О войне из первых уст. Очень интересно!

Корр.: Вы прошли войну, расскажите как это было.

Е.Н.: Когда в 1941 году объявили о начале ВОВ, я училась и была еще слишком молода - мне было 16. Когда нашу учебную группу собрали для распределения (кого-то отправляли на фронт, кого-то оставили в тылу) мне места не было. Вы не представляете каким это было для меня событием – все мои одногруппники стали частью той силы, которая будет сопротивляться врагу, а я оставалась в стороне. Я со слезами просила взять меня на работу, ухаживать за больными, лечить пострадавших, но все бесполезно было! Но в 1942 меня взяли на работу в Эвагоспиталь.

Корр.: Что такое Эвагоспиталь?

Е.Н.: Томск ведь был глубоким тылом во время войны, и сюда привозили раненных с фронта - вот эвагоспитали и строили - отдавали лучшие здания под них. Сначала я работала в ЭГ-2484 - сейчас это школа 12. В конце 1943 меня перевели в ЭГ-1231 - это здание художественного музея, а с осени 1944 в ЭГ-1229 -это на пр.Кирова, 8 школа.



Корр.: Годы войны - это тяжелые испытания, множество покалеченных жизней. В Томске таких госпиталей было много, людей привозили еще больше. Но врачи продолжали лечить, выхаживать - как вам это удавалось?

Е.Н.: Действительно, сколько раненных было - не перечесть. Самое страшное, что привозили подчас таких пациентов, которые сейчас редко попадают в больницы. Не просто без руки, ноги или раненные. Был один случай в челюстно-лицевом отделении (там, на мой взгляд, были самые жуткие картины больных), привезли с фронта мужчину, уже не помню точно сколько ему лет было, приблизительно 35, без ног, нет одной кисти, все лицо искорежено, ослепший, весь в крови, очень ждал когда к нему жена придет. Когда жена зашла в палату - сразу приставила палец к губам и показывает врачам, чтобы не говорили ему о ее приходе. Она издалека посмотрела на мужа и ушла. На следующее утро его нашли мертвым - выбросился из окна. Видимо почувствовал, что приходила, услышал по стуку каблуков, понял, что не примет его уже. Как он дополз до окна и выбросился - загадка. Но страшно вот так осознать, что в семье -единственной отраде тебя не ждут больного и искалеченного. Хотя таких случаев было мизерно мало. Все дожидались, ждали и любили.

Вообще, в те годы мы, можно сказать, не то, что работали, мы жили на работе - сутками время проводили на дежурстве и постоянно ухаживали за раненными. Вот сейчас работа в больнице по-другому строится: сейчас у всех свои обязанности, за которые сотрудники не выходят, а тогда все были на равных, врачи могли и утки вынести за неходячими - сделать, по сути, работу санитаров. Мы как медсестры, конечно, операции не делали, т.к. не умели, но помогали, как могли -потому что всем нужна помощь, потому что так было необходимо и это не составляло сложности.

Корр.: А как вы начали работать в ОКБ?

Е.Н.: Работать в ОКБ я начала на станции санитарной авиации, а когда здание больницы построили, перешла туда. Всего 35 лет проработала до 1986.



Корр.: Расскажите о санавиации подробнее, думаю не все знают, что это за отделение.

Е.Н.: Это скорая помощь, только воздушная. Дороги тогда в Томской области были плохие - не во все районы можно было попасть по земле - вот и летали на кукурузниках всяких. Поступит вызов откуда-нибудь из Асиновского района -собираешься и вылетаешь. Бывало так, что в полете тебе поступает вызов на пульт, а у тебя пассажиры на борту. Так было положено высадить пассажиров в ближайшем пункте, вылететь на вызов, а затем вернуться за людьми. Иногда даже воздушные дороги не помогали - просто потому, что садиться было негде. Так мы кровь сбрасывали с воздуха в населенный пункт.

Корр.: а как же она долетала? Не повреждалась?

Е.Н.: а мы ее упаковывали. Тогда кровь не в пакетиках была, а в бутылках, чтобы они не разбивались мы их в опилки заматывали, ну и, конечно ,предупреждали «чтобы встречали посылку». Вспомнила одну историю, чудесные исцеления случаются, но такой на моей практике был, пожалуй, единственный случай…а может просто остальные уже не помню. Привезли как-то к нам женщину в тяжелом состоянии, начали делать операцию и выяснилось – метастаз уже, случай уже критический, помочь нельзя. Сказали мужу, посадили ее на борт и отвезли домой. Через несколько лет заходит в отделение женщина, абсолютно здоровая, сияет. И мы с коллегами даже не сразу ее узнали, а как узнали – глазам не поверили! Это была та самая женщина, у которой метастазы обнаружили! Начали мы ее спрашивать как ей удалось вылечиться – оказывается пила она выжимку скотского навоза. Откуда она этот рецепт узнала, как ей удалось последнюю стадию рака вылечить – все равно загадкой останется.

Да много было интересных случаев, даже не вспомню все, столько лет все-таки прошло.
Грамот у меня много, орденов разных. Правда их десять должно быть, но десятый орден я так и не могу получить – уже и документы вручили, а самого ордена нет. А фотографии все того времени в музей ОКБ отдала.



Корр.: Ну что ж, спасибо, Екатерина Николаевна, за то, что уделили время и рассказали о своей работе в ОКБ и во время ВОВ. Сотрудники и коллеги желают Вам и Вашей семье долгих лет жизни, как можно больше здоровья и счастья!