Монстры

Монстр питался человеческим страхом. На вкус страх был гадким: тягучим, липким, зато питательным. Монстр его не любил, но есть что-то другое он не умел. А любил он мечтать и размышлять, только на голодный желудок не поразмышляешь.

Иногда, попав в мир людей, монстр вынужден был охотиться – выглядывать из шкафов, высовывать лапы из-под кровати, рычать и издавать странные звуки. Все это вызывало у людей страх – и тогда у него было достаточно еды. Но бывало, что охотиться совсем не приходилось - страха и без того хватало. Здесь, куда он попал сейчас, страха имелось много, а еще злобы, ненависти и боли, и прочих вкусных и полезных для монстров вещей. Но он ничего, кроме страха не ел, а с другими делиться не собирался.

Наевшись, монстр лежал в самом темном месте и думал, думал…
- Кто я?
- Зачем я здесь?
- В чем смысл?

Так бы лежал и размышлял вечно, но по ту сторону дверей шкафа жили человеки, которые постоянно шумели и мешали ему. Чаще всего в комнате находился один маленький человечек, который и обеспечивал монстра страхом. Человечек этот плакал, но иногда играл сам с собою и даже немного улыбался, что казалось монстру очень странным, но люди и есть очень странные создания.

Когда в комнату заходили большие человеки, они громко кричали, и человечек начинал бояться, а иногда тоже кричал в ответ.
- Оля, ты опять посуду не помыла?
- Я помыла, мама…
- А эта ложка? Почему она грязная?
- Я не заметила…
- Что значит, не заметила?! Ты неряха!!! Ты бестолочь! Ты глупая ленивая тварь!
- Я не тварь!
- Эгоистичное чудовище! Думаешь только о себе! Тянешь из меня соки! Сил никаких нет! Ты такой же монстр, как твой отец!

Маленький человечек заплакал.
- Не реви! Ревет она! Нет, чтобы прощения попросить! Я вот отцу скажу!
- Дяде Диме?.. Он не мой отец…
- Ах ты, гадина маленькая! Дима! Дима, иди сюда! Доставай ремень! Она меня не слышит! Она вообще нас игнорирует, за родителей не считает!
И в комнату заходил второй большой человек, который источал столько жестокости, что питайся монстр ею – лопнул бы от переедания.
Большой человек хватал маленького человечка, и монстр слышал хлесткие удары и визг. А потом плач. И снова маленький человечек оставался совсем один и от него веяло грустью и болью.

А однажды маленький человечек подошел к шкафу, открыл дверцу и вместо того, чтобы взять свою одежду и закрыть шкаф, влез в него. Сел рядом и, шмыгнув носом, сказал:
- Подвинешься?
- Зачем это? – прорычал удивленный монстр.
- Я давно знаю, что ты здесь живешь, - сказал маленький человечек. – И, мне кажется, чудовища должны держаться вместе.
- Почему это?
- Иначе очень одиноко. А кто тебя поймет, если не такой же монстр, как и ты?
- Но ты не монстр, ты – человечек.

Послышался вздох.
- Нет, я монстр… Мама зря говорить не будет. Такой же монстр, как мой папа. Родной папа. А он был страшным монстром.
- Хм… - было понятно, что человечек никак не может являться монстром, но в то же время, его аргументы были очень убедительными. И тут вспомнилась одна важная деталь, определяющая, кто же может называться монстром, и чудовище спросило: - А чем ты питаешься?
- Я?.. Ну… овсянкой.
- А что такое овсянка?
- Это такая каша. Липкая и противная. Но очень полезная и питательная.
- Как страх? – почему-то обрадовался монстр.

Человечек пожал плечами.
- Наверное. Мама заставляет меня ее есть, и говорит, что если я не буду, то так и останусь жирной и буду никому не нужна.
- А почему жирные никому не нужны?
- Потому что они некрасивые.
- А кому нужны не жирные?
- Не знаю… Всем, наверное. Потому что красивые. Но это если красивая еще умеет все делать.
- Что делать?
- Готовить, убирать, стирать, все-все-все. И то, даже если ты не жирная и все умеешь, тебе может попасться чудовище, которое этого не оценит, как моей маме.
- Тогда какой смысл? – удивился монстр. – Ты ешь липкую овсянку, чтобы быть красивой, а еще все умеешь делать, и все равно это могут не оценить. Тогда зачем мучиться?
- Я тоже так подумала. Поэтому решила остаться монстром и дружить только с монстрами. Например, с тобой.
- Со мной? – монстру это показалось невозможно странным, но и почему-то приятным. – А ты любишь думать и мечтать?
- Конечно! Очень люблю!
- Наверное, все монстры это любят.
-А о чем ты мечтаешь? – спросил человечек-монстр.
- Ну, например, о том, чтобы научиться есть что-нибудь приятное и вкусное, а не липкий гадкий страх.
- А хочешь попробовать секретик?
- Что?
- Секретик. Я тебе скажу один, а ты попробуй, какой он на вкус.
- Ну ладно…
- Слушай, - заговорчески зашептал человечек, - мне нравится Миша.
- Кто это?
- Мальчик из нашего класса. Он хороший, он мне подарил блокнотик. Только это секрет, и им ни с кем нельзя делиться.
- А я и не собираюсь! – заявил монстр. – Я вообще делиться не люблю, тем более что твой секретик на вкус такой солоноватый и чуток острый… - он причмокнул губами, - мне нравится.

Человечек засмеялся и монстру показалось, что он вдруг почувствовал вкус смеха: такой воздушный, сладкий, с приятными пряными нотками.
- Ты мне нравишься, - сказал человечек. – Хочешь я тебя обниму?
- А что это? – о таком монстр никогда не слышал.
Вместо ответа человечек потянулся к нему, расставив руки, а затем обхватил и крепко прижал к себе.
- Обнимашки!
Монстр непонимающе моргал своими большими глазами, а его огромный зубастый рот сам собою растягивался в какую-то странную фигуру, кажется, человеки называли это улыбкой. Обнимашки были ужасно, просто чудовищно вкусными!

Так и повелось. Монстр сидел в шкафу и ждал, когда придет его подружка по имени Оля и принесет новых вкусняшек: смеха, объятий, страшных тайн и приятных воспоминаний. Страх он больше наотрез отказывался есть, да и кто будет есть липкий противный страх, когда есть нечто намного-намного лучшее. Да и после того, как они – два монстра, решили держаться вместе, страха в этой комнате стало намного меньше.

И когда стало казаться, что все дни будут наполнены только приятностями, монстр вдруг снова почувствовал страх, но какой-то необычный со странным привкусом любви и грусти. Он спросил у Оли, что случилось, и та ответила:
- Мама попала в больницу. Я за нее очень боюсь.

А вечером в комнату вошел большой человек, которого Оля звала дядя Дима.
- Ну что, крошка, мы сегодня с тобой одни. Не хочешь со мной поиграть?
Оля сжалась в комочек, съежилась, прижалась к дверцам шкафа, и монстр слышал, как часто-часто бьется ее сердечко.
- Ну не бойся меня, видишь, я не взял с собой ремень, - говорил дядя Дима, приближаясь. – Мы просто поиграем. Ты же не расскажешь маме?

Он был уже в двух шагах от шкафа, когда монстр вдруг выскочил, зарычал, так страшно, как только умел, выпустив когти, оскалив зубы, и брызгая слюной, шерсть его вздыбилась, глаза стали огромными, как два блюдца. Дядя Дима очень-очень сильно побледнел, и хорошо, что монстр уже больше не питался страхом, а то он сейчас бы лопнул от переедания.
- Чудовища должны держаться вместе, - сказал монстр, обнимая Олю, когда дядя Дима вылетел из комнаты и затем послышался хлопок входной двери.

А потом вернулась из больницы мама Оли, она сначала много плакала, а потом много просила прощения у девочки. Оля подросла. Вышла замуж за Мишу и переехала, выдвинув условие, что непременно заберет с собой старый шкаф. А потом Оли долго не было, она тоже лежала в больнице, а монстр – голодный и грустный скучал по ней и всеми вкусняшками, которые она ему дарила. Из этой странной больницы Оля вернулась с двумя одинаковыми маленькими человечками, или монстриками…

Много-много лет, все вокруг менялось, время текло, а они двое так и держались вместе. Потому что иначе было бы очень одиноко. А кто тебя поймет, если не такой же монстр, как и ты?..



© Владислав Скрипач