Правила жизни Джона Туртурро

Я вообще-то эксгибиционист. Но это неважно.

В детстве я был фанатом Зорро и Джи-Ай Джо (популярная в США серия солдатиков. — Esquire), но среди игрушек у меня была и кукла Хани Вест (персонаж одноименного сериала 1965 года о женщине-детективе. — Esquire). Я всегда держал ее раздетой. Мать могла сказать: «Джон, зачем ты опять тащишь ее на дерево совершенно голую?» А я говорил: «Не беспокойся, мам. Джи-Ай Джо ее обязательно спасет».

Я происхожу из очень экспрессивной семьи, так что неудивительно, что я стал актером. Каждый день в нашем доме был театр. Иногда это была драма, иногда комедия, иногда трагикомедия.

Мои предки родом из Южной Италии, но во мне течет и французская кровь, и испанская. А еще, возможно, североафриканская, греческая и турецкая. Все это здесь, во мне.

Несколько лет назад я получил итальянский паспорт, и теперь у меня двойное гражданство.

Меня не привлекают огромные бюджеты. Большое далеко не всегда означает хорошее. Да, можно отправиться в мясной отдел супермаркета, но лучше купить вырезку в местной лавке.

Мне кажется, некоторые категории фильмов исчезают у нас на глазах — например, хорошие фильмы со средним бюджетом для взрослой аудитории. До сих пор снимают огромное дорогостоящее кино и маленькие независимые картины, но качественные фильмы со средним бюджетом просто исчезли. Я говорю о фильмах за 15-20 миллионов, которые рассчитаны на взрослую аудиторию и не являются комедиями.

В «Однажды ночью» (мини-сериал 2016 года, главную роль в котором изначально должен был сыграть Джеймс Гандольфини. — Esquire) я пришел на место Джеймса. Он был моим другом. Я был на его свадьбе. Я был на его похоронах.

Гример, который работал со мной в «Однажды ночью», когда-то работал и с Гандольфини, так что на площадке мы много говорили о Джеймсе. Джеймс, как оказалось, ненавидел грим, а я часами торчал в этом кресле.

Человек прекрасен, когда работает на пределе своих возможностей.

Я плохо играю в шахматы. Я проигрывал собственному сыну, когда ему было десять.

У любого человека обязательно наступает момент, когда он начинает думать: интересно, чем еще я могу заниматься в этой жизни. Однажды я отправился к своему доктору и сказал, что подумываю стать доктором. А он говорит: «Джон, знаешь, мне сегодня не до шуток».

Если бы я был грабителем, я сконцентрировался бы на пекарнях и канцелярских магазинах.

Когда мы снимали «Однажды ночью», я провел много времени с полицейскими, расследующими убийства. Я понял, что когда ты постоянно сталкиваешься со смертью, у тебя вырабатывается особое чувство юмора. Эти ребята настоящие комики — только очень мрачные. Юмор служит им чем-то вроде бронежилета.

Недавно я поймал себя на том, что чем чаще я смотрю новости, тем чаще думаю: хорошо, что происходящее на экране происходит не со мной.

Я не уверен, что сейчас эпоха тьмы или, наоборот, эпоха света. В реальности мир, скорее, находится в серой зоне.

Раньше у людей не было мобильных телефонов, так что им вечно приходилось орать.

Люди не бывают слишком молодыми или слишком старыми, чтобы завести друзей.

Как появился «Под маской жиголо» (комедия Туртурро 2014 года, в которой играет Вуди Аллен. — Esquire)? Парень, к которому ходит стричься Вуди Аллен, стрижет и меня. Он всегда говорил: вам, ребята, надо что-то сделать вместе.

Меня радует, что приложения еще не научились стричь твои волосы.

Прошлое должно всегда подсказывать будущему.