На uCrazy 15 лет 6 месяцев
Фильмы, деньги на съемки которых были получены нестандартными способами
В век Интернета, когда деньги на кино можно собрать через Сеть с помощью краудфандинга (показательный свежий пример – шведский Kung Fury, наделавший большого шума на этой неделе), а спецэффекты идут по цене картошки, мало кто задумывается о том, как выкручивались режиссеры прошлого, пытавшиеся пробиться в кинобизнес без участия могущественных продюсеров. Чтобы напомнить, что не Интернетом единым жив независимый фильммейкер, мы вместе с порталом Film.ru собрали дюжину поучительных историй о проектах, профинансированных весьма неожиданными путями.
Страх (The Terror, 1963)
«Страх» Роджера Кормана – несомненно, одна из самых странных лент в истории, которую точнее всего было бы назвать «фильмом-буриме». В 1963 году продюсер-многостаночник и будущий «король трэша» обнаружил, что на студии AIP остались декорации от «Ворона» по Эдгару По и от других недавно завершенных фильмов, а также старый реквизит и неиспользованные куски 35-миллиметровой пленки. На следующие 4 дня не было намечено никаких съемок. Актеры из только что отснятых проектов еще не успели разъехаться по домам, и Корман решил привлечь их к делу, тут же набросав на коленке готический сценарий о вояке наполеоновской армии, встретившем загадочную женщину-призрака. Корман заплатил звезде хорроров Борису Карлоффу $1500 за три дня съемок, пообещав удесятерить эту сумму, если будущий фильм, получивший название «Страх», соберет в прокате хотя бы $150 000 (чего никогда не случилось). Позже Карлофф вспоминал: «Я прочел этот рваный сценарий и умолял Кормана не совершать ошибку». Но режиссер не послушал. Отсняв Карлоффа и едва не утопив его в резервуаре с ледяной водой, он перепоручил дело Фрэнсису Форду Копполе, и тот на чистом энтузиазме доснимал некоторые эпизоды еще три дня. Далее в режиссерское кресло сели Монте Хеллман, Джек Хилл, Питер Богданович, совладелец API Джек Николсон (последний поучаствовал в фильме еще и как актер на пару со своей женой Сандрой Найт)… На 12-й день пленки не осталось, Корман скомандовал отбой и засел за монтирование. Конечный результат, напоминающий письмо Дяди Федора родителям, сложно оценивать с точки зрения искусства – да этого и не требуется. Просто, как сказал Карлофф, «это было весело».
«Страх» Роджера Кормана – несомненно, одна из самых странных лент в истории, которую точнее всего было бы назвать «фильмом-буриме». В 1963 году продюсер-многостаночник и будущий «король трэша» обнаружил, что на студии AIP остались декорации от «Ворона» по Эдгару По и от других недавно завершенных фильмов, а также старый реквизит и неиспользованные куски 35-миллиметровой пленки. На следующие 4 дня не было намечено никаких съемок. Актеры из только что отснятых проектов еще не успели разъехаться по домам, и Корман решил привлечь их к делу, тут же набросав на коленке готический сценарий о вояке наполеоновской армии, встретившем загадочную женщину-призрака. Корман заплатил звезде хорроров Борису Карлоффу $1500 за три дня съемок, пообещав удесятерить эту сумму, если будущий фильм, получивший название «Страх», соберет в прокате хотя бы $150 000 (чего никогда не случилось). Позже Карлофф вспоминал: «Я прочел этот рваный сценарий и умолял Кормана не совершать ошибку». Но режиссер не послушал. Отсняв Карлоффа и едва не утопив его в резервуаре с ледяной водой, он перепоручил дело Фрэнсису Форду Копполе, и тот на чистом энтузиазме доснимал некоторые эпизоды еще три дня. Далее в режиссерское кресло сели Монте Хеллман, Джек Хилл, Питер Богданович, совладелец API Джек Николсон (последний поучаствовал в фильме еще и как актер на пару со своей женой Сандрой Найт)… На 12-й день пленки не осталось, Корман скомандовал отбой и засел за монтирование. Конечный результат, напоминающий письмо Дяди Федора родителям, сложно оценивать с точки зрения искусства – да этого и не требуется. Просто, как сказал Карлофф, «это было весело».
Музыкант (El mariachi, 1991)
Роберт Родригес еще в школе снял несколько короткометражек с нулевым бюджетом, получивших призовые места на конкурсах, так что в вопросах бюджета немного разбирался. Но на полнометражный дебют требовались какие-никакие деньги – накопленных им $4000 на полуторачасовой фильм уж никак не хватало. Роберт вышел из положения и заработал еще три тысячи, устроившись в Техасе «подопытным кроликом» на испытаниях экспериментальных лекарств, снижающих холестерин. Проторчав в лаборатории месяц, он в перерывах между приемом таблеток и сбором собственных фекалий в эмалированный поддон набросал сценарий и уболтал друга одного из своих «коллег» по экспериментам исполнить в будущем фильме главную роль. В итоге ему удалось втиснуться в микробюджет, сняв все сцены «Музыканта» с одного дубля на арендованную 16-миллиметровую камеру, работая без «хлопушки» и записывая диалоги на обычный магнитофон, а массовку ленты составили завсегдатаи местных баров. Криминальная история о бродячем музыканте, ошибочно принятом за мафиози, задумывалась молодым режиссером для релиза сразу на хоум-видео, но в итоге была показана в Каннах и на других престижных фестивалях, попала в американский прокат и обеспечила Родригесу успешную карьеру. Что стало с судьбоносным лекарством, неизвестно: на рынок оно так и не попало.
Роберт Родригес еще в школе снял несколько короткометражек с нулевым бюджетом, получивших призовые места на конкурсах, так что в вопросах бюджета немного разбирался. Но на полнометражный дебют требовались какие-никакие деньги – накопленных им $4000 на полуторачасовой фильм уж никак не хватало. Роберт вышел из положения и заработал еще три тысячи, устроившись в Техасе «подопытным кроликом» на испытаниях экспериментальных лекарств, снижающих холестерин. Проторчав в лаборатории месяц, он в перерывах между приемом таблеток и сбором собственных фекалий в эмалированный поддон набросал сценарий и уболтал друга одного из своих «коллег» по экспериментам исполнить в будущем фильме главную роль. В итоге ему удалось втиснуться в микробюджет, сняв все сцены «Музыканта» с одного дубля на арендованную 16-миллиметровую камеру, работая без «хлопушки» и записывая диалоги на обычный магнитофон, а массовку ленты составили завсегдатаи местных баров. Криминальная история о бродячем музыканте, ошибочно принятом за мафиози, задумывалась молодым режиссером для релиза сразу на хоум-видео, но в итоге была показана в Каннах и на других престижных фестивалях, попала в американский прокат и обеспечила Родригесу успешную карьеру. Что стало с судьбоносным лекарством, неизвестно: на рынок оно так и не попало.
Глубокая глотка (Deep Throat, 1972)
Бывший нью-йоркский парикмахер Джерард Дамиано очень хотел снимать кино: за время работы в салоне он наслушался женской болтовни о сексе и был уверен, что немного ядреного секса зрителям не повредит. На его счастье, расцвет независимого кино начала 70-х даже непрофессионалам давал возможность прикоснуться к кинопроцессу. Общие знакомые организовали Джерарду работу типа «принеси-подай» на съемках дешевых хорроров и сексплоштейнш-фильмов, но это все было не то: амбиции творческой натры были куда шире. Однажды, нацарапав за выходные сценарий под названием «Глубокая глотка» и заручившись поддержкой своей новой знакомой Линды Боримен, оральные таланты которой сами по себе должны были сработать как спецэффект, он пошел искать деньги. Знакомые фильммейкеры крутили у виска пальцем: «История про девушку, у которой клитор в горле? Да ты шутишь». Единственным, кто проявил к проекту интерес, был Луи Перейно по прозвищу Грубиян: владелец компании Plymouth Distributing решил профинансировать ленту собственными силами и загнать ее в широкий прокат (куда прежде порнофильмам путь был заказан), благо, как работают дистрибуционные схемы, он хорошо знал. Если верить Дамиано, он тогда понятия не имел, что Перейно – член мафиозной семьи Коломбо, но кое о чем стал догадываться, когда хардкорный фильм каким-то образом попал в мейнстримовые кинозалы и на него повалили зрители. Вскоре Дамиано навестили суровые итальянские парни и в ультимативном порядке предложили режиссеру отказаться от всех авторских прав в обмен на 25-тысячный чек. Режиссер не стал спорить. В итоге картина при бюджете в 22 тысячи заработала несколько сотен миллионов и открыла «золотой век порно», все ее авторы прославились, а Перейно и прочих причастных вскоре судили за отмывку денег под прикрытием кинопроката. Дамиано счастливо избежал тюрьмы и работал в порно еще два десятка лет. Малая сумма денег вкупе с дерзкой задумкой и знанием «нужных людей» – вот все, что порой нужно, чтобы произвести переворот в целом жанре: после «Глубокой глотки» индустрия «фильмов для взрослых» уже никогда не была прежней.
Бывший нью-йоркский парикмахер Джерард Дамиано очень хотел снимать кино: за время работы в салоне он наслушался женской болтовни о сексе и был уверен, что немного ядреного секса зрителям не повредит. На его счастье, расцвет независимого кино начала 70-х даже непрофессионалам давал возможность прикоснуться к кинопроцессу. Общие знакомые организовали Джерарду работу типа «принеси-подай» на съемках дешевых хорроров и сексплоштейнш-фильмов, но это все было не то: амбиции творческой натры были куда шире. Однажды, нацарапав за выходные сценарий под названием «Глубокая глотка» и заручившись поддержкой своей новой знакомой Линды Боримен, оральные таланты которой сами по себе должны были сработать как спецэффект, он пошел искать деньги. Знакомые фильммейкеры крутили у виска пальцем: «История про девушку, у которой клитор в горле? Да ты шутишь». Единственным, кто проявил к проекту интерес, был Луи Перейно по прозвищу Грубиян: владелец компании Plymouth Distributing решил профинансировать ленту собственными силами и загнать ее в широкий прокат (куда прежде порнофильмам путь был заказан), благо, как работают дистрибуционные схемы, он хорошо знал. Если верить Дамиано, он тогда понятия не имел, что Перейно – член мафиозной семьи Коломбо, но кое о чем стал догадываться, когда хардкорный фильм каким-то образом попал в мейнстримовые кинозалы и на него повалили зрители. Вскоре Дамиано навестили суровые итальянские парни и в ультимативном порядке предложили режиссеру отказаться от всех авторских прав в обмен на 25-тысячный чек. Режиссер не стал спорить. В итоге картина при бюджете в 22 тысячи заработала несколько сотен миллионов и открыла «золотой век порно», все ее авторы прославились, а Перейно и прочих причастных вскоре судили за отмывку денег под прикрытием кинопроката. Дамиано счастливо избежал тюрьмы и работал в порно еще два десятка лет. Малая сумма денег вкупе с дерзкой задумкой и знанием «нужных людей» – вот все, что порой нужно, чтобы произвести переворот в целом жанре: после «Глубокой глотки» индустрия «фильмов для взрослых» уже никогда не была прежней.
Песня мерзавца (Sweet Sweetback's Baadasssss Song, 1971)
Инди-режиссер Мелвин Ван Пиблз точно знал, что ему нужно, когда писал сценарий, снимал и монтировал фильм о злоключениях чернокожей секс-машины по имени Свит Свитбэк. После пары сделанных в Голливуде фильмов он был сыт по горло тамошним студийным диктатом и фильм «Песнь мерзавца» решил снимать за собственные деньги. Лента изобиловала сексуальными сценами, которые было проще снять по-настоящему, чем имитировать. Поскольку ни на каскадера, ни даже на дублера у Мелвина бюджета не имелось, режиссер сам исполнил главную роль, в результате чего подхватил на съемках гонорею. К этому моменту он уже успел растратить и свои накопления, и ссуженные у комика Билла Косби $50 тысяч, поэтому финансы на лечение дурной болезни решил выбивать из… Гильдии кинорежиссеров. Денег ему дали. Но вместо того, чтобы отправиться к доктору, хитрый Ван Пиблз немедленно вложил всю сумму в подвисший проект – и все-таки довел его до конца. Жертвуя здоровьем ради искусства, режиссер не прогадал: «Песня мерзавца» стала одним из самых прибыльных и обсуждаемых фильмов 1971 года, заработав в прокате более $10 млн. и попутно породив целый новый поджанр – «блэксплотейшн».
Инди-режиссер Мелвин Ван Пиблз точно знал, что ему нужно, когда писал сценарий, снимал и монтировал фильм о злоключениях чернокожей секс-машины по имени Свит Свитбэк. После пары сделанных в Голливуде фильмов он был сыт по горло тамошним студийным диктатом и фильм «Песнь мерзавца» решил снимать за собственные деньги. Лента изобиловала сексуальными сценами, которые было проще снять по-настоящему, чем имитировать. Поскольку ни на каскадера, ни даже на дублера у Мелвина бюджета не имелось, режиссер сам исполнил главную роль, в результате чего подхватил на съемках гонорею. К этому моменту он уже успел растратить и свои накопления, и ссуженные у комика Билла Косби $50 тысяч, поэтому финансы на лечение дурной болезни решил выбивать из… Гильдии кинорежиссеров. Денег ему дали. Но вместо того, чтобы отправиться к доктору, хитрый Ван Пиблз немедленно вложил всю сумму в подвисший проект – и все-таки довел его до конца. Жертвуя здоровьем ради искусства, режиссер не прогадал: «Песня мерзавца» стала одним из самых прибыльных и обсуждаемых фильмов 1971 года, заработав в прокате более $10 млн. и попутно породив целый новый поджанр – «блэксплотейшн».
Звероферма (Animal Farm, 1954)
Мало кто знает, что первым европейским полнометражным мультфильмом была «Звероферма» по повести Джорджа Оруэлла, но еще меньше людей в курсе, что создание британской картины было профинансировано ЦРУ. В начале 50-х годов американские спецслужбы, искавшие любые способы дискредитации СССР, выступили с идеей экранизации беспощадного антикоммунистического памфлета, замаскированного писателем под сказку о животных, прогнавших с фермы людей-эксплуататоров. Выкупив права на повесть и заинтересовав этим проектом оскароносного продюсера Луиса Де Рошмона, Центральное разведывательное управление потребовало от него полного контроля над сценарием и добилось переписывания образов некоторых персонажей (например, хряк Сноуболл, под именем которого был выведен Троцкий, стал гораздо менее симпатичным), а также изменения финала. Общая мысль повести, доказывавшей, что «коммунизм ничуть не лучше монархии», стала заметно категоричней: «коммунизм гораздо ХУЖЕ монархии». По итогу некоторые критики осудили отступления экранизаторов от буквы оригинала, заметив, что подобная расстановка акцентов превращает меланхоличную оруэлловскую сатиру в откровенную пропаганду (чего заказчики и добивались), но в целом публика приняла ленту позитивно. Восемьдесят художников-аниматоров, два с половиной года работавших под началом наемных режиссеров Джоя Батчелора и Джона Халаса, понятия не имели, кто дал деньги на ленту – выяснилось это только спустя полвека, уже в новом тысячелетии. Что и говорить, ЦРУ умеет хранить свои секреты.
Мало кто знает, что первым европейским полнометражным мультфильмом была «Звероферма» по повести Джорджа Оруэлла, но еще меньше людей в курсе, что создание британской картины было профинансировано ЦРУ. В начале 50-х годов американские спецслужбы, искавшие любые способы дискредитации СССР, выступили с идеей экранизации беспощадного антикоммунистического памфлета, замаскированного писателем под сказку о животных, прогнавших с фермы людей-эксплуататоров. Выкупив права на повесть и заинтересовав этим проектом оскароносного продюсера Луиса Де Рошмона, Центральное разведывательное управление потребовало от него полного контроля над сценарием и добилось переписывания образов некоторых персонажей (например, хряк Сноуболл, под именем которого был выведен Троцкий, стал гораздо менее симпатичным), а также изменения финала. Общая мысль повести, доказывавшей, что «коммунизм ничуть не лучше монархии», стала заметно категоричней: «коммунизм гораздо ХУЖЕ монархии». По итогу некоторые критики осудили отступления экранизаторов от буквы оригинала, заметив, что подобная расстановка акцентов превращает меланхоличную оруэлловскую сатиру в откровенную пропаганду (чего заказчики и добивались), но в целом публика приняла ленту позитивно. Восемьдесят художников-аниматоров, два с половиной года работавших под началом наемных режиссеров Джоя Батчелора и Джона Халаса, понятия не имели, кто дал деньги на ленту – выяснилось это только спустя полвека, уже в новом тысячелетии. Что и говорить, ЦРУ умеет хранить свои секреты.
План 9 из открытого космоса (Plan 9 from Outer Space, 1959)
Эдвард Вуд-младший работал с реальным голливудским продюсером Джорджем Вайсом лишь один раз – когда снимал свой кинодебют о жизни трансвеститов «Глен или Гленда». Фильм, в котором он исполнил главную роль, провалился в прокате с таким треском, что Вуда с его идеями стали отовсюду гнать. Вынужденный выкручиваться Эдвард финансировал свои следующие проекты уже за счет людей, имевших весьма смутное понятие о кинобизнесе, – и всех их конечные результаты настолько ужасали, что доступ к кассе немедленно закрывался. К своему шестому (и самому известному) проекту Вуд уже настолько озверел, что не постеснялся охмурить верхушку протестантской организации «Южная баптистская церковь», наобещав им золотые горы и соблазнив тем, что в фильме будет звезда – прославленный «Дракула» Бела Лугоши. На самом деле Лугоши уже умер, а все, чем режиссер располагал, был небольшой ролик с его участием, но ради хорошего дела почему бы не соврать? Церковь была не против приумножить свои фонды и перевложить их в создание душеспасительных библейских лент, ее даже не смутила фантастическая направленность сюжета о нападении на Землю инопланетян – правда, в ответ Вуду выкатили условие: он сам и вся съемочная группа обязаны пройти обряд крещения, а один из членов церкви должен получить заметную роль, способствующую увеличению его паблисити. Выделенных денег все равно не хватило ни на что пристойное (достаточно сказать, что «летающие тарелки» закупались в магазине игрушек, а гроб для одной из сцен Вуду пришлось одалживать у приятеля, использовавшего его вместо кровати), публика ленту освистала, и обозленные баптисты послали постановщика к черту – в результате этой и последующих творческих неудач он скатился до съемок порно и заработал от критиков прозвище «худшего в мире режиссера». Зато после смерти Вуд стал культовой личностью и заработал именной байопик работы Тима Бертона. Не так уж плохо…
Эдвард Вуд-младший работал с реальным голливудским продюсером Джорджем Вайсом лишь один раз – когда снимал свой кинодебют о жизни трансвеститов «Глен или Гленда». Фильм, в котором он исполнил главную роль, провалился в прокате с таким треском, что Вуда с его идеями стали отовсюду гнать. Вынужденный выкручиваться Эдвард финансировал свои следующие проекты уже за счет людей, имевших весьма смутное понятие о кинобизнесе, – и всех их конечные результаты настолько ужасали, что доступ к кассе немедленно закрывался. К своему шестому (и самому известному) проекту Вуд уже настолько озверел, что не постеснялся охмурить верхушку протестантской организации «Южная баптистская церковь», наобещав им золотые горы и соблазнив тем, что в фильме будет звезда – прославленный «Дракула» Бела Лугоши. На самом деле Лугоши уже умер, а все, чем режиссер располагал, был небольшой ролик с его участием, но ради хорошего дела почему бы не соврать? Церковь была не против приумножить свои фонды и перевложить их в создание душеспасительных библейских лент, ее даже не смутила фантастическая направленность сюжета о нападении на Землю инопланетян – правда, в ответ Вуду выкатили условие: он сам и вся съемочная группа обязаны пройти обряд крещения, а один из членов церкви должен получить заметную роль, способствующую увеличению его паблисити. Выделенных денег все равно не хватило ни на что пристойное (достаточно сказать, что «летающие тарелки» закупались в магазине игрушек, а гроб для одной из сцен Вуду пришлось одалживать у приятеля, использовавшего его вместо кровати), публика ленту освистала, и обозленные баптисты послали постановщика к черту – в результате этой и последующих творческих неудач он скатился до съемок порно и заработал от критиков прозвище «худшего в мире режиссера». Зато после смерти Вуд стал культовой личностью и заработал именной байопик работы Тима Бертона. Не так уж плохо…
Пи (Pi, 1998)
Сегодня Дарен Аронофски – знаменитый режиссер, но в середине 90-х до мировой славы было еще далеко: молодой выпускник Гарварда, имевший за поясом три короткометражки, отчаянно искал денег на свой первый «полный метр». И не находил: никому не был интересен черно-белый психологический триллер об одержимом теорией чисел сумасшедшем ученом. Первый инвестор ленты, появившийся на горизонте и давший $30 000, испарился через пару месяцев после начала съемок. «Тогда я решил написать письма всем, кого вообще знаю, – рассказывал позже Аронофски. – И попросить у каждого 100 долларов – не такие уж большие деньги». Откликнулось полторы сотни человек, накидавших в общей сумме $15 000. В случае успеха фильма режиссер обещал вернуть им уже 150 долларов, а также выдать два билета на премьеру и упомянуть в титрах. Увидев, что дело движется, вернулся старый инвестор и со скрипом отсыпал еще 15 тысяч. Фильм был спасен: после завершения работ «Пи» наполучал фестивальных призов, был продан компании Artisan за миллион и заработал больше 3 млн. в прокате (при общем бюджете около 60 тысяч), что позволило микроинвесторам получить обратно свои деньги. Позже Аронофски не исключал, что своими письмами способствовал финансовому успеху кинодебюта: «Я создал сообщество неравнодушных зрителей, связанных с лентой. Представьте себе этих людей, которые всем говорили: “Эй, я в это инвестировал! Смотрите мое кино! Я продюсер!”».
Сегодня Дарен Аронофски – знаменитый режиссер, но в середине 90-х до мировой славы было еще далеко: молодой выпускник Гарварда, имевший за поясом три короткометражки, отчаянно искал денег на свой первый «полный метр». И не находил: никому не был интересен черно-белый психологический триллер об одержимом теорией чисел сумасшедшем ученом. Первый инвестор ленты, появившийся на горизонте и давший $30 000, испарился через пару месяцев после начала съемок. «Тогда я решил написать письма всем, кого вообще знаю, – рассказывал позже Аронофски. – И попросить у каждого 100 долларов – не такие уж большие деньги». Откликнулось полторы сотни человек, накидавших в общей сумме $15 000. В случае успеха фильма режиссер обещал вернуть им уже 150 долларов, а также выдать два билета на премьеру и упомянуть в титрах. Увидев, что дело движется, вернулся старый инвестор и со скрипом отсыпал еще 15 тысяч. Фильм был спасен: после завершения работ «Пи» наполучал фестивальных призов, был продан компании Artisan за миллион и заработал больше 3 млн. в прокате (при общем бюджете около 60 тысяч), что позволило микроинвесторам получить обратно свои деньги. Позже Аронофски не исключал, что своими письмами способствовал финансовому успеху кинодебюта: «Я создал сообщество неравнодушных зрителей, связанных с лентой. Представьте себе этих людей, которые всем говорили: “Эй, я в это инвестировал! Смотрите мое кино! Я продюсер!”».
Большой взрыв (The Big Bang, 1989)
В конце 80-х режиссер Джеймс Тобэк пришел на манхэттенскую вечеринку и завязал разговор с немолодым джентльменом, ошивавшимся вокруг со скучающим видом. Между коктейлями он поведал ему концепцию своей новой картины «Большой взрыв» – набора интервью с разными людьми, которые просто рассуждали бы о Боге, жизни и смерти. Нечаянный собеседник оказался флоридским миллионером Джозефом Кантером, и его поразила в самое сердце фраза Тобэка: «Через 200 лет, когда мы все умрем, о вас могут вспомнить только потому, что вы были обозначены в титрах как продюсер “Большого взрыва”». Время уже близилось к полуночи, когда новые знакомые залегли на диван дома у Тобэка и посмотрели на VHS четыре его первых фильма. По окончании просмотра Кантер выписал Тобэку чек на $400 тысяч. «Люди хотят, чтобы их помнили, – комментирует режиссер. – Когда у тебя куча денег, единственное, что тебя волнует, это не их потеря, а потеря себя – то есть смерть. Тогда-то и возникает вопрос: “Вот у меня есть деньги, но что я оставлю после себя?” Это заставляет их паниковать». Что ж, Джеймс использовал свой шанс. А вы теперь знаете, о чем говорить с миллионерами, если у вас есть интересные идеи для кино. Единственное, в чем Тобэк призывает не лукавить – в том, велик ли шанс вернуть деньги. По его наблюдениям, инвестирование, превращенное в акт чистой благотворительности, гораздо приятней для богачей, чем необходимость волноваться из-за удачности капиталовложения.
В конце 80-х режиссер Джеймс Тобэк пришел на манхэттенскую вечеринку и завязал разговор с немолодым джентльменом, ошивавшимся вокруг со скучающим видом. Между коктейлями он поведал ему концепцию своей новой картины «Большой взрыв» – набора интервью с разными людьми, которые просто рассуждали бы о Боге, жизни и смерти. Нечаянный собеседник оказался флоридским миллионером Джозефом Кантером, и его поразила в самое сердце фраза Тобэка: «Через 200 лет, когда мы все умрем, о вас могут вспомнить только потому, что вы были обозначены в титрах как продюсер “Большого взрыва”». Время уже близилось к полуночи, когда новые знакомые залегли на диван дома у Тобэка и посмотрели на VHS четыре его первых фильма. По окончании просмотра Кантер выписал Тобэку чек на $400 тысяч. «Люди хотят, чтобы их помнили, – комментирует режиссер. – Когда у тебя куча денег, единственное, что тебя волнует, это не их потеря, а потеря себя – то есть смерть. Тогда-то и возникает вопрос: “Вот у меня есть деньги, но что я оставлю после себя?” Это заставляет их паниковать». Что ж, Джеймс использовал свой шанс. А вы теперь знаете, о чем говорить с миллионерами, если у вас есть интересные идеи для кино. Единственное, в чем Тобэк призывает не лукавить – в том, велик ли шанс вернуть деньги. По его наблюдениям, инвестирование, превращенное в акт чистой благотворительности, гораздо приятней для богачей, чем необходимость волноваться из-за удачности капиталовложения.
Клерки (Clerks, 1994)
Когда 23-летнего Кевина Смита выгнали из киношколы и вернули остаток денег за обучение, у него на руках оказалось $4500. Дебютант немедленно решил пустить их в дело и написал сценарий комедии «Клерки» – правда, на полноценное кино сбережений все равно не хватало, а найти кого-то, кто согласился бы вложиться в «164 страницы грязных шуток», Кевин даже не надеялся. Потому он завел 10 кредитных карточек («все, кроме American Express, потому что они требуют возвращать деньги в конце месяца») и снял с них в общей сумме еще тысяч 20. Выплата страховки после внезапного наводнения, испортившего автомобили Смита и его друга детства Джейсона Мьюса, принесла еще $3500. Остальное по мелочи удалось содрать с членов семьи, которых Кевин дополнительно привлек в качестве статистов. Конечной суммы (около $28 000) со скрипом хватило на три недели съемок. Черно-белую ленту о рабочих буднях продавца придорожного магазинчика снимали в шопе Quick Stop, в котором работал сам Смит. Использовать магазин можно было только ночью, из-за чего режиссер спал не больше часа в сутки и к концу съемок уже не мог стоять на ногах. По итогу в фильме было столько матерщины, что рейтинговая комиссия MPAA присвоила ему «порнографический» рейтинг NC-17, так что Смиту пришлось привлечь к делу адвокатов. В итоге рейтинг был снижен до более кассоугодного R, а комедия произвела фурор на фестивале «Сандэнс» и собрала в кинотеатрах 3 миллиона. Годы спустя «Клерки» были внесены в список лучших комедий всех времен и удостоились цветного сиквела, а режиссер сегодня считается одним из флагманов независимого американского кинематографа. И не сказать что незаслуженно: иметь смелость брать кредиты, которые неизвестно, вернутся ли, может либо дурак, либо человек, чрезвычайно уверенный в своих талантах.
Когда 23-летнего Кевина Смита выгнали из киношколы и вернули остаток денег за обучение, у него на руках оказалось $4500. Дебютант немедленно решил пустить их в дело и написал сценарий комедии «Клерки» – правда, на полноценное кино сбережений все равно не хватало, а найти кого-то, кто согласился бы вложиться в «164 страницы грязных шуток», Кевин даже не надеялся. Потому он завел 10 кредитных карточек («все, кроме American Express, потому что они требуют возвращать деньги в конце месяца») и снял с них в общей сумме еще тысяч 20. Выплата страховки после внезапного наводнения, испортившего автомобили Смита и его друга детства Джейсона Мьюса, принесла еще $3500. Остальное по мелочи удалось содрать с членов семьи, которых Кевин дополнительно привлек в качестве статистов. Конечной суммы (около $28 000) со скрипом хватило на три недели съемок. Черно-белую ленту о рабочих буднях продавца придорожного магазинчика снимали в шопе Quick Stop, в котором работал сам Смит. Использовать магазин можно было только ночью, из-за чего режиссер спал не больше часа в сутки и к концу съемок уже не мог стоять на ногах. По итогу в фильме было столько матерщины, что рейтинговая комиссия MPAA присвоила ему «порнографический» рейтинг NC-17, так что Смиту пришлось привлечь к делу адвокатов. В итоге рейтинг был снижен до более кассоугодного R, а комедия произвела фурор на фестивале «Сандэнс» и собрала в кинотеатрах 3 миллиона. Годы спустя «Клерки» были внесены в список лучших комедий всех времен и удостоились цветного сиквела, а режиссер сегодня считается одним из флагманов независимого американского кинематографа. И не сказать что незаслуженно: иметь смелость брать кредиты, которые неизвестно, вернутся ли, может либо дурак, либо человек, чрезвычайно уверенный в своих талантах.
Ведьма из Блэр: Курсовая с того света (The Blair Witch Project, 1999)
Очень много написано об истории создания «Ведьмы из Блэр», но мало где упоминается о том, как ее режиссеры Дэниел Мирик и Эдуардо Санчез добыли микроскопические деньги, на которые эта хоррор-лента была снята. Очень просто: дебютанты навешали лапши на уши ветерану голливудского промоутинга Джону Пирсону. «Мы толкнули ему телегу из разряда тех, что рассказываются у костра, – вспоминал Санчез. – Поведали выдуманную нами “легенду 200-летней давности” и рассказали о серии детских убийств и о бесследной пропаже людей, про которых мы, типа, хотим снять кино». К «разводняку» парочка хорошо подготовилась: их душераздирающий рассказ был облечен в форму 8-минутной псевдодокументалки об исчезнувших фильммейкерах, якобы пытавшихся раскопать правду о казненной ведьме, призрак которой продолжает мстить из могилы. Презентационный ролик помог найти стартовый капитал, но также всполошил и нью-йоркскую полицию, которая позже донимала Мирика и Санчеза, требуя от них подробностей дела. Молодые режиссеры даже на этом сумели сыграть, превратив промокампанию готовой ленты в пугательный аттракцион, убеждавший зрителя в том, что колдовство действительно существует. Позже фейк был развенчан, а «Ведьма из Блэр» получила отвратительный игровой сиквел, убивший документальное волшебство оригинала, но дело было сделано: «Ведьма» превратилась в один из самых прибыльных хорроров всех времен. И что с того, что ее выдумали от начала до конца? Паломников, по сей день пытающихся разыскать мифическую ведьму в лесах Мэриленда, меньше от того не становится.
Очень много написано об истории создания «Ведьмы из Блэр», но мало где упоминается о том, как ее режиссеры Дэниел Мирик и Эдуардо Санчез добыли микроскопические деньги, на которые эта хоррор-лента была снята. Очень просто: дебютанты навешали лапши на уши ветерану голливудского промоутинга Джону Пирсону. «Мы толкнули ему телегу из разряда тех, что рассказываются у костра, – вспоминал Санчез. – Поведали выдуманную нами “легенду 200-летней давности” и рассказали о серии детских убийств и о бесследной пропаже людей, про которых мы, типа, хотим снять кино». К «разводняку» парочка хорошо подготовилась: их душераздирающий рассказ был облечен в форму 8-минутной псевдодокументалки об исчезнувших фильммейкерах, якобы пытавшихся раскопать правду о казненной ведьме, призрак которой продолжает мстить из могилы. Презентационный ролик помог найти стартовый капитал, но также всполошил и нью-йоркскую полицию, которая позже донимала Мирика и Санчеза, требуя от них подробностей дела. Молодые режиссеры даже на этом сумели сыграть, превратив промокампанию готовой ленты в пугательный аттракцион, убеждавший зрителя в том, что колдовство действительно существует. Позже фейк был развенчан, а «Ведьма из Блэр» получила отвратительный игровой сиквел, убивший документальное волшебство оригинала, но дело было сделано: «Ведьма» превратилась в один из самых прибыльных хорроров всех времен. И что с того, что ее выдумали от начала до конца? Паломников, по сей день пытающихся разыскать мифическую ведьму в лесах Мэриленда, меньше от того не становится.
Зловещие мертвецы (The Evil Dead, 1981)
Среди людей, от скуки помогших совершить переворот в целом жанре, одно из призовых мест, без сомнения, должно принадлежать дантисту режиссера Сэма Рейми. «Зубные врачи – великие люди! – рассказывал в интервью Брюс Кэмпбелл, исполнивший главную роль в “Зловещих мертвецах”. – Один парень дал нам денег просто потому, что не поехал в Вегас в том году. Он сказал: “Обычно я просто беру пару тысяч и просаживаю их в Вегасе к чертям. Вот они, берите”». Позже эти деньги вернулись к нему в 17-кратном размере! Сделать успешными эту и другие подобные сделки дебютантам помогло короткое превью, снятое Рейми на камеру «Супер-8», – этот получасовой ролик под названием «В лесах» он показывал всем подряд, временами буквально «выклянчивая пожертвования» у совершенно незнакомых людей (впрочем, не забыв подоить и всех своих родственников, каких знал), и не угомонился, пока сумма инвестиций не достигла 90 тысяч, достаточных для запуска хоррор-ленты в производство. Дальнейшее уже история.
Среди людей, от скуки помогших совершить переворот в целом жанре, одно из призовых мест, без сомнения, должно принадлежать дантисту режиссера Сэма Рейми. «Зубные врачи – великие люди! – рассказывал в интервью Брюс Кэмпбелл, исполнивший главную роль в “Зловещих мертвецах”. – Один парень дал нам денег просто потому, что не поехал в Вегас в том году. Он сказал: “Обычно я просто беру пару тысяч и просаживаю их в Вегасе к чертям. Вот они, берите”». Позже эти деньги вернулись к нему в 17-кратном размере! Сделать успешными эту и другие подобные сделки дебютантам помогло короткое превью, снятое Рейми на камеру «Супер-8», – этот получасовой ролик под названием «В лесах» он показывал всем подряд, временами буквально «выклянчивая пожертвования» у совершенно незнакомых людей (впрочем, не забыв подоить и всех своих родственников, каких знал), и не угомонился, пока сумма инвестиций не достигла 90 тысяч, достаточных для запуска хоррор-ленты в производство. Дальнейшее уже история.
Джек-молния (Lightning Jack, 1994)
Прославившись ролью в дилогии «Данди по прозвищу “Крокодил”», но так и не сумев обратить известность в голливудские деньги, Пол Хоган вернулся в родную Австралию и свою следующую идею решил финансировать необычным образом: актер учредил компанию Lightning Ridge Ltd и выставил ее акции на австралийскую биржу. После чего, разжившись финансами, вернулся в США снимать вестерн «Джек – молния». Несмотря на участие будущего оскаровского лауреата Кубы Гудинга-младшего, комедийная лента Саймона Уинсера о близоруком грабителе получилась на удивление несмешной и в прокате провалилась. Восстанавливать репутацию Хогану в итоге пришлось новым сиквелом о том же Данди. Что до Lightning Ridge Ltd, то она тихонько закрылась в 2001-м. Но во всем можно найти свои плюсы: как минимум какое-то количество людей в Австралии сегодня помнят, что был такой фильм, к созданию которого они приложили руку. Минус в том, что поминают они эту ленту, скорей всего, не самыми приятными словами.
Прославившись ролью в дилогии «Данди по прозвищу “Крокодил”», но так и не сумев обратить известность в голливудские деньги, Пол Хоган вернулся в родную Австралию и свою следующую идею решил финансировать необычным образом: актер учредил компанию Lightning Ridge Ltd и выставил ее акции на австралийскую биржу. После чего, разжившись финансами, вернулся в США снимать вестерн «Джек – молния». Несмотря на участие будущего оскаровского лауреата Кубы Гудинга-младшего, комедийная лента Саймона Уинсера о близоруком грабителе получилась на удивление несмешной и в прокате провалилась. Восстанавливать репутацию Хогану в итоге пришлось новым сиквелом о том же Данди. Что до Lightning Ridge Ltd, то она тихонько закрылась в 2001-м. Но во всем можно найти свои плюсы: как минимум какое-то количество людей в Австралии сегодня помнят, что был такой фильм, к созданию которого они приложили руку. Минус в том, что поминают они эту ленту, скорей всего, не самыми приятными словами.
Комментарии1
