Правила жизни Скарлетт Йоханссон

Я не люблю думать над ответами, поэтому люблю, когда мне задают простые вопросы.

В восемнадцать лет я уже играла 25-летнюю — так уж получилось, что у меня не было настоящего детства. Но я не расстраиваюсь. Наверстаю при случае.

Мое поколение — дерьмовое поколение. На чем мы росли? Мерзкая жвачка, поп-группы из сладкоголосых мальчиков и чудовищные гибриды рэпа и металла.

Я всегда обожала Фрэнка Синатру. Его голос — это слиток золота, бархатный торт.

Здорово вдруг взять и влюбиться в кого-то. Сразу чувствуешь, что все еще живешь.


У меня никогда не было секса в лифте с Бенисио Дель Торо. Это просто шутка, которую я неосторожно выкатила одному безмозглому журналисту. Дословно я сказала следующее: «Я сейчас чувствую себя так, будто занималась с Бенисио Дель Торо сексом в лифте». Они потом убрали все эти «чувствую» и «будто», и теперь, кажется, я по гроб жизни буду отвечать на вопрос, было ли у меня что-то с Бенисио в лифте.

Главный плюс замужества: ты узнаешь о себе что-то, чего никогда не знала.

Когда мне исполнился 21 год, брат предложил отпраздновать это в стрип-клубе. Естественно, когда мы пришли туда, кто-то заказал для меня персональный танец. Это было ужасно, потому что девушка, которая танцевала для меня, была такой худой, что ее копчик — или какая-то другая торчащая кость — оставила на мне кучу синяков.

Это очень странный вопрос — что бы я делала со своим клоном. Он стал бы еще одним моим другом, с которым я могла бы ходить в кино.

Если я и могу пойти в кино, то только в костюме, при галстуке и с усами, как у Эррола Флинна (знаменитый голливудский актер середины XX века).

Даже если супергерои и потеют, они не пахнут. Но я никогда не любила супергероев. Мутанты — вот кто мне нравится.

Надеюсь, рано или поздно из меня сделают компьютерную игру. Это лучше, чем кино. В компьютерных играх не видно целлюлита.

Не люблю есть одна, разве что при включенном телевизоре.

Помню, однажды я ехала по Лос-Анджелесу, смотрела по сторонам и вдруг увидела огромный рекламный щит, на котором была я. Что я сделала? Ударила по тормозам. А что еще делать, когда видишь свои сиськи размером с бронтозавра.

Я очень люблю хлеб. Не стала бы актрисой — пошла бы работать в пекарню.

Рецепт красоты я унаследовала у матери: пей много воды, никогда не вставай по будильнику и никогда не кури.

Грязная блондинка — это мой натуральный цвет. А вот мой отец — он же датчанин — настоящий блондин. Однажды я даже попросила у него локон и пошла с ним в салон. Сделайте, говорю, мне такой же цвет.

Я, знаете ли, всегда старалась быть незаметной в толпе. А все вокруг говорили: смотрите вон на ту девку — в парике, с усами и в черных очках.

Я никогда не спрашиваю себя, насколько сексуально я выгляжу. Меня волнует, не выгляжу ли я сумасшедшей.

Выход на красный ковер — это потные ладони, пересохший рот, учащенное сердцебиение и общее состояние неконтролируемой паники.

Невозможно подготовить себя к известности. Я до сих пор не знаю, что делать, когда я покупаю пиццу, а меня в этот момент фотографируют полдюжины человек.

Быть звездой в моем понимании — это получать столик в хорошем ресторане в обход очереди.

Знаете, в чем отличие звездной свадьбы от свадьбы обычной пары? Обычно все думают: хорошо бы на свадьбе было побольше людей с фотоаппаратами. А мы думаем только о том, как вышвырнуть таких людей прочь.

Я хочу во всем верить тем, с кем я общаюсь, и прекратить раз и навсегда общаться с теми, кому верю не полностью или не верю вообще.

В идеальном мире все новые знакомства я бы начинала с того, что говорила бы: «К черту весь этот вежливый треп. Можно я сразу загляну вам в душу?»

У меня нет ни Фейсбука, ни Твиттера. Чем меньше я сорю бессмысленной информацией, тем более счастливой девушкой я становлюсь.

Как же это хорошо, что мне уже не двадцать и не девятнадцать. Потому что двадцать и девятнадцать — это время невероятной неопределенности.

Если в твоей жизни затишье и ты не знаешь, что делать, — жди. Но не жди слишком долго, а если ждешь слишком долго — делай что-нибудь.

Счастье — это когда тебе есть куда направить свое безумие.

Я все еще не придумала, чем себя занимать в те моменты, когда ничего не делаю.

Больше всего на свете я хочу сыграть некрасивую женщину.

Люди постоянно путают это — появиться на экране голой и сняться в порно.

Все говорят: зритель решает все. Но зритель, на самом деле, не решает ничего. Зритель просто берет то, что ему дают.

Хороший сценарий не должен быть больше 75 страниц.

Знаете, в чем уникальность Вуди Аллена? Нет никакой разницы между Вуди-режиссером и Вуди-человеком.

Я хочу работать, работать и работать, а еще быть с людьми, с которыми хочу. Больше мне ничего и не надо.

Я не хочу быть ничьей музой.

Я всегда ждала от себя большего.