Сынок

Из угла павильончика змеится длиннющий шланг, конец которого украшает пистолет для накачки шин. Пистолет держит в руках мадам водительница стоящей тут же блестящей красной машинки. Ухоженная такая мадам, намакияженная, дорого одетая, в причёске. Лет сорок на вид. Хотя при современном уровне развития пластической хирургии и косметологии (слово то какое, звучит, как название какой-нибудь науки) можно легко ошибиться лет на десять. Причём в любую сторону.
Да, так вот мадам смотрит на эту штуку в своих руках, как мартышка на очки, или как коза на вход в кинотеатр, удивлённо так смотрит. А тут подгребаю я, одетый характерно. Она головку подняла, очёчками сверкнула, в глазах надежда затеплилась. «Помогите, - говорит, - а то мне посоветовали колёсики накачать, объяснили как, а я всё забыла». Во мне, ясное дело, забурлило великодушие. Ну, какой джентльмен откажет даме в помощи, особенно если эта помощь не финансовая?
Беру я у неё из рук пистолетик и вдруг замечаю сквозь лобовое стекло её машинки особь явно мужского пола, причём вполне половозрелую, лет двадцати, уютно устроившуюся на пассажирском сиденьи. Настаёт мой черёд удивляться.
-Простите, мадам, а почему Вы лично сами возитесь с этим технически сложным устройством, в то время, как в Вашей машинке сидит мужчина? – задаю я простой естественный вопрос.
- Это не мужчина, это сын, - одной фразой разрушила моё представление об этом мире мадам.

В общем, переварил я её ответ, унял вскипевшее нутро, открыл дверку: «Выходи, - говорю, - сейчас я тебе максимально доходчиво объясню и покажу, как со всем этим обращаться, а дальше уж сам». Юноша бледный покраснел, но почему-то подчинился.

Заплатил я за бензин, заправился, еду домой и не знаю, смеяться или плакать, не выходит из головы чеканная формулировка: «Это не мужчина, это сын». Что ж получается - тётки сами растят инфантильных захребетников, а потом возмущаются, что мужик нынче измельчал и найти настоящего, надёжного, на которого можно опереться, не представляется возможным? А разумные ли они существа после этого?
Грустно, граждане.