Эстонец врезался ф стадо диких питачкофф
Удачная ахота палучилась у предсидатиля ахотнечева хазяйства истонии Уно Ссыстоя - 10 парционных кабаних тушег без идинава выстрела как с куста. Па ево славам, он ехал па шассе, сасал сушку, запевал ее газерованой тармазной житкастью и некаво не трогал. Утро было таким чудесным и сонце светило так ярка, што убевать некаво нехателось. Так он и мчалсо па дароге 15 км/ч ф харошем распалажении духа и насвистевал паследний истонцкий шлягир - песенка пра заблудифшевося на балоте зайца, ну и немнога замичталсо.
В это время за паваротом плотно тусавался небальшой касяк дикех кабанофф. Кабаны были хоть и дикие, но вели себя культурно, матом не ругались, пердеть и гадить бегали за блежайшую елку, а если рыгали, то извиняющеся хрюкали. Ивропа, хуле. Так вот, сей табун мирно тачил пакрытую дарожной пылью нехитрую пребалтийскую флору и мелкую фауну и них*я ниажидали таво п*сдеца, низаметно паткрафшевася на тонкех розавых калесах.
Вадила тоже пачуял неладное, кагда в лабавом стекле место быстро мелькающих аблакоф вдрук замелькали нерамантические пятаки и капыта. Ат удивления он даже запамятавал, где находецца главная тармазная пидаль, но на ево щастье он забыл снять пипилац с ручнека еще при выезде с гаража, паэтаму пипилац астанавился сам, как только ногу убрали с газа. Сначала Уно решил патсчитать скока кабаноф завалено, чтобы примерно прекинуть, скока саловалюты можна будет периправить кантрабандой ф страны развитово салоедизма.
Но щитать было трудно, так как нескалько кабаноф еще не да канца заполнели отписной лист на этом свете и канцелярия кабаньево рая их не прапускала. Ани истошно визжали, брыкались и перепалзали с места на место и фсе время сбивали предсидатиля са щета. Тагда предсидатиль са славами -"не-е-е-т нефасмошна такк раппотать..." дастал нибальшой драбавичок и быстро усмерил эту неарганизованую вазню. Адин кабан даже с благадарнастью пасматрел на Уно, и перет тем как кабаньи глаза пакрылись мутной пеленой смерти, прашептал - 'спасиппа, братт...'. ©Атец Батько
