Просто друзья

— Васька, где ты ходишь?
Ромка, естественно, уже пришёл. Пунктуален до чёртиков. Меня, конечно, мучает совесть, точнее, я хочу показать, что раскаиваюсь, даже спускаю ему «Ваську». Рома вообще единственный, кому я это хоть изредка, но спускаю. Остальные предпочитают называть меня Василисой и не нарываться на неприятности.
— Пользуешься правами старого друга?
— Вовсю.
Приятно всё-таки гулять с ним по улице. Ромка потрясающе обаятелен, и я то и дело ловлю на себе завистливые взгляды прогуливающихся девушек. Чтобы не ломать мне кайф, Ромка в свою очередь старается вести себя прилично и не глазеть на мимо проходящих слишком уж откровенно. Мы любим иногда поиграть во влюблённую парочку, хотя оба прекрасно понимаем, что это всего лишь игра. Мы самые лучшие друзья, вот и всё. Например, я бы никогда не позволила бы себе идти рядом с кем-нибудь другим с носом, вымазанным сладким кремом. Но Ромка сам как раз и угостил меня этим пирожным с кремом, моим любимым, кстати, точно зная, что я непременно вымажусь.
А потом я минут десять пытаюсь дотянуться кончиком языка до кончика носа, чтобы этот самый крем слизать, а Ромка на ходу пытается склонить пониже мой нос, чтобы мне было удобнее слизывать. При этом вид у нас обоих такой, точно мы заняты самым важным на свете делом.
— Как там Эвелина? — с трудом выговариваю я имя новой Ромкиной девушки, когда весь крем уже начисто слизан.
— А... мы с ней расстались. Она нашла у меня в сумке твои кроссовки.
— Извини, пожалуйста, — огорчаюсь я. — Я их там забыла в прошлый раз.
— И спасибо тебе большое, — заявляет он. — Я уж и не знал, как от неё отделаться, мне предлог был нужен. А как там Уткин?
— Та же самая история, — вздыхаю я. — Нашёл у меня билеты в кино, помнишь, месяц назад ходили? Причём билеты на последний ряд!
— Ну и что? Ты ему сказала, что у меня дальнозоркость?
— Естественно, сказала! Только... ты бы сам в это поверил?
— Нет, — признаётся Ромка. Молчим. Потом он робко начинает:
— Ты заметила, из-за чего у нас обрываются все романы?
— Из-за нашей большой и чистой дружбы!
— Только почему-то никто не верит, что мы просто друзья...
— Знаешь, мне вчера Уткин заявил, что в дружбу между парнем и девушкой он не верит!
— Полный бред, — отрезает Ромка.
— Но почему-то все на этот бред попадаются... — задумчиво говорю я.
— Вась, мы с тобой всегда были друзьями, но я никогда не замечал, насколько ты красивая...
— Спасибо, но фраза прозвучала бы эффектнее, если бы ты не скосил глаза на мини-юбку вон той хорошенькой девицы.
— Да я не о том! Просто... Может, мы действительно созданы друг для друга? Может, нам следует...
— Ты имеешь ввиду... — напрягаюсь я.
— Да. Почему бы нам не начать встречаться по-настоящему?
— Ты сошёл с ума. Говорила же, не гуляй со мной с температурой! Да ещё этот дождь...
— Мы будем жалеть, если хотя бы не попробуем!
— Но если ничего не получится, мы останемся друзьями?
— Конечно, — улыбается Ромка.
— Ну хорошо, с чего начнём?
— Со знакомства, наверное...
— Нет, допустим, мы уже знакомы
— Теперь я должен пригласить тебя на свидание. Допустим, я это уже сделал...
— Нет, не допустим, — упираюсь я. — Ты мне сегодня звонишь и приглашаешь по-человечески. Причём по телефону хрипишь, мемекаешь и запинаешься.
— Договорились. До свидания, Василиса, — вежливо прощается он.
Вечером я сама себе изображаю, что с нетерпением жду звонка, но когда он наконец раздаётся, от неожиданности выливаю кофе на телефон.
— Здравствуйте, Василиса, — слышится в трубке несмелый голос.
— Здравствуйте.
— Пошли завтра в парк?
— Ромка! — стону я. — Тебе что, слова на листочке записать?
— То есть... Не согласитесь ли вы, Василиса, погулять со мной завтра в парке часов в пять?
— Плавный переход на «ты», — шепчу я.
— Как ты на это смотришь?
— Я согласна.
— И помни: твой лимит — двадцать минут!
— Ну, Ромка! Это же первое свидание!
— Я не собираюсь там торчать целый час, как дурак! Что обо мне подумают?
— Что ты назначил девушке свидание, а она тебя кинула! — злорадно констатирую я, кладя трубку.
На следующий день, принаряженная, как для первого свидания, я пришла в парк, опоздав всего на какие-то несчастные тридцать восемь минут. Ромка, естественно, уже страшно нервничал, но, увидев меня, явно всё мне простил.
— Ты сегодня ослепительна! — сказал он.
— Классные слова! — хмыкнула я. — Как специально для первого свидания!
— Между прочим, я говорю совершенно искренне, — надулся Ромка.
— Ты тоже очень даже ничего, — признаю я. — Стоп. А почему с гвоздикой? Ром, как на кладбище!
— Ну, — смутился он. — Ты же розы терпеть не можешь, а что ещё-то?
— Но ты же пока не знаешь, что я розы не люблю! — вздохнула я. — И потом, ты что, действительно считаешь, что в мире всего два сорта цветов?
— Три, — вздохнул он. — Ещё ромашки.
Вторые в этом году дожди расходятся кругами по снеголужам. Ромка ещё никогда не казался мне настолько симпатичным, и сегодня он, кажется, действительно не замечает никого, кроме меня. Не зря я всё-таки надела юбку.
В этот вечер нам ещё предстоял поход ко мне в гости.
— Мама, познакомься! — крикнула я с порога. — Это Роман.
— Да мы вроде как знакомы, хмыкнула мама из кухни. — Вот уже лет десять знакомы.
— О, у тебя на столе моя фотка! — умилился Ромка.
— Ну...— покраснела я. — Я подумала, что если мы...
— Наконец — то хоть одна девушка не скажет: «Ты гуляешь с Васей, а не со мной, ходишь в кино с Васей, а не со мной, катаешься на коньках с Васей, а не со мной, танцуешь с Васей, а не со мной, у тебя в сумке Васины кроссовки, а не мои...»!
Мы дружно засмеялись. Эвелина порой доходила до полного абсурда. Внезапно Ромка стал серьёзным:
— Мы с тобой даже смеёмся вместе! - Я кивнула.
— По-моему, у нас с тобой не очень-то получается эта игра.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила я.
— Ты слишком хорошо меня знаешь!
— Ты тоже, — пожала я плечами. — Ты специально покупаешь мои любимые пирожные, надеясь, видимо, что я ни в одни джинсы не влезу, знаешь мои привычки, все-все мои аллергии, хотя я сама их не знаю...
— На кошек, на пух, на цветочную пыльцу, на берёзовый сок... — пускается он перечислять.
— Да. Ну и что?
— Вась, — он держит меня за руку, и я как-то не очень улавливаю общий ход его мыслей. Он снова называет меня Васей, и теперь это имя кажется мне очень нежным. — Нам лучше, как раньше. Остаться просто друзьями.
— Просто друзьями, — как эхо откликнулась я.
— Спасибо, что понимаешь, — улыбнулся он.
Мы смотрим какой-то плохой фильм про любовь, но меня не захватывает происходящее на экране. Ромка молча улыбается красивой секретарше в фильме, а у меня сердце ёкает от его улыбки.
«Приди в норму... — приказываю я себе. — Это была просто игра...».
Игра в свидание, игра в слова, игра в любовь. Только я вовсе не считаю, что у нас ничего не получилось. Хотя нехорошо, конечно, влюбляться в старых друзей.
— Пока, — на прощанье мы жмём друг другу руки, хотя мне очень хочется его обнять. Следующие две недели я помогаю Ромке вновь наводить мосты к Эвелине, а, возвращаясь домой, плачу, обижаюсь, что он не понял, не пожелал понять, не смог прочитать в глазах. А с неба идёт снег, превращаясь уже у самой земли в третий весенний дождь. Целыми днями без перерыва звонит Уткин с извинениями.
— Я понял, что вы просто друзья!
Никогда ещё Уткин так меня не раздражал. «Просто друзья»! Если бы он знал, какую боль мне теперь причиняет это словосочетание!
— Уткин, ну, чего тебе надо? Мы с тобой расстались. Всё, пока. Ты мне тоже нравишься, но как друг!
— Как Ромка? — настырно спрашивает он.
— Нет! — выхожу я из себя и бросаю трубку. Не обращая внимания на переливчатые телефонные трели, иду на кухню и там одну за другой выпиваю девять чашек кофе. Я открываю газету, и с первой полосы мне нахально улыбается та самая красивая секретарша из того самого фильма. Рядом с ним — всё ТО САМОЕ! Память, когда не надо, очень услужлива. Вижу разбросанные диски — это он дал их мне, надеясь приобщить к творчеству какой-то там группы. Я их даже не слушала — слишком больно, да и группа называется как-то глупо — не то «Агата Кристи», не то «Агния Барто».
Я переворачиваю лицом к стене рамку с его фотографией, на которой я ещё недавно губной помадой просто рисовала очертания губ и которую мне теперь хочется по-настоящему поцеловать.
Идут уже седьмые дожди, когда мы с Ромкой снова гуляем вместе. Он предлагает мне моё любимое пирожное, но теперь-то я уже не могу себе позволить идти с ним рядом, вымазанная кремом! Я отказываюсь. Он сам съедает пирожное у меня на глазах и идёт себе, весь в этом дурацком сладком креме, причём его это нимало не волнует.
Мне уже не хочется считать дожди. Чего вы больше всего ждёте в году? Золотых приветов от осени, первого снега, первых птиц, может быть, тополиного пуха летом? А я всегда жду первых весенних дождей. Почему? Не знаю. Лишь бы только продолжали плакать сизые облака, лишь бы шёл дождь. Первый весенний дождик.
Только это — уже не первый. Я сбилась со счёта, и мне надоели дожди. Ну когда же выглянет солнце?