймсон поморщился, они явно подошли к самой щекотливой части разговора.

- Вы правильно слышали. Мы в буквальном смысле выжигаем эту область сердца…
- А наркоз?
- Неприемлемо. Дело в том, что нам крайне непросто локализовать необходимый участок мышечной ткани. Он имеет уникальную форму и местоположение у каждого человека, поэтому нам приходится идти на хитрость…
- Да, я слышал - стимуляция воспоминаний…
- Именно. Мы погружаем вас в легкий гипнотический сон, и вызываем в памяти какую-то романтическую сцену, как правило, это самое яркое любовное переживание в вашей жизни. А далее возникает явление, сродни резонансу – «генератор любви» включается, и начинает, как бы, отвечать на сигнал. Благодаря этому возбуждению мы можем «засечь» его, и удалить.
- Так это больно?

Эймсон опустил глаза.

- Прошедшие операцию говорили, что в человеческом языке нет слов, способных описать эту боль…

Неожиданно на лице посетителя появилась легкая улыбка.

- Всё в порядке. Я согласен на ампутацию.

***

Он лежал на операционном столе, а санитар деловито возился с ремнями, которыми было закреплено его тело. Голову к столу прижимала мягкая, но прочная лента, руки и ноги были прочно перетянуты, он был лишен малейшей возможности двигаться.
К операционному столу бесшумно подъехал робот-хирург, и с тихим жужжанием развернул манипуляторы. Холодный металл коснулся кожи, и он почувствовал несколько легких уколов – тончашие нано-нити проникли в его организм, и начали свой путь к цели. Неподалеку от операционного стола стоял терминал управления, доктор Эймсон сосредоточенно всматривался в экраны, и негромко комментировал происходящие своему молодому коллеге.

- Лапараскоп введен. Примерно через три минуты концы нитей будут на месте – вот эта группа датчиков служит для четкой трехмерной локализации операционной зоны, а вот эти два – видишь? – это разрядники. Их подводим к миокарду, и ждем получения координат. Та-ак, всё, клиенту пора уходить в сладкий мир воспоминаний.

Эймсон нажал несколько кнопок, в верхней части операционного стола выдвинулся небольшой купол из матового стекла, и надвинулся на голову. Раздалось легкое гудение, и электромагнитное поле, излучаемое устройством, стало буквально ощутимо – аппарат начал менять альфа-ритм мозга, снижая его частоту, и вводя мозг в гипнотический транс. Неожиданно, перед его глазами вспыхнула яркая картинка, и он заморгал глазами.

Он прекрасно помнил эту сцену, хоть и силился забыть тот день вот уже восемь лет. Она сидела рядом на скамейке, и держала в руках кленовый листок, проводя пальцем по его краю, будто вырезая в воздухе его контур. Она повернулась к нему, и улыбнулась….

Доктор Эймсон задумчиво смотрел на экран гипноскопа, наблюдая за развитием сцены как бы из глаз пациента.

- Сколько раз я это видел, Пол, сколько раз… Самое теплое, самое яркое воспоминание в его жизни…

Помощник молча смотрел на экран.
На другом мониторе яростно заморгал сигнализатор.

- Ага, проснулся, гаденыш! Еще пару минут этой мелодрамы, и можно будет работать…

На экране появилось большое трехмерное изображение сердца пациента, отчаянно пульсирующий сгусток мышц.

- Пятьдесят восемь единиц. Так, примерная зона определена. Хм, смещена к аорте, нетипично. Шестьдесят три. Поднимается…

Пол неотрывно смотрел на монитор. Девушка с красивыми каштановыми волосами подняла глаза, и лишь одними губами сказала три слова.

- Всплеск! Триста семнадцать единиц! Ого! Вот это сила! Так, есть четкие координаты, пошли разрядники. Пятнадцать секунд до разряда…

Он смотрел в глаза любимой, и тонул в их бесконечной глубине. Его разрывало безумное по своей силе чувство, которого он никогда ранее не испытывал, его жизнь вдруг стала светлой и понятной, обрела смысл. Он смотрел в глаза самого близкого человека во Вселенной, и мечтал лишь о том, чтобы это мгновение длилось вечно.

- Я тоже тебя люблю…

И вдруг в груди вспыхнула адская боль, по телу прокатилась дикая судорога, и он страшно закричал. Сердце начало выжигать неведомым огнем, безумная боль пронзала тело вновь и вновь. Изображение перед глазами начало стробить и разваливаться на фрагменты, цвета потухли. Внезапно картинка исчезла, и его окружила полнейшая темнота, но он буквально видел огонь выжигающий его изнутри. Сердце словно проткнули раскаленной спицей, и начали в нем проворачивать. Он кричал, орал, что есть сил, но внезапно дыхание сорвалось, и из горла донёсся лишь приглушенный хрип. Вдруг в сердце будто разорвалась ядерная бомба – вспышка яростной боли затмила весь тот ад, что был за пять секунд до этого, и он, наконец, потерял сознание…

***

Пол вошел в палату, и прикрыл за собой дверь. Пациент бездвижно сидел на кровати, и смотрел в окно. Пол постоял секунду, не решаясь подойти, потом мотнул головой, и натянув на лицо маску доброго участия и заботы, подошел к кровати.

- Доброе утро. Вы спали шестнадцать часов! Здоровый сон – лучшее лекарство, как известно. Как вы себя чувствуете?

Пациент поднял на Пола глаза, и тому захотелось отшатнуться. Какая-то пустота поселилась в этих умных глазах, тоска…

- Я себя не чувствую, доктор. Вы забыли? Я сюда пришел, чтобы разучиться чувствовать.

Пол постоял несколько секунд, и неожиданно присел на стул, стоящий рядом с кроватью.

- Знаете, я давно силюсь понять тех, кто приходит к нам на… лечение.… Зачем вам это? Зачем убивать в себе возможность любить?
- А вы любили?
- Да, любил. То есть люблю. У меня молодая жена, мы…
- Вот вы врач, вы по определению умный человек. Вы понимаете, что когда-нибудь вашей любви наступит конец?

Пол промолчал.

- Все конечно. Чувства тоже. Я имею ввиду, взаимные чувства. Она вас бросит, изменит вам с лучшим другом, ее собьет грузовик или задушит раковая опухоль… Я не знаю, как именно «повезет» вам. И если вы действительно по-настоящему ее любите, вам никогда не удастся стереть ее из памяти и отсюда.... – он приложил руку к груди.
- Скажите… Это было больно?
- Невыносимо. Но это было в последний раз. И теперь я могу жить.