Истории

Караван состоял из моих одноклассников и -классниц, с которыми мы так
лихо враждовали в школе и так чудно сдружилсь после. Все ехали парами:
с женами, мужьями, подругами, но без детей. А Костя по кличке... ну вот
если бы он носил фамилию Чернов, то был бы Шварцем, так мы его тут и
назовем. Так вот Шварц ехал с двумя женщинами: любовницей Мулей
(школьный романище, измены, договор о несочетании браком, вечный
адюльтер) и новой женой Ксенией.

Ксения была – как пишут теперь – типичной блондинкой: нежное
вечноудивленное личико, мягкие темные кудри (да темные!), легкие
женственные формы. – Ксюха, наруби закуски! – А мы же топорик дома
оставили.

Место нарочно выбрали дикое - и это была моя погибель. Я был один. К
вечеру, когда имело смысл ехать в сторону Симеиза и искать курортниц, я
набирался так, что не то что за рулем - за вечерней "поляной" сидеть не
мог прямо. Так и валялся, крича матерные песни и даже не пытаясь
увернуться от бросаемых в "подонка" и "паразита" предметов.

По ночам все палатки тряслись и стонали. Кроме моей и Шварца. Шварц
умудрялся запропасть с Мулей в скалах и саксаулах по три раза на день и
ночью благостно храпел. Выбор Ксении стал всем понемногу понятен. Она
была украшением стола и единственной женщиной, способной не понимать
очевидного. Острую и самоуверенную Мульку она обожала, боялась и во всем
слушалась.

Между тем мое нравственное разложение завершилось: я был готов на все и
ненавидел всех трахальщиков планеты (больше всего Шварца). В пылу развода
про секс не думаешь – по моим расчетам я был уже полгода святым как папа
(мой или римский – все равно). Попытка пьяного штурма ближайшей базы
отдыха кончилась тем, что меня отметелили менты. После этого ключи у
меня отобрали.

И тогда я влюбился. Я влюбился в новую жену Шварца, грациозную и
трогательную. Я таскался за ней и восклицал: – Ксенофобия, ты прекрасна.
– Да Ксения же, неужели запомнить не можете, – краснела она.
Тем же вечером, когда Шварц отправился с Мулей за дровишками для
вечернего костра, я пошел на штурм и был позорно отвергнут. Мне была
прочитана лекция о супружеской верности, вреде алкоголя и предложена
чистая дружба.

Взяв из заначки еще одну бутылку виски, я пошел топиться, но не успел –
меня разыскала Мулька: – Конечно легче всего было бы сделать тебе м$%§т,
но если ты и в правду такой дурак, то я ей просто объясню, что каждая
женщина должна иметь любовника, иначе мужу она не интересна. Бедная
девочка и так переживает, что Костун с ней не спит.

Мечта идиота сбылась уже на следующее утро. Однако маскировался я не на
шутку. Свидания планировал как шпион, Ксюха учила наизусть короткие
простые отмазки. Например, если нас застали совсем рядом, то она должна
сказать что-то из "помогаю встать", "совсем никакой", "не бросать же".

В вечер перед отъездом все сидели перед костром и вели циничный разговор
про мужское достоинство. В основном дамы были слышны. И вот Ксения,
которой всегда хотелось и очень редко удавалось вставить словечко, вдруг
говорит: – А вот у Жени (Женя это я – здрасте) член необрезанный, хоть
он и еврей...
Громче всех ржал, обнимая ее за плечи, Шварц: – Где ж ты его видела? –
грохотал он – мы ж в плавках купаемся, последнее поколение советской
молодежи, блин. Духless, но не Топless. Или эта пьяная свинья – ха-ха-ха
– тут х§$м размахивал, пока мы обеспечивали народу свет и тепло?
Я почел за лучшее не оправдываться, а только нетрезво похрюкал: какой
мол спрос с пьяной свиньи.
Мулька нашлась как всегда первой: – Да он за той скалой вечно голый
валяется, я видела.
– Да, – подтвердила Ксения деревянным голосом, – иду... смотрю...
валяется голый.... не бросать же... помогла встать... – потом помедлила
и добавила, – а он необрезанный.

Эпилог.
Мулька и Шварц поженились года через два после описываемых событий,
послав к чертям свой договор.
Угадайте, кто был шафером? Нет, не я. А кто быстрее всех напился?