Все о стилягах

Определение
Стиляги — советская молодёжная субкультура второй половины 1940-х — 1960-х гг., имевшая в качестве эталона западный (преимущественно, американский) образ жизни. Стиляг отличала нарочитая аполитичность, определённый цинизм в суждениях, отрицательное (или безразличное) отношение к некоторым нормам советской морали. Стиляг выделяла из толпы яркая, часто нелепая, одежда, определённая манера разговора (особый сленг). Им был присущ повышенный интерес к западной музыке и танцам. Субкультура стиляг явилась своеобразным стихийным протестом против навязываемых стереотипов поведения, а также против единообразия в одежде, в музыке и в стиле жизни.

Причины возникновения субкультуры стиляг
Одной из главных причин появления движения «стиляг» стала активизация международных контактов СССР как в годы войны, так и после неё. Увеличение числа дипломатических работников автоматически увеличило и количество членов их семей, живущих в другой, «несоветской» реальности, ассоциирующейся с успехом и процветанием. При этом если официальная пропаганда продолжала игнорировать факты заимствования СССР западных научных и технических достижений, то на бытовом уровне советские инженеры, вынужденные копировать зарубежные образцы, и экономисты, изучающие конъюнктуру рынков «стран капитала» на предмет экспорта туда сырьевых товаров и закупок оборудования, не испытывали пиетета перед советской идеологией и передавали эти настроения молодому поколению. Те, в свою очередь, способствовали их распространению среди широких слоев городской молодёжи.



Если для детей советской элиты пристрастие к западной культуре было элементом показательного протеста и признаком «особости», то для большинства молодых людей того времени новая субкультура стала психологической защитой от нищеты и разрухи послевоенных лет. Несоответствие убогой реальности с красочностью кино-мира, запечатлённого в так называемых «трофейных фильмах», вызывало у молодых людей состояние дискомфорта. Кроме того, вернувшиеся из Европы победители привезли с собой огромное количество трофейной одежды, обуви, украшений и модных журналов. Эти вышедшие из моды на Западе предметы и стали основой для создания гардероба стиляг «из народа». Помимо вещей, после войны в СССР стали популярны зарубежные пластинки с джазовыми композициями и неизвестные доселе танцы. Так, танец буги-вуги был впервые увиден советскими людьми во время встречи на Эльбе с американскими солдатами.

Писатель Эдуард Лимонов в своей книге «У нас была великая эпоха» так описывает сложившуюся после войны ситуацию:

Фильмы, ставшие культовыми для стиляг: «Серенада Солнечной Долины», «Джордж из Динки-джаза», «Тарзан», «Девушка моей мечты», «Судьба солдата в Америке», киноленты с участием Дины Дурбин.

Появление термина «стиляга»

Установить, когда возник этот термин, невозможно, однако, существует мнение, что он пришёл из языка джазистов, музыкантов. «Стилять» у исполнителей джаза означало играть в чужом стиле, кого-то копировать, отсюда презрительное выражение «стилягу дует» — это о саксофонисте, который играет в чужой манере. И, соответственно, термин переносится на самого исполнителя — «стиляга». Кто-то когда-то сказал: «Дамы и господа, Стиль Яга!».



«Стиляга» — это не самоназвание; сами себя эти молодые люди либо никак не называли, либо именовались «штатниками» (то есть горячие поклонники Соединённых Штатов).

В 1949 году 10 марта в журнале «Крокодил» (№ 7) появился фельетон Д. Г. Беляева «Стиляга» под рубрикой «Типы, уходящие в прошлое». В фельетоне описывался школьный вечер, где появляется нелепо разодетый «на иностранный манер», тщеславный, невежественный, глуповатый молодой человек, который гордится своим пёстрым нарядом и навыками в области иноземных танцев. И все эти навыки, по словам фельетониста, вызывают смех и брезгливую жалость у остальных студентов.

Таким образом, термин стиляга не только потеснил самоназвание «штатник», но и полностью заменил его.

Мода стиляг

Одежда и сам образ жизни стиляг не был слепо скопирован с американского образца. В первые годы существования данного феномена, облик стиляги был, скорее, карикатурен: широкие яркие штаны, мешковатый пиджак, шляпа с широкими полями, немыслимых расцветок носки, пресловутый галстук «пожар в джунглях» (см. Zoot suit). Описание стиляги из вышеуказанного фельетона Д. Г. Беляева:

Впоследствии внешний вид стиляги претерпел значительные изменения: появились знаменитые брюки-дудочки, взбитый «кок» на голове, элегантный пиджак с широкими плечами, узкий галстук — «селёдочка», завязывающийся на микроскопический узел, зонтик — тросточка. Актуальными у стиляг считались свитера «с оленями», в подражание героям фильмов «Серенада Солнечной Долины» и «Девушка моей мечты». В качестве обуви в среде стиляг приветствовались полуботинки на толстой белой каучуковой подошве (так называемая «манная каша»). Летом пользовались популярностью яркие рубашки в «гавайском стиле».

Таким образом, образ стиляги эволюционировал от эпатажа к элегантности.

Для девушки, чтобы прослыть стилягой, было достаточно ярко краситься и носить причёску «венчик мира» (вокруг головы завивали волосы и укладывали в форме венца). Особым шиком считались узкие юбки, обтягивающие бёдра.

В среде стиляг были популярны своеобразные предметы роскоши — трофейные зажигалки и портсигары, американские игральные карты с полуобнажёнными девушками (стиль Pin-up), редкие в то время авторучки. В 60-х годах стиляги отчасти переняли рок-н-рольный (рокабильный) образ.

Взаимоотношения с обществом

Молодые люди, ревностно следовавшие моде и предпочитавшие джазовую музыку, существовали ещё до войны. Однако стиляги, появившиеся во второй половине 1940-х гг., уже подпадали под определение «безродных космополитов»: в стране шла ожесточённая борьба с «низкопоклонством перед Западом». Стиляги с их повышенным интересом к западноевропейской и американской поп-культуре, стали одной из главных мишеней партийно-комсомольских функционеров. Фельетоны, карикатуры и гневные статьи в прессе имели целью не только высмеять и выявить низменную сущность стиляг, но и показать их в качестве потенциальных врагов Советской Власти:

Желание общества «переделать» (а по-существу, сломать) нонконформистов, выливалось в бесчисленные обсуждения стиляг на комсомольских и студенческих собраниях, к выговорам по комсомольской линии. Если же и это не помогало, то непокорных отчисляли из ВУЗов, исключали из рядов ВЛКСМ, а в СССР это было равносильно лишению человека права на достойное существование в обществе.

На стиляг устраивали настоящую охоту дружинники, а в провинциальных городах расправа со стильно одетыми молодыми людьми и вовсе выходила за рамки цивилизованной «борьбы с недостатками»: стиляг ловили, стригли их под полубокс, а узкие штаны распарывали и вшивали красные сатиновые клинья.

Подобное отношение вызывало ответную реакцию — стиляги замыкались внутри своих компаний и от простого восхищения западной поп-культурой переходили к неприятию советской действительности.

Музыкант Алексей Козлов говорил:

В официальной прессе нагнеталось настолько брезгливо-презрительное отношение к стилягам, что их называли «плесенью» на теле советского общества. Это, однако, только способствовало дальнейшей популяризации течения, подобно тому как «поиски красных под кроватью» в США вызвали рост левых настроений среди молодёжи.

В начале 1960-х, однако, прессинг в отношении стиляг прекратился по нескольким причинам — во-первых, в связи с тем, что эта субкультура сошла на нет из-за взросления своих представителей и «легализации» многих ранее запретных западных атрибутов вроде джаза, а во-вторых, из-за появления новых, гораздо более массовых молодёжных течений: «битломании» и хиппи.

Несмотря на угасание «стиляг» как субкультуры, их мировоззрение оказало большое влияние на умонастроения последующих молодёжных неформальных объединений.

Сленг стиляг

Стилягам было важно не только выделить себя из толпы, из «серой массы», при помощи одежды или образа жизни, но и при помощи особого языка, точнее — жаргона. Частично этот сленг был воспринят стилягами от джазистов. Вот некоторые слова и выражения, принятые в языке стиляг и затем частично распространившиеся за его пределы:
Бродвей (или Брод) — как правило, центральная улица города, служившая для стиляг местом встреч. В Москве «Бродвеем» была улица Горького (ныне — Тверская). В Ленинграде — Невский проспект, в Баку — улица Торговая, в Ташкенте — улица Карла Маркса (сейчас Сайёлгох)(кстати в народе улицу до сих пор называют Бродвеем), в Одессе — улица Дерибасовская. Свои «Бродвеи» были в каждом городе или даже городском районе.
Чувак — проверенный молодой человек, которого приглашали на «процесс» (узкую вечеринку) в «хату».
Чувиха (чува) — девушка.
Хилять — ходить, фланировать.
Кинуть брэк — пройтись с целью «людей посмотреть — себя показать». Как правило, звучало, как «кинуть брэк по Броду».
Чуча — песня Поезд на Чаттанугу («Chattanooga Choo Choo…») из культового фильма «Серенада Солнечной Долины».
Совпаршив — отечественные изделия лёгкой промышленности.
Динамо, Динамо-машина — такси.
Динамить — сбегать.
Шузы — ботинки стиляг на высокой подошве. Обычно можно было приобрести исключительно у фарцовщиков. Советский аналог «шузов» — так называемая «манная каша» — на советские ботинки наклеивался по форме толстый кусок пластмассы.
Хата — свободная квартира, предназначенная для проведения вечеринки.
Процесс — сексуальный контакт.
Фазер — отец стиляги


Стиляги. Отважные денди Страны Советов


В послевоенные годы на улицах советских городов появились странные молодые люди, которые вызывающе отличалсь от окружающих. Прерванную череду отечественных модников, фланёров и денди спустя два десятка лет продолжили стиляги. Их история – история свободных людей в стране рабов. Она по-настоящему уникальна.

Эйфория первых послевоенных лет сменилась быстро нарастающим скепсисом. Упорядоченность жизни превратилась в бессмысленную штамповость существования. Уставшие, измотанные войной люди лишь ненадолго заглянув за пределы разрешенного, и не помышляли о бунте. Но были единицы, выбравшие свой путь. Не знаю уж, хотели ли они менять что-то вокруг, но не быть как все остальные, отличаться от них – точно. Это не просто «пощечина общественному вкусу». В то время это была самая опасная из всех возможных игр. Ведь бунтовать легко только, если за это тебя не уничтожат. Свобода, сохранение индивидуальности, пренебрежение к условностям и непонимание со стороны «гордого советского народа» – вот, что было важно для них.


Стиляга родился на страницах журнала «Крокодил» в 1949 году. Так фельетонисты прозвали праздношатающихся пижонов за «идолопоклонство перед Западом» и любовь к «ресторанам, кричащим нарядам и буржуазной музыке джаз». Спустя пару лет сами «пижоны» гордо приняли это имя. Так в суровую советскую действительность заморским соблазном проник стиль.

«В дверях зала показался юноша. Он имел изумительно нелепый вид: спина куртки ярко-оранжевая, а рукава и полы зеленые; таких широченных штанов канареечно горохового цвета я не видел даже в годы знаменитого клеша; ботинки на нем представляли собой хитроумную комбинацию из черного лака и красной замши. Юноша оперся о косяк двери и каким-то на редкость развязным движением закинул правую ногу на левую. Обнаружились носки, которые слепили глаза, до того они были ярки..." Воспоминания потрясённого очевидца приводится в замечательной книге о стилягах замечательного историк моды Ольги Вайнштейн. Поначалу, стиляги не были ещё субкультурой. Приветствовался любой несоветский, «западнический» look. К середине же 50-х оформилась особая их элегантность. В одежде, причёсках, жестах и образе жизни. Элегантность, у которой мало было общего с «попугайским» имиджем из газетных фельетонов.


Итак, вот необходимый набор настоящего стиляги: узкие брюки-дудочки, длинные двубортные пиджаки, остроносые ботинки на высокой каучуковой подошве "манная каша", яркие гавайские рубашки, галстуки с обезьянами или драконами, черные очки. Что касается галстуков, артистичная «бабочка» вскоре сменилась узким галстуком-шнурком, завязанным на микроскопический узел.
Чаще всего, это был хенд-мейд чистой воды. Нынешним юным дизайнерам из «Тряпки» такое и не снилось. Так один изобретательный молодой человек с помощью сапожника-кустаря изготовил себе сногсшибательные ботинки с лампочками, встроенными в высоченную платформу. Правда, он был бит.


Особенной удачей считалось обладать строгим, но изящным костюмом из, например, тонкой английской шерсти. И, конечно, пальто – предмет гордости денди эпохи «оттепели». Тут всё зависело от фантазии и удачи. Один из модников тогдашнего Невского вспоминал, как он чудом приобрёл «для рекламного броска» швейцарское, до щиколоток, пальто небесно-голубого цвета. Весной и осенью стиляги носили плащи. Чаще шили сами из брезента.

«Многие из этих вещей делались ценой невероятных усилий дома – это был так называемый "самострок": брюки шились из того же палаточного брезента, подошвы из микропорки заказывались у армян в мастерских по ремонту обуви, кое-что поступало из братских социалистических стран: драконьи галстуки – из Китая, гавайские рубашки – с Кубы». Модники покупали западные ткани в комиссионках и заказывали костюмы и плащи частным портным, некоторые из которых были виртуозными новаторами. К примеру, Эдуард Лимонов (тогда – ещё Савенко) зарабатывал в молодости, обшивая харьковскую богему. В конце 50-х появились первые фарцовщики. Большинство из них были подпольными коммерсантами. Но и некоторые стиляги начали «утюжить» иностранцев, дабы приобрести вожделенные «фирменные» вещи. В Ленинграде такие обитали у Гостиного Двора, неподалеку от пивбара «У одноглазого» (у памятника Кутузову).


А волосы! Чаще всего это начёсанный и набриолиненный «кок» на лбу (в противовес «мейнстримному» полубоксу). У девушек популярнейший вариант – как у Бриджит Бардо в фильме «Бабетта идёт на войну», высоко поднятая, зафиксированная лаком причёска. Хотя «стиляжные» девушки не сформировали чёткого стиля. Малейшей несоветской детали в одежде или даже минимального применения косметики было достаточно, чтобы девушку заклеймили в качестве стиляги и «проработали» на комсомольском собрании.

В СССР было три ультрамодных в то время города. Это Москва, Ленинград и Баку. В каждом был свой «Бродвей», «Брод» - место наиважнейшее для юных фланеров. В столице – улица Горького, в знойном Баку – Торговая и, наконец, ленинградский Бродвеем был, конечно, Невский проспект. Священным занятием для стиляги было, на режущем сегодня слух жаргоне, «хилять по Броду». Это был самодостаточный ритуал, состоящий в демонстрации себя «городу и миру», а также сканирование себе подобных. Фланёр не может позволить себе передвигаться абы как. Стиляги 50-х имели манерную развинченную походку, шли медленно, высоко, слегка высокомерно держа голову. Огромное внимание уделялось как бы случайной демонстрации модной одежды «своим», т.е. способным оценить. Как рассказывал ленинградский модник Александр Власов, «я на ходу посылал приветствие плащу».


В пуританской хрущёвско-брежневской стране нужно было обладать немалой смелостью, чтобы выглядеть и вести себя как стиляга. Советских денди исключали из комсомола и выгоняли из институтов. Дружинники отлавливали на улицах стиляг и казнили их брюки («дудочки» распарывали снизу, а вошедшие в моду позже клёши обрезали, чуть ли не до колена). Случались и «просветы» – например, Московский фестиваль молодёжи и студентов 57-го, влияние которого на прогрессивную советскую молодёжь не выразишь и в десятке статей. Отдельная тема – увлечённость модников 50-х джазом, что, помимо общих черт в одежде, объединяло их с западными субкультурными сверстниками – zoots, teddy boys, британскими «рассерженными». Появились первые «рёбра» – джазовые записи на рентгеновских снимках. В Баку, вдали от столичной цензуры, проводили фестиваль «Золотая осень», на котором случились первые в Союзе джем-сейшены.

К середине 60-х волна советского дендизма сошла на нет, уступив место более пёстрой и бестолковой массовой моде брежневского благополучия. Субкультуры поры «развитого социализма» – совсем другая история. Стиляги похожи на последних рыцарей возвышенной элегантности и «безупречного вкуса». И одновременно – самые на тот момент свободолюбивые оптимисты в молодой стране. Те, кто услышал всемирный призыв неслыханного времени: be cool!


Шестидесятники - самое удачливое поколение в истории страны(воспоминания)

Московские стиляги, вкусившие от жизни деловой успех, плотские наслаждения и эстетические радости, в свои 60 выглядящие хоть куда, глядят на нас с экранов всех телевизионных программ. Они сумели навязать свой стиль жизни стране и перестроечному поколению.

Песня "Московский бит" группы "Браво" так же мощно доминирует в массовой культуре, как когда-то знаменитая "Чатануга-Чучу". Судьба ленинградских стиляг не столь высвечена. Мы печатаем интервью с одним из самых талантливых русских прозаиков, автором гениальной фразы "Жизнь удалась", председателем петербургского ПЕН-клуба Валерием Поповым.


Валерий Попов: Мы все студенческие годы провели в "Европейской", со своей стипендией туда приходили, спокойно садились за стол. Мы там два раза в неделю бывали и мы там были господа.

Там такой шикарный модерн, вазы, друзья-музыканты, Саша Колпашников - замечательный джазист того времени. Сливки Петербурга и должны быть в таком месте, как нам казалось. Приходим, садимся, играет музыка, Cаша Колпашников машет тебе из оркестра, официанты улыбаются, девушки кокетничают.


Поколение врожденных аристократов. За столиками сидели Кутузов, Мамонтов, знаменитые баскетболисты - очень красивые, очень нарядные - Колкер, тогда технарь, сейчас музыкант... Все в белых костюмах. Художники, бизнесмены. Техническая интеллигенция тогда была элитой, тогда в моде были ЛЭТИ, Политехнический. Те, кого я знаю как великих ученых, светскую школу проходили на "Крыше".

Я помню свой первый серый финский костюм

За всю жизнь я такого больше не достигал. Такой темно-серый, он не мешком висел, как советский. Был совершенно прямой, красивого цвета... То есть, костюм - он делал жизнь, конечно. После него уже нельзя было опуститься...

Вот знаменитый такой плейбой - сейчас он уже, конечно, в годах - Юра Лившиц. Он из баскетбола. Был королем питерской золотой молодежи. Приходили в комиссионный. Он подмигивал. Кто-то выходил и говорил: "Юра, была одна вещь, но увели, извини!".

Я там в комках замечательную вещь - замшевую куртку купил

В ней были одержаны первые победы. Воротник приподнят, голова как-то откидывалась. Но одежда, надо сказать, стоила дорого. Тогда был культ одежды. Все ныне модные вещи носили в 50-е годы: например, песочное пальто с поясами. Мода осталась такой же, только все невзрачным стало.

Помню, отмечал свой первый гонорар, получил 40 рублей и на эти деньги снял кабинет. И в этом кабинете было четыре манекенщицы, самые шикарные, был там ныне знаменитый физик Миша Петров, дважды лауреат премий за плазму.

Был совершенно сумасшедший вечер, кто-то потом сцепился с милиционером, отвезли нас в милицию, а утром отпустили. И мы пришли на демонстрацию мод.

Девушки там ходили по подиуму и все время исчезали... Потом мы пришли к ним за кулисы, спросили: "Девушки, чего ж это вы так работаете", а они сказали: "Блюем". То есть на 40 рублей легко можно было расстроить работу всего Дома моделей на Невском. И поломать жизнь, так сказать, нескольким представительницам прекрасного пола.

Вот, например, такой сюжет я помню...


Позвал я в гости Горина, Арканова и Розовского. Пошел на "Крышу" купить соку. И там сидел Аксенов Василий с Асей Пекуровской, такая была знаменитая красавица, бывшая жена Довлатова. В это время она жила с Васей Аксёновым.

Пришли ко мне домой на Саперный, и на следующее утро снова оказались в "Европейской", то есть это был в полном смысле штаб, клуб, все что угодно. Все знали, где найти себе подобных.

Был такой узел, что, когда совсем уже денег нет, приходишь в ресторан "Восточный", там, где теперь "Садко", тебя сажают, поят из жалости. Я помню, сидит Симонов, который играл Петра Первого, обнимает двух женщин.

А когда хочешь парада, надо идти в "Европейскую". Для легкого общения - "Крыша". Интерьер Лидваля - модерн, изогнутые линии. До сих пор любимая архитектура.

В Смольном хочется как-то поджаться. А это именно русский стиль, архитектура вольности. Это нас тоже подогревало

Куда потом все это поколение исчезло? Казалось, что мы уже пришли к победе, вот ощущение этих "европейских" вечеров. Все - талантливые, красивые, нашли свое место в жизни, посидим в "Европейской", утром пойдем делать открытия, писать романы. Это время - это такой запас счастья, которого до сих пор хватает. Вот почему шестидесятники такие крепкие, ничего их не берет - запас такого счастья и уверенности.

То есть это был уже рай, который мы прошли. Другое дело, что экономически было неверно, что студенты могли ходить в рестораны. Это был переход такой - мы соединяли капиталистическое мышление с социалистической экономикой. Сейчас мы имеем свободу, но не имеем ресторанов. А имеют рестораны те, кто работает в какой-то криминальной структуре.

А вот это совмещение материального счастья с духовной работой - это именно черта 60-70 годов

Казалось, что вот-вот куда-то взлетим. Кончилось все в 70-е. В последний раз я хорошо так в "Европейской" гулял на пятидесятилетие Кушнера - ровно 10 лет назад. Сняли отдельный кабинет: была Ахмадулина, много наших гостей.

Пчела: А в других ресторанах на Невском Вы бывали? Кто ходит, например, в "Метрополь"?

Валерий Попов: "Метрополь" появился позже, позже... В 70-80-е... Там были дешевые замечательные обеды. То есть, напившись накануне в "Европе", прийти в "Метрополь". Там была замечательная солянка со ста граммами, какой-нибудь эскалоп...

Вечером туда никто не ходил. Только днем. Он как бы относился к криминалу. Духовным храмом не был. Еще какие-нибудь гастрономические пункты могу назвать.

Гениальная была сосисочная

Она и сейчас есть. Одно из самых обжористых мест. Такие были паштеты, такие чанахи. Попраздновать шел в "Европейскую", а вот просто пожрать с женой, просто так пойти туда было упоительно. Еды такой во всем мире не встречал.

"Кавказский" был такой запьянцовский. Чад поднимался. Кто-то падал лицом на столик. Но все те же были. Эдик Копелян был лидер, племянник артиста. Такой король богемы... Рвался, начинал крутиться...

Очень важны были "Зеркала" на углу Невского и Литейного. Там любили отражаться все пижоны. Сначала главным был отрезок от Маяковского до Литейного, когда я учился в школе в 57-58 году. Там ходили Жанна Бачковская, потом Соня, Ася Пекуровская. Потом стал перемещаться к Садовой - это "Бродвей".

Ну и самое легендарное место, которое я в своей жизни видел - это кафе "Север". Там было видно, с кого делать жизнь. Туда приходили такие красавцы, такие красавицы. Откуда?... Аристократического вида, абсолютно замечательно одетые.

В 50 каком-нибудь 8 году. Музыка, скрипач

Я до сих пор помню: такие зеркала, такие пирожные, такие вина, такие профитроли! Взбитые сливки!!! Кафе "Север" 50-х годов - это сгусток гигантов. Реальная Вена показалась гораздо проще. Там уже сидят в пальто в каких-нибудь кафе, непонятный сброд...

Казалось, что жизнь прекрасна. Легкомысленные, знаменитые. Заряд, полученный в этом кусте учреждений питания, был очень сильным...


Вы наверное задались вопросом; "С чего эта статья вдруг решила появиться?" Попробуйте угадать ))

Стиляги (фильм)

«Стиляги» — российская музыкальная комедия или, как позиционируют фильм его создатели, мюзикл 2008 года. Фильм задуман и поставлен режиссёром Валерием Тодоровским, по сценарию Юрия Короткова. Либретто мюзикла посвящено молодёжной субкультуре 1950-х годов, так называемым «стилягам». Это история простого советского парня, который нашёл друзей и любовь среди «идейных врагов». Особенностью фильма является его музыкальный ряд, составленный из хитов «русского рока» в джазовой и битовой обработке. В фильме много танцевальных, хореографических «номеров». Кроме чисто развлекательной функции, картина несёт определённый нравственный и мировоззренческий посыл.

История создания

По словам Валерия Тодоровского, впервые информация о «стилягах» попалась ему на глаза ещё во время учёбы во ВГИКе. Уже будучи сложившимся режиссёром, он мечтал снять музыкальный фильм, и долгое время не мог подобрать тему для него. Затем он вспомнил о «стилягах» и решил поподробнее изучить их историю: прочитал публикации Виктора Славкина. Затем, в середине 1980-х появилась группа «Браво» игравшая музыку, стилизованную под бит 1950—1960, с элементами джаза. В своём сценическом образе они также использовали некую романтическую стилизацию под «стиляг», и стали очень популярны. Тодоровский окончательно утвердился во мнении, что тема «стиляжества» это то, что нужно для мюзикла, она до сих пор актуальна, свежа, хорошо принимается публикой, а главное — музыка в ней это самостоятельный персонаж, что как нельзя лучше для мюзикла.

Тодоровский поделился своей идеей с Юрием Коротковым, и тот с энтузиазмом взялся за сценарий. Сценарий был завершён в начале 2000-х, и пролежал «в столе» пять или шесть лет. Валерий Тодоровский планировал снять этот фильм ещё в 2005 году и начал к нему подготовку, но понял, что проект слишком сложен и масштабен. Для его воплощения требовались деньги, которые в то время достать в российском кинематографе было трудно. Чтобы не терять уже собранную команду актёров и съёмочную группу, он решил снять с ними «более простой» фильм «Тиски».

Наконец, наступил тот момент, когда инвесторы начали вкладывать в кино солидные средства, и Тодоровский сразу же решил делать фильм. Как показало время, решение это было правильным, потому что сразу по окончанию работ над картиной разразился мировой финансовый кризис, и следующая возможность снять нечто подобное отодвинулась на неопределённый срок. После успешного разрешения финансовых трудностей авторам предстояло решить очередные проблемы — технического и творческого характера.

Музыкальный ряд картины

Традиции мюзиклов в российском кино нет: нет композиторов, способных создавать хиты, хотя многие пишут хорошую фоновую музыку.[1] Процесс поиска музыкального решения фильма длился три года. Валерий Тодоровский обращался к разным композитором, но каждый раз это оказывалось для них непосильной задачей. В это время Тодоровский активно общался с рок-музыкантом Евгением Маргулисом, и тот посоветовал режиссёру обратить внимание на рок-наследие 80-х годов:

Авторы фильма остановили свой выбор на русском роке, были приобретены права на использование некоторых композиций. Однако, необходимо было не просто спеть эти песни, а рассказать историю. Поэтому слова многих композиций были переписаны. При этом рефрены (припевы) были оставлены без изменений, даже в тех случаях, когда их текст не был связан с происходившем на экране (например, «Восьмиклассница» Виктора Цоя). Все актёры в фильме поют сами, в том числе и заведомо «непоющие»:


Визуальный ряд

Также в России не нашлось артистов, танцоров и певцов, профессионально ориентированных на жанр мюзикла. Всё это приводило к большой «текучке кадров», часто оказывалось, что артист, хорошо работающий на сцене, совершенно не мог работать в кадре.

Тодоровский три недели прожил в Нью-Йорке в надежде поднабраться опыта и пригласить американских специалистов. Но найти подходящих, и притом свободных, ему не удалось. Посетив несколько мюзиклов на Бродвее, Тодоровский осознал, что миф о недосягаемом уровне их мастерства не соотвествует действительности, по его словам там было много откровенно плохих постановок. Тодоровский решил делать всё сам.

Трудности творческого характера заключались в том, чтобы «нащупать» естественные переходы между диалогами и музыкальными номерами, когда герои начинают петь и танцевать. С другой стороны, сценарий был написан так, что музыкально-хореографический номер можно было вставить практически в любой эпизод, в том числе и в довольно экзотическую обстановку типа коммунальной кухни или комсомольского собрания, что и было в итоге сделано. В процессе работы над фильмом сценарий был существенно переработан Тодоровским, многие «прозаические» сцены были заменены музыкальными номерами. По этой причине в титрах кроме автора сценария — Юрия Короткова — указан и «автор либретто» — Валерий Тодоровский. Фильм в итоге оказался снят именно по этому либретто, а не по исходному сценарию.

Соответствие эпохе

Следующим возник вопрос о художественной достоверности и аутентичности картинки исторической эпохе. Ещё на этапе создания сценария авторы консультировались с известными «стилягами», и в первую очередь, со знаменитым джазменом Алексеем Козловым. Также неожиданно для себя Тодоровский нашёл много интересной информации в Интернете. В итоге было решено оставить в фильме очень большую долю условности и не особенно заботиться о достоверности.

На самом деле, костюмы реальных «стиляг» не настолько сильно отличались от одежды обычных советских людей. Авторам пришлось прибегнуть к специальному художественному приему, чтобы показать различие между ними. «Жлобы» в фильме одеты в серое, а стиляги «цветные», и в этом они больше напоминают героев карикатур 50-х годов, чем своих реальных прототипов.

В то же время совсем отрываться от эпохи было нельзя. Зрителю нужно было давать какие-то ориентиры из прошлого. В качестве таких ориентиров авторы вставили молодёжный сленг того времени, довольно точно воспроизведённый героями фильма; вид городских улиц и особенно «Бродвея» (улицы Горького) прорабатывался также весьма тщательно, с помощью декораций, драпировок и компьютерной графики. Таким образом, авторами была создана реальность, параллельная московской 50-х годов XX века, по словам Короткова, очень недостоверная, но весьма правдоподобная для современного зрителя.

Процесс съёмок

Фильм под рабочим названием «Буги на костях» снимался в Минске, Москве и Санкт-Петербурге, и стал первым проектом подобного масштаба, своебразным экспериментом для режиссёра Валерия Тодоровского, делавшего до этого более камерное кино.

Подготовительный период длился 2 года. Перепробовали множество актёров. На главную женскую роль сначала выбрали польскую актрису, но оказалась, что в окружении остальных актёров она выглядит «чужой». Тогда выбор пал на Оксану Акиньшину. Для съёмок Оксане пришлось отпустить длинные волосы и перекраситься в блондинку.

Съёмки начались в Минске, на студии «Беларусьфильм» в середине мае 2007 года. Минск оказался подходящим городом для натурных съёмок, так как в нём сохранились места, напоминающие Москву 1950-х годов, кроме того Тодоровский уже имел хороший опыт работы на главной киностудии Белоруссии, там проходили съёмки его картин «Любовник» и «Мой сводный брат Франкенштейн»

«Роль» московской улицы Горького досталась проспекту Независимости. На проспекте была построена троллейбусная остановка, на буксире доставлен троллейбус одной из ранних моделей — в этой части проспекта нет троллейбусного движения. Вообще, в картине были задействованы около двадцати легковых и грузовых автомобилей советского и зарубежного производства. Машина семьи Фрэда — американский автомобиль Hudson Eight, когда-то принадлежавший Валерию Чкалову специально для съёмок приехал из Москвы в Минск. Сцены в коммуналке, кафе и другие также снимались в павильонах «Беларусьфильма». Для некоторых кадров фильма пришлось выезжать в Руденск и другие районные центры республики.

В августе 2007 года съёмочная группа выехала в Санкт-Петербург, чтобы отснять несколько сцен, которые невозможно было поставить в Минске и Москве. В частности, эпизод в метро был снят на станции «Автово» в Петербурге. По сценарию ватага «стиляг» в «прикидах» вбегает на станцию, прыгая через турникеты. Эпизод снимали ночью, при страшной духоте, пришлось сделать несколько десятков дублей. У актёров отклеивались бакенбарды, у актрис накладные ресницы, на лицах плавился грим.

Затем были натурные съёмки в Москве. Эти кадры пришлось обрабатывать на компьютере, чтобы придать Тверской улице, Пушкинской площади и другим узнаваемым местам облик полувековой давности, «избавляться» от рекламных щитов и других анахронизмов.

Приём визуального разделения «стиляг» и «жлобов» был задействован и при работе с молодыми артистами, которые не всегда могли понять мотивацию героев. Например, по словам создателей фильма, многие актёры не понимали, почему за внешний вид или музыку могли избить или устроить «разнос» в институте, почему это так важно для их героев, и не могли вжиться в роль. Авторы просто указали, что серые — «плохие», а цветные — «хорошие», и это такая игра. После таких объяснений работа с молодыми актёрами наладилась.

Название фильма

Ещё в мае 2008 года один из продюссеров фильма Леонид Ярмольник говорил о разногласиях с прокатчиками по поводу названия.

В ноябре Валерий Тодоровский фактически подтвердил сказанное Ярмольником. Вопрос о смене названия был уже решён, последнее слово осталось за прокатчиками:

К несчастью, работа над фильмом не обошлась без чрезвычайных происшествий. Во время съёмок одного из эпизодов в павильоне погибла актриса массовки Наталья Абрамчук. В некоторых изданиях появилась версия, что именно из-за этого случая и было решено сменить название фильма


В камео «самовлюблённого саксофониста» — роль так и была обозначена в сценарии — на экране появляется солист джаз-бэнда «Коралловые рифы» Кирилл Сухомлинов. Другие музыканты группы поработали «дублёрами» основных персонажей, в сценах игры на музыкальных инструментах:

Эпизодическую роль музыкантов исполнила белорусская группа «Тяни-Толкай».

Саундтрек
В фильме использованы хиты 70-х и 80-х групп «Машина времени», «Кино», «Зоопарк», «Nautilus pompilius», «Ноль», «Браво», «Колибри», «Чайф», «Бригада С» и «Моральный кодекс». При этом действие картины разворачивается в 50-х годах XX века. В большинстве песен частично или полностью переписаны тексты и изменены аранжировки.
- Жёлтые ботинки (инструментал, группа «Браво»)
- Человек и кошка (Фёдор Чистяков и группа «Ноль», оставлен оригинальный текст), исп. Сергей Гармаш
- Я то, что надо (Дай мне эту ночь) (Валерий Сюткин и гр. «Браво»), исп. Антон Шагин
- Я люблю буги-вуги (Майк Науменко и «Зоопарк», ориг. Марк Болан), исп. Игорь Войнаровский
- Playboy (Моя маленькая бейба) (Гарик Сукачёв и «Бригада С»), исп. Максим Матвеев
- Песня старого джазмена (в ориг. «Старый корабль», Андрей Макаревич и «Машина времени»), исп. Алексей Горбунов
- Summertime (инструментал, Джордж Гершвин)
- 17 лет (Пусть всё будет так, как ты захочешь) (Владимир Шахрин и «Чайф»)
- Восьмиклассница (Виктор Цой и «Кино»), исп. Антон Шагин и Оксана Акиньшина
- Ему не нужна американская жена (группа «Колибри»), исп. «ВИА Гра», на ремикс был снят клип
- Скованные одной цепью (Вячеслав Бутусов и «Nautilus pompilius», ориг. текст Илья Кормильцев), исп. Евгения Брик
- Шаляй-Валяй (Владимир Шахрин и «Чайф», сохранён ориг. текст + дописан куплет), исп. Антон Шагин
- До свидания, мама (группа «Моральный кодекс», в прокатную версию фильма не вошла)
- Московские огни (Жанна Агузарова и «Браво», сохранён ориг. текст, в прокатную версию фильма не вошла), исп. Евгения Брик

Музыкальная обработка: Константин Меладзе.

Аранжировка: Юрий Шепета, Максим Гладецкий.

Переработка текстов: Ольга Цепенюк

Промоутинг фильма

Незадолго до премьеры фильма к проекту подключился Константин Эрнст — по словам Тодоровского, «человек, который лучше всех в стране умеет раскручивать кино». Эрнст просмотрел рабочую копию картины, она ему понравилась, по мнению некоторых обозревателей из-за внешней схожести с проектом «Первого канала» «Старые песни о главном». Эрнс принял решение сделать из фильма главное новогоднее кинособытие в России.

Рекламный бюджет фильма составил 5 миллионов долларов. Кроме обычной рекламы: постеров, роликов, афиш, проводились и весьма примечательные акции. Сама картина позиционировалась как «фильм-праздник», что даже стало своеобразным слоганом рекламной кампании.

К выходу фильма было приурочено издание книги «Стиляги, как это было. Документальный роман» Георгия Литвинова. Своими воспоминаниями поделились известные «стиляги»: знаменитый джазовый саксофонист Алексей Козло