Женская месть

- да зажралась она просто, - изливал Олег душу соседу по сауне. Я тут в одной книге вычитал, что с красивыми бабами нельзя по-нормальному, они от этого дуреют. Мужика жесткого им подавай, хозяина, который не цацкаться с ней, а драть как сидорову козу будет, понимаешь? И действует! Я на свое попробовал – она после этой фотосессии совсем охренела – ее на обложку журнала поставили какого-то их бабского, какой-то хер местный, из гламурных, ей сказал что она красивее чем мисс мира, а там еще банкеты, танцы, зажиманцы, ну ты знаешь как бывает! Вздурила баба, цену себе все никак не сложит – «ты меня не любишь», говорит, «ничего мне не покупаешь, все люди как люди, а у меня даже машины своей нет, а твой водитель вечно занят». И самой ведь только бабки и нужны, за всем этим нытьем только «дай денег, дай денег, дай денег…», знала бы она еще, как их зарабатывать! Ну я-то умный уже – она вечером раздевается, перед зеркалом крутится, а я ей: что-то ты поправилась дорогая, и целлюлит вон у тебя видно. Эта чуть не упала, вертится, где – кричит, как, этого не может быть, я же почти ничего не ем. А я ей – ну ничего страшного моя пышечка, я же тебя не за фигуру полюбил. Тут она вообще стекла, пол ночи потом в туалете проплакала, мне пришлось даже в раковину ссать – не открывала.

- Так после этого она две недели сидела дома, никуда не ходила – поправляла фигуру, хотя она нормальная была, худоватая даже. Потом я ей еще зарядил, что у нее лицо рябое, уши торчат и волосы редкие, не сразу конечно. И куда делись все те гулянки! Вилась вокруг меня как котенок, даже готовить начала.
- А потом что? – сосед по сауне смотрел на Олега с неподдельным восхищением.

- потом,- Олег вздохнул, да надоела она мне, сиднем сидит, никуда не вытащишь, жрать совсем перестала, из дома в тренажерный зал и обратно, деньги на пластику ушей копит. Рехнулась дуреха на своей внешности, я ж не думал, что так серьезно это для нее будет, хотел только спесь немного сбить.
- и что, не скучаешь?
- есть немного. Позвоню может на днях, позову погулять куда-нибудь. Привык уже как-то, недостает. Любит она меня, понимаешь, если с нее периодически спесь сбивать так и жить можно.

Алена тем временем ударилась в неистовое бл*дство – от мужика к мужику, велась на бесхитростные комплименты местных мачо, у которых руки трястись начинали, когда она наклонялась в коротких шортиках прикурить сигарету. Доказывала себе, что она еще ничего и нравится мужчинам.
Олег позвонил, когда она была на депиляции. Едва отодрав от лобка последнюю растительность Алена помчалась в магазин за новым платьем, затем в парикмахерскую, к маникюрше – пять часов, оставшихся до встречи она старательно готовилась, мечтая о том, что он наконец ее похвалит. Алена скучала по Олегу, и чувствовала, что вот-вот не выдержит и сама предложит встретиться.

В бунгало горели свечи, стол ломился от деликатесов. Она не спеша, с колотящимся сердцем, зашла, поцеловала его в щеку
- классно выглядишь! – скупо восхитился Олег, ему с трудом удалось не выдать восхищения, она и вправду стала еще красивее, чем была.
Ужин подходил к логическому концу – поездке к нему домой. По сложившейся привычке Алена зашла в туалет, выблевала ужин, подкрасила губы, они приехали домой. В эту ночь она позволяла ему все что он хотел, терпела, сжав зубы, мучительную боль в заднице, сосала пока судорогой не свело челюсть, визжала как ненормальная и всем видом показывала восторг от его стараний.

Утром Олег предложил ей переехать к нему. Еще через месяц – выйти за него замуж. В восемнадцать лет и девять месяцев Алена родила сына. Все Олеговы кореша стояли вместе с ним под дверью роддома – встречали первенца своего авторитета и лучшего друга. С гордостью она вынесла на руках чернокожего малыша – сына мулата Андрэ. По договоренности в небо взмыли фейерверки, и как по договоренности вся Олегова братва зашлась гомерическим хохотом - смотри дорогой, это наш Патрис Олегович. Счастливый отец замер в ступоре. Так Алена сбила спесь с Олега…