На uCrazy 9 лет 4 месяца
Угроза для пчёл: Почему пасеки горят, угрожая вымиранию
Иногда приходится идти на жертвы. Чтобы спасти миллионы, нужно уничтожить десятки тысяч. Звучит ужасно, но именно так в Новой Зеландии спасают пчёл от вымирания.
Пчёлы исчезают, и это факт. Начиная с 1950-х, чёрно-жёлтые трудяжки потеряли более половины популяции. Если темпы падения численности сохранятся, то природа (и человечество) столкнётся с глобальным кризисом — опылять растения будет некому! Сегодня мы поговорим об одной из причин, по которой насекомые так стремительно исчезают. Мы поговорим о гнильце.
Да гори это пчеловодство синем пламенем!
Гнильцом называют бактериальное заболевание пчёл, от которого страдают насекомые на всех континентах. Учёные выделяют 2 типа гнильца: американский и европейский. Они отличаются видом-возбудителем и скоростью прогрессирования болезни. Но в любом случае ущерб от них колоссален. Колония теряет до 80% мёда.
Так, например, происходит в Турции. Это первая страна в Европе по количеству ульев. Но при этом мёда с одной семьи собирают около 12.7 кг, а это уже 23-я позиция. Одна из глобальных причин такой разницы в количестве и качестве — гнилец. И это при том, что в стране заражено не более 30%.
А в Новой Зеландии эпидемии гнильца происходят регулярно. В отдельные годы заражёнными оказываются до 7000 ульев. А несколько лет назад уничтожили более 90 000 семей за две зимы! При этом уничтожение 4000 инфицированных ульев в год считается нормой. Но что такого страшного в этой болячке?
Гнилец бьёт по самой большой ценности пчелиной семьи — по её потомству. Взрослые насекомые неуязвимы для болезни, а вот малыши возрастом до 4 суток заболевают, проглатывая несколько десятков спор вместе с пищей. И если заражение произошло — пчёлке не расправить крылья.
За неделю-полторы гнилец доводит личинку до гибели, после чего производит споры, которые разносятся лапками рабочих по всему гнезду. Пчёлы плодятся нон-стопом, потому болезнь быстро распространяется. Гнилец может уничтожить гнездо всего за 2 года. И уже в первый год производство мёда сокращается на 70%!
Ну и, конечно, болезнь может перекинуться на соседние ульи. Рабочие особи разносят споры бактерий по цветам, где их рискуют подцепить пчёлы из других колоний. А когда ослабленная болезнью пчелиная семья погибнет, соседи могут попытаться украсть мёд из вымирающей колонии. Они же не знают, что та уже инфицирована.
Но, на самом деле, такое случается редко, 90-95% всех семей заболевают из-за людей. Пчеловоды иногда переставляют рамки с мёдом и расплодом из одного улья в другой. Так они поддерживают ослабленные и молодые семьи. И если недосмотреть, то человек своими руками перенесёт болезнь в новый улей.
К тому же, если болезнь пустила глубокие корни, споры бактерий оказываются вообще везде: на корпусе и рамках, на инструментах и перчатках пчеловода. Да даже на автомобиле, в котором перевозили улей! А с учётом того, что споры сохраняют жизнеспособность до 30 лет, ситуация получается совсем нерадостная.
Какие же способы лечения и профилактики используются для лечения ульев? Минсельхоз России предлагает провести сложную многодневную процедуру с выселением семьи, дезинфекцией ульев и тщательным наблюдением в течение года. В Новой Зеландии же есть только одна мера: огонь.
Нет, новозеландцы не начитались трудов инквизиторов, ими движет разумный прагматизм. Активность гнильца резко падает при понижении температуры воздуха. Поэтому на большей части нашей страны болезнь способна развиваться лишь пару месяцев в году. А в Новой Зеландии она активничает почти круглый год. Именно поэтому самый разумный, но печальный вариант — сжигать улья. К сожалению, это единственный эффективный метод в тёплых странах.
Горят не только насекомые, но и деньги пчеловодов. Их обязывают поджигать собственный бизнес. В интервью пасечники делятся потерями в миллионы долларов. Есть ли недовольные? Естественно! По поводу ситуации уже построены различные конспирологические гипотезы. Одно ясно точно — вопрос выживания пчёл в нашем мире стоит остро и стоит уделять этому большее внимание.
Идеальные шестигранные соты — услада для глаз перфекциониста.
Так, например, происходит в Турции. Это первая страна в Европе по количеству ульев. Но при этом мёда с одной семьи собирают около 12.7 кг, а это уже 23-я позиция. Одна из глобальных причин такой разницы в количестве и качестве — гнилец. И это при том, что в стране заражено не более 30%.
А в Новой Зеландии эпидемии гнильца происходят регулярно. В отдельные годы заражёнными оказываются до 7000 ульев. А несколько лет назад уничтожили более 90 000 семей за две зимы! При этом уничтожение 4000 инфицированных ульев в год считается нормой. Но что такого страшного в этой болячке?
Вырезка из учебника. Слева-направо, первый ряд: споры возбудителя, живые бактерии под малым и большим увеличением. Второй ряд: поражённые соты с дырявыми крышечками, сравнение здоровой (белой) и погибшей (чёрной) личинок. Клейкая масса, остающаяся от погибшей личинки.
Гнилец бьёт по самой большой ценности пчелиной семьи — по её потомству. Взрослые насекомые неуязвимы для болезни, а вот малыши возрастом до 4 суток заболевают, проглатывая несколько десятков спор вместе с пищей. И если заражение произошло — пчёлке не расправить крылья.
За неделю-полторы гнилец доводит личинку до гибели, после чего производит споры, которые разносятся лапками рабочих по всему гнезду. Пчёлы плодятся нон-стопом, потому болезнь быстро распространяется. Гнилец может уничтожить гнездо всего за 2 года. И уже в первый год производство мёда сокращается на 70%!
Заражённые соты.
Ну и, конечно, болезнь может перекинуться на соседние ульи. Рабочие особи разносят споры бактерий по цветам, где их рискуют подцепить пчёлы из других колоний. А когда ослабленная болезнью пчелиная семья погибнет, соседи могут попытаться украсть мёд из вымирающей колонии. Они же не знают, что та уже инфицирована.
Хотели вырастить работящего члена общества, а на выходе получилась токсичная каша.
Но, на самом деле, такое случается редко, 90-95% всех семей заболевают из-за людей. Пчеловоды иногда переставляют рамки с мёдом и расплодом из одного улья в другой. Так они поддерживают ослабленные и молодые семьи. И если недосмотреть, то человек своими руками перенесёт болезнь в новый улей.
В первые недели болезнь практически невозможно обнаружить.
К тому же, если болезнь пустила глубокие корни, споры бактерий оказываются вообще везде: на корпусе и рамках, на инструментах и перчатках пчеловода. Да даже на автомобиле, в котором перевозили улей! А с учётом того, что споры сохраняют жизнеспособность до 30 лет, ситуация получается совсем нерадостная.
Бактерии настолько маленькие, что на кончике иглы их могут быть тысячи. А споры ещё меньше! Поэтому их распространение невозможно отследить.
Какие же способы лечения и профилактики используются для лечения ульев? Минсельхоз России предлагает провести сложную многодневную процедуру с выселением семьи, дезинфекцией ульев и тщательным наблюдением в течение года. В Новой Зеландии же есть только одна мера: огонь.
Жестоко, но необходимо.
Нет, новозеландцы не начитались трудов инквизиторов, ими движет разумный прагматизм. Активность гнильца резко падает при понижении температуры воздуха. Поэтому на большей части нашей страны болезнь способна развиваться лишь пару месяцев в году. А в Новой Зеландии она активничает почти круглый год. Именно поэтому самый разумный, но печальный вариант — сжигать улья. К сожалению, это единственный эффективный метод в тёплых странах.
Горят не только насекомые, но и деньги пчеловодов. Их обязывают поджигать собственный бизнес. В интервью пасечники делятся потерями в миллионы долларов. Есть ли недовольные? Естественно! По поводу ситуации уже построены различные конспирологические гипотезы. Одно ясно точно — вопрос выживания пчёл в нашем мире стоит остро и стоит уделять этому большее внимание.
Комментариев пока нет
