Путешествие по озеру Чад

Выехав из перекрытого военными города, мы направились на север, где раскинулось широко священное озеро Чад. Трасса до озера асфальтирована, поэтому 120 километров пролетели быстро. Дорога оказалась платной. Через каждые сто километров стоит блок-пост, где нужно заплатить эквивалент одного доллара за машину (кому интересно как выглядит билетик – есть фотография). Проходящие блок-пост пешком, на гужевом или мототранспорте — деньги не платят.

По левую руку в нескольких километрах на запад уже другое государство, о чем мне несколько раз напомнил мой мобильный оператор сообщением «Добро пожаловать в Камерун». Любая африканская дорога интересна сама по себе, поскольку настоящая жизнь в странах черного континента концентрируется всегда возле дорог: люди, их поклажа, машины, мопеды и скот перемешиваются в одно целое, создавая невообразимую суету. По дорогам снуют перегруженные, просевшие под тяжестью навешанных канистр и тюков, микроавтобусы. И дряхлые автомобили, в которые спереди набивается трое пассажиров помимо водителя, а сзади – не меньше пяти. И мотоциклы, на которых умудряются перевозить сотню килограммов груза, вперемежку с козами.

Впереди нас в кузове пикапа ехала группа китайцев. Китай своей активностью и инвестициями в Африке давно превзошел другие страны.

Китайцы построили здесь электростанцию и нефтеперерабатывающий завод, которые смотрятся посреди выжженного солнцем Сахеля и повальной нищеты вокруг как космические корабли. Их не останавливает, что это одна из самых бедных и нестабильных африканских стран, фактически закрытое полицейское государство.

В один момент слева от земли оторвалась черная туча, пронеслась над нами и, так же резко опустившись, скрылась в траве. Я сначал решил, что это полчища кузнечиков, периодически мигрирующие со стороны Сенегала в глубь Африки и уничтожающие вокруг всё, но оказалось, что лишь стая мелких птиц, возможно, воробьев.

На удивление хорошая дорога. Впрочем, это уже стало обычным наблюдением: в Африке или хорошие дороги или их нет вовсе.

Раз пять нам попадались настоящие караваны. Сотни голов скота, нагруженных в три этажа, куда-то перемещались. Возможно, какая-нибудь деревня, иссушив запасы своей колонки, искала новое место. Или кочевники совершали переход на пригодные для пастбищ южные части страны. В Сахаре до сих пор благосостояние измеряется количеством имеющихся голов скотины. Конечно, владельцы этих огромных стад в перерасчете на доллары – миллионеры и как правило лично не занимаются выпасом животных. Они живут в столице, пользуются благами цивилизации, за них трудятся наемные и малооплачиваемые жители пустыни. Один раз на чью-то попытку сфотографировать подобный караван остановившаяся у обочины маленькая девочка запустила в машину камнем. Камень брякнул по кузову, наверняка оставив отметину, но наш водитель Омар, даже не повел ухом.

Полукруглые ветви, возможно, являются упорами стен шатров, на которые натягивются шкуры. Уверен, такие же картины могли наблюдать первые европейцы, побывавшие на территории Чада в далеком прошлом.

Мимо мелькали деревеньки, не отмеченные даже на подробной карте региона, приобретенной мной когда-то в ЮАР. Центром жизни каждого такого поселения всегда была, есть и будет колонка. Колонки редко бывают без людей, обычно вокруг них очередь из женщин и детей, иногда вместе с ними стоит скотина, пришедшая утолить жажду. Здесь набирают воду для дома, порой тут же происходит стирка. Мужчины к колонке подходят разве что омыть ноги перед очередным намазом.

Всего один раз на пути среди бесконечных мелких мечетей нам попалась христианская церковь. Архитектура постройки такова, что при желании в мечеть она может превратиться одним движением ножовки.

Так, незаметно мы прибыли в местечко под названием Сангариа. По дороге к нам подсел жандарм с автоматом. Охрана – обязательное условие при посещении озера. Не ясно какую функцию он выполняет, то ли туристов защищает от местных, то ли местных от туристов, но он положен. Про опасность посещения озера нам еще не раз напоминали, хотя я так не понял по какой причине… Фотографироваться жандарм отказался наотрез, имени своего не назвал, да и вообще не помню, чтобы он произнес хоть одно слово.

На причале (назовем берег, заваленный лодками, так) оказалась куча народу, шла разгрузка муки. Люди останавливались, провожая нас глазами — мы представляли необычное для этого места зрелище. Некоторые сами просили сфотографировать их, другие отрицательно махали руками при виде фотоаппарата. Ну и впервые за все время моих поездок по Африке, негры фотографировали и меня – глобализация в виде мобильных телефонов, снабженных камерами, добралась и на край земли.

Главная тара в Африке – желтые канистры из под подсолнечного масла.

Северо-африканский типаж.

Судя по одежде, некоторые парни мерзнут в 40 градусов жары.

У этого человека, увлеченного съемкой нашей группы на мобильный телефон, второй мобильник выглядывает из кармана.

Мы совершили небольшую поездку по озеру на протекающем корыте с мотором, сначала по заросшим протокам, а потом и по большой воде. Про озеро Чад сказать особо нечего. Да, знаковое место, но ничего, что вызвало бы восхищение здесь нет, вода, рыбаки и их улов – вот и все озеро Чад, да еще иногда попадаются лодки с пассажирами, что говорит о том, что какое-то локальное (а, может, и международное — озеро всеже делят три страны) судоходство здесь также имеет место быть.

Проходим узкими заросшими травой протоками. В лучшие годы здесь стояла вода и площадь озера была в несколько раз больше. К 2006 году озеро уменьшилось в 26 раз и продолжает высыхать:

И оказываемся в царстве грязной воды:

На берегу всех африканских водоемов происходит бурная хозяйственная жизнь — стирка и помывка. Подобное я наблюдал пару лет назад на озере Ньяса в Малави.

Чистка ковров:

Озеро Чад мелководное, глубина 4-7 м, а в сезон дождей 10-11 м. Поверхность озера не постоянна: занимая обыкновенно около 27 тыс. кв. км, озеро в дождливое время года разливается до 50 тыс., а в сухое — сокращается до 11 тыс. кв. км. С юга в озеро впадают реки Шари с широкой и мелководной дельтой и Мбулу, с запада — Комадугу-Ваубе, а с востока — маловодный Бар-эль-Газал. Близ устьев рек вода в озере пресная, в остальной части — слабо солоноватая; незначительность минерализации объясняется, видимо, постоянной сменой воды в озере за счёт подземного оттока инфильтрационных вод. Тёмного цвета грязноватая вода озера местами густо заросла водорослями. С июля по ноябрь под влиянием дождей уровень воды постепенно поднимается. На значительном пространстве озеро очень мелко (его здесь можно переезжать верхом вброд). Берега большей частью болотисты и заросли папирусом; к северо-востоку местность имеет характер степи, и лишь южный берег отличается богатой тропической растительностью. В восточной части озеро покрыто сетью островков (до 100 числом), из которых группы Будума, Карка и Кури населены (до 30 тыс. чел.) выходцами из соседних племён (Будума, Кури, Канемба, Канури, Булала и Даца). На северо-восточном побережье озера Чад имеются залежи природной соды.

Озеро густо заросло травой:

Рыбацкие лодки:

Мы приблизились к одной из лодок, на что рыбаки отреагировали крайне негативно. Только после того, как наши сопровождающие купили рыбы, рыбаки расслабились и даже попозировали на камеры. С почтением они отнеслись только к жандарму и даже угостили его готовящимся здесь же в лодке уловом (хотя не удивлюсь, если он сам взял).

Стоит отметить, что улов рыбаки собрали не большой, и рыба в основном была мелкой.

Кок готовит рыбу на углях в передней части лодки:

Рыбак пытается нас напугать острыми зубами пойманной рыбки:

Пассажирские лодки:

Пройдя в общей сложности более двадцати километров, мы вернулись на берег.

Несколько фотографий из окружающего причал поселка.

Магазин:

Приготовление пойманной рыбы. Готовкой занимаются толстые барышни в пестрых одеждах, которых я называю «Мама Африка». В любой стране черного континента они выглядят одинаково.

Обратили внимание на знахаря, продающего чудесное снадобье от всех болезней (от малярии до триппера) разлитое в использованные пластиковые бутылочки. Произведено в Нигерии:

Местные жители:

После озера мы вернулись ненадолго в город, встретили оставшихся членов нашей экспедиции, прилетевших из Могадишо, сменили машины и выехали в сторону пустыни уже полным составом: 8 человек плюс три водителя — уже знакомый нам Омар, он же начальник экспедиции, а также Алямин и Исэн, а также повар из Нигера по имени Хаме.

Продажа газа:

В четыре часа мы сделали остановку на молитву, пока Омар с товарищами общались с Аллахом, мы заглянули в ближайшую деревню.

Вдоль дороги повсеместно идет кустарное производство кирпича. Кирпичи обжигаются на костре или просто на солнце. На фото кирпичные ограды защищают недавно посаженные деревца от вездесущих коз.

Лагерь был разбит где-то недалеко от городка Массакори. Хаме наварил на костре кус-куса с козлятиной. Огромное небо, которое можно увидеть только здесь, вдали от крупных городов, нависло над нами. Вскоре взошла яркая луна, звезды заметно потускнели. Уставшие, но довольные мы разошлись по палаткам. Неожиданно раздался странный ни на что не похожий визг. Чтобы это могло быть? Шакал? Ночь оказалась прохладной, если укладывавшись спать я просто лег на спальник не укрываясь, то ночью залез в него полностью и застегнулся.