Сидя на космическом унитазе

"Пятиминутка" опять растянулась на два часа. Плохо, когда мужик поутру приносит с собой на работу свои личные проблемы. Если же он не просто мужик, а шеф и командир войсковой части, - плохо втройне. Вот и сегодня шеф гундел, орал, визжал, грозил,вставлял и впаивал, а потом поднялся к себе в кабинет и закрылся там до обеда.
После такого утречка сразу идти работать не хочется. Офицеры, курящие и некурящие, собрались под тенистой акацией в дальнем углу парка. Несколько минут мы молчим и смотрим на Савву.

- Ну и жизнь! - вздыхает Вадик. - Савва! А расскажи-ка нам про говно!
Улыбаясь уголками губ, Савелий глубоко затягивается сигаретой, медленно выпускает дым и рассказывает.
В любом коллективе есть человек, которому позволено если не все, то очень многое. Других за такое порвут коллеги и начальство, а этому можно все. Савва и есть такой человек, в лабиринтах памяти он хранит тысячи историй про человеческие экскременты, смачно их рассказывает и, странное дело, вроде бы от этого впору негодовать, а люди смеются и им становится легче. Первая услышанная от него история убила меня наповал.
Студентом третьего курса Савва ехал в субботу домой в переполненной душной электричке. Накануне он поел в привокзальном кафе несвежей окрошки и... случилось страшное. Туалетов в электричках не предусмотрено. Оставалось рвать стоп-кран или устроить гуманитарную катастрофу. Расталкивая стоящих в проходе людей, побледневший Савва выскочил в тамбур, где тоже было полно народу, рванул на себя дверь, и в межвагонном пространстве, раскорячившись на вибрирующих стыковочных ступенях, феерически облегчился, уделав при этом ботинки. Носовые платки и салфетки в карманах у студентов не водятся, была только пачка сигарет, которые Савва пересыпал в карман, фольгированной оберткой попытался совершить гигиеническую процедуру, но сделал только существенно хуже. Со вздохом подтянув штаны, Савва вышел в тамбур.
- Братишка! - обратился к нему какой-то дядька. - У тебя закурить не найдется?
Савва улыбнулся, запустил пальцы в карман и вытащил оттуда перепачканные говном сигареты. Если бы не вмешались друзья, его бы на ходу выбросили из поезда.
- Прости, братишка, - сказал Савва мужику, - с кем не бывает?
Подумав с минуту оппонент согласился.

На этот раз, под акацией, Савва рассказал как он гостил у своего родственника за полярным кругом. После долгого застолья гостю захотелось облегчиться. Хозяин сказал, что туалета в доме нет. Дом стоит на сваях на вечной мерзлоте: выходишь на деревянный подмост вроде балкона, садишься, и держась за поручни, с трехметровой высоты "делаешь дела".
- Вы не поверите, пацаны, - восклицает Савва, - внизу было пусто, но как только я начал "давить повидло", подо мной раздалось сопение и какое-то щелканье. Оборачиваюсь и вижу в свете полярного сияния - ездовые собаки, повизгивая, хватают на лету дымящиеся колбаски!
После такого рассказа двухчасовые инсинуации шефа сразу забываются, и мы веселой гурьбой отправляемся работать.

Пытаясь найти обьяснение Саввиным странностям, я порылся в книгах по психологии и узнал, что в "закрытых" мужских коллективах (в армии, тюрьме, на судах дальнего плавания) существует такой феномен, как "принизить вожделенное". Суть его в том что лишенные радостей полноценной жизни мужики говорят гадости обо всей этой недоступной им жизни. и чем гаже говорят, тем легче им становится.
- Савва, расскажи про говно! - снова просят офицеры. Савва улыбается и, выпуская сигаретный дым, рассказывает, как он шел по глухой тайге, где, конечно же, ему приспичило, и он, устроившись поудобнее в зарослях папоротника, с удовольствием "дал кладку"
- А дальше? - не выдержав паузы, спрашивают офицеры.
- Дальше?! - восклицает Савва. - Дальше вот что, братцы: оборачиваюсь, а моей кладки нет! В полной тишине, в полумгле кто-то подкрался ко мне сзади и ее съел. Это же тайга, братцы! Мне стало страшно. Как же я бежал оттуда, как бежал!

Очередную историю Савва рассказал шефу прямо на утреннем совещании. Виноват был сам командир, прицепившийся к Савве с расспросами:
- Вы же хороший токсиколог! Но что вы сделали как врач? Вы осмотрели личный состав? Сколько человек вы осмотрели? Тридцать пять? А вы в трусы к ним заглядывали? Что вы там обнаружили в трусах у тридцати-пяти человек?
И вот тут Савва по-военному выпалил:
- Обнаружил двадцать пять сургучных котлет!
- Каких котлет? - не понял командир. - Почему сургучных?
- А потому что жопу они не вытирают! - ответил Савва.
Аудитория скорчилась от хохота.
Все свободны! - сказал шеф, поднялся к себе и заперся до обеда.

Как минимум два раза в год у нас обьявляли оргпериод. В это время в частях и учреждениях офицеры сидят на службе до десяти часов вечера. В один из таких вечеров я поднялся в отдел, где служил Савва. Было грустно и разговор не клеился. Мы выпили по стопке спирта, закусили консервами и стали пить кофе.
Савелий, - неожиданно обратился к Савве его начальник отдела, - развесели нас!
Савва грустно посмотрел на своего начальника, навел на него указательный палец и... громко пукнул. К всеобщему изумлению в момент "выстрела" стул сломался, и подполковник с грохотом упал на пол.
- Попал! Попал! - радостно закричали офицеры.
И в этот момент в лабораторию вошёл командир части.

В очередной отпуск Савва неожиданно уехал зимой, обьяснив сослуживцам:
- Хотим с женой на лыжах покататься!
Скучно нам стало жить без Савелия. Едва мы его дождались, сразу же попросили рассказать, не было ли у него в отпуске чего-нибудь такого.
- Конечно, было, - вздохнул Савва.
И рассказал, что однажды утром жена затемпературила, и он после завтрака отправился на лыжах в лес один, отъехал подальше, покормил сухариками белок, и тут ему конечно же приспичило. В общем, по-быстрому "дал кладку" и в хорошем настроении поехал домой.
- Ну и что? - спросил кто-то из слушателей.
- А то, братцы, - ответил Савва. - Человек я южный, в глаза лыж не видел, вот и выдавил пасту прямо на собственные лыжи и естественно привез все это в санаторий.
Но и на юге Савве "везет": однажды он рассказал, как уплыл далеко в море, долго лежал на спине, а когда захотелось, "даванул повидло" и тут же глубоко нырнул, чтобы не перепачкаться. А когда вынырнул...
- Вы не поверите, братцы - прямо перед носом плавает "коричневая медуза"!

Савва жил рядом с частью и каждое утро выводил в наш парк погулять своего бассет-хаунда Даню. В тот раз я был дежурным и, когда на рассвете вышел на крыльцо сразу увидел Савву.
- Утро доброе! - поздоровался Савелий.
Тут из кустов вышел Даня - добрый, вислоухий, лупоглазый и с коричневым субстратом на усах.
- Опять кладку съел! - воскликнул Савва и, увидев, что меня передернуло, добавил: - Придем домой - опять отрыгнет на ковролин.
Кое-что в этом мире я повидал, но тут отправился блевать, может быть, потому, что у меня даже натощак воображение работает неплохо.

Ожднажды по пути на службу я увидал забавное обьявление, наклеенное на троллейбусной остановке, сорвал его и, когда шеф в очеедной раз затянул часовую "песню акына", послал листок по рядам Савве. Пока бумажка дошла до Савелия, все, кто ее прочел скорчились. А когда шеф возмущенно заорал: "Что там у вас? Прочтите вслух! Я тоже хочу посмеяться!", Савва встал и громко прочел:
- Делаю кладку из материала заказчика!

А еще Савве являлись привидения.
Ездил он на рыбалку к подножию известной горы Госфорт, отошел ночью по большой нужде от берега карьера и увидел двоих мужиков в старинных красных мундирах.
- Сидят себе, давят пасту и беседуют вроде по-итальянски. И ружья старинные со штыками к дереву прислонили.
Шутки шутками, но в первую Крымскую войну в этом самом месте стоял в карантине итальянский корпус, который неаполитанский король прислал в помощь французам и англичанам. В пути десять тысяч итальянцев обкакались и сошли с кораблей изможденные от дизентерии. Перепуганные англичане не пустили итальянцев на позиции, а поставили их в карантин, в то самое место, где полтора века спустя решил порыбачить Савелий. Через месяц от кровавого поноса умерли пять тысяч человек, остальных, похожих на живых скелетов, отправили морем обратно в Италию.
Самое любопытное, что Савва историей не увлекался и никак не мог об этом знать.

Новый офицер, которых прибыл к нам в часть, был "космонавтом": читал Рериха, Блаватскую и совсем не понимал нашего корпоративного юмора.
- Товарищи, я не понимаю! Один рассказывает о дерьме, и все смеются.
А однажды он назидательно сказал Савве:
- Ты договоришься до того, что будешь лежать парализованный в этом самом! С такими вещами не шутят!

Когда я уволился со службы и уезжал, настроение было неважным.
- Понимаешь сказал я Савве, подошедшему ко мне на прощальном банкете, я как будто на другую планету улетаю, и не знаю, как буду жить.
Савва просиял и, подманив меня пальцем, прошептал:
- Тогда тебе непременно надо знать, как устроен унитаз на космическом корабле. Он напоминает пылесос с воронкой на конце шланга. Когда тебе станет плохо ты приставляешь воронку, нажимаешь на кнопку "вкл" и давишь повидло! И учти, самое страшное - это когда всё это разлетается в невесомости по всему кораблю. В добрый путь, Витька!
Я нашел себя в новой жизни, но когда мне бывает грустно, я представляю себя сидящем на космическом унитазе, и жизнь сразу налаживается...