На uCrazy 13 лет 3 месяца
Мара, Морена, Морана. Владычица зимняя
Ноябрь — месяц особенный: по календарным датам ещё осень, а по погоде — самая настоящая зима — и по народному календарю именно в ноябре и наступала зима.
У славян таким переломным днём было 25 ноября, который почитался днём Марены. Считалось, что в этот день всегда стоит отвратительная погода — дождь, снег, ветер. В этот день запрещено было творить какие-либо славословия и жертвы богам, так как все они невольно приносились бы Марене.
Обрядовая пища: кисель, оладьи, морковь, репа.
Леля, Жива и Марена – три дочери Сварога и Лады. И было у них также по три брата-близнеца, одного из которых мы хорошо знаем – это Перун, а об остальных приходится только догадываться (хотя бы по аналогиям с египетскими мифами).
Марена вначале была женой Даждьбога, сына Перуна и русалки Рось, но впоследствии стала известна под именем Василисы Прекрасной, жены Кощея (аналога бога-трикстера Локки в ирландских и скандинавских мифах). А женой Даждьбога стала Жива (Тара). Именно Даждьбог чаще всего ассоциируется в сказках как Иванушка Царевич.
Вот, что пишется в древнеславянском мифе о союзе Даждьбога и Мары:
Первая жена Даждьбога Майя Златогорка после смерти ушла в Навь, где дух ее слился с духом богини Смерти – Марены, после чего, видимо и приглянулся Марене Даждьбог. Тогда Марена приворожила Даждьбога и в его сердце поселилась любовная тоска.
В то время к Марене сватался Кащей, но Дажьбог так распалился страстью, что решил отбить у соперника прелестницу. Однако Марена не собиралась становиться женой Дажьбога. Замуж она хотела только за Кащея, ибо он был знатного рода — шутка ли, сын Вия и Матери Сырой Земли, внук самого Черного Змея. А Тарх Дажьбог всего-то сын русалки.
Когда Тарх стал слишком уж ее донимать, она предложила ему выпить заговоренный мед. Только Дажьбог его выпил, у него на голове заветвились рога — и Дажьбог обратился в Златорогого Оленя (об этом событии люди вспоминают в середине лета, в день Медового Спаса).
Вновь обратила Марена Златорогого Оленя в Тарха Дажьбога только после того, как Перун пригрозил испепелить ее молнией. Не смогла устоять перед влюбленным Дажьбогом Марена и вышла за него замуж. Но после свадьбы Марену похитил у Дажьбога оскорбленный соперник Кащей. Дажьбог пустился в погоню за похитителем, но Марена и Кащей всякий раз обманывали его — сбрасывали в Пекло, обращали в Камень, и в конце концов распяли на Алатырской горе (Эльбрус(?)), Алатырь, «всем камням отец», «пуп земли» в славянской Традиции, стоит на Буяне-острове. Под Алатырем сокрыты истоки всех рек и начала всех дорог. Алтарем и троном служит Алатырь верховным богам, и потому любой трон и любой алтарь в Среднем Мире — лишь отражение Алатырь-камня. Магический алтарь — камень, на котором совершается жертвоприношение, — суть отражение Мировой Горы, или камня-Алатыря
Песни о Дажьбоге, Марене и Кащее воссозданы на основе былин о Добрыне и Марийке Кайдаловне, Потыке и Марье Белой Лебеди, а также сказок об Иване-Царевиче и Марье Моревне и иных подобных. Ссылки есть в «Русских Ведах» (М., 1992).
Имя славянской богини зимней стужи и смерти Марены (Мары) восходит к общему индоевропейскому корню «мар\мор», связанное со смертью (мором).
В переводе с санскрита «mara» значит «убивающий», «уничтожающий». Не случайно в буддийской мифологии «Мара» — божество, персонифицирующее «зло» и все то, что приводит к смерти живые существа. Он (Мара) искушал Будду под деревом Бодхи и создавал препятствия на духовном пути всех Бодхисаттв, стремившихся к «просветлению». Согласно буддийским мифам, божеству Маре подчинено огромное количество демонов ненависти и вожделения (рассматриваемых буддийскими философами прежде всего как персонификации различных аспектов человеческой психики); также он (буддийский Мара) имеет дочерей, воплощающих собой сексуальные страсти.
Древне-кельтские мифы повествуют о богине войны Морриган (ирландское — Морригу), появляющейся на полях битв и предвещавшей смерть. Чаще всего она принимала облик вороны; именно в таком виде она уселась на плечо героя Кухулина, когда тот погиб в бою против армии королевы Медб (королевы Коннахта, яростной женщины-воительницы).
В цикле легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола важное место занимает образ Морганы ле Фэй, сводной сестры Артура. Во всех британских вариантах мифов о легендарных рыцарях она представлена заклятым врагом Артура, часто виновницей его гибели. Однако после кровавой битвы под Солсбери, стоившей жизни большинству рыцарей Круглого Стола, когда король и его мятежный племянник Мордред поразили друг друга, Моргана была одной из трех женщин, которые на черном корабле увезли смертельно раненного Артура в Аваллон (ее спутницами были королева Северных Штормов и королева Потерянных Земель). Некоторые варианты мифов гласят, что Моргана ле Фэй (держащая в руке яблоневую ветвь — символ изобилия) является владычецей Аваллона («Яблоневого Острова» – остров Буян (?)).
В славянских мифах и легендах часто встречаются персонажи, носящие такие имена, как Мара, Маря, Маруха, Мора (и близкое к нему Кикимора), Марена, Морена, Марана, Маржана, Маржена и т.п., связанные (по первоначальному этимологическому сходству или по вторичному звуковому уподоблению) с олицетворениями смерти, а также с сезонными ритуалами умирания (а затем восресения) природы.
В весенних обрядах славян Мареной называлось соломенное чучело — воплощение смерти и зимы, которое топили (разрывали, сжигали), что призвано было обеспечить хороший урожай. В русских деревнях в Купальскую ночь сжигали на костре чучело Мары-Марены [это символично тому, как происходит в природе: из мертвой смерти (зимы) и живородится жизнь (весна)]. Есть также и версия, что имя Мары в купальских обрядовых песнях впоследствии было частично вытеснено именем Марьи (Марии)…
В западнославянской мифологии известна польская Маржана, отождесвляемая хронистом XV века Я.Длугошем с римской богиней подземного мира Церерой; чешская Морана, отождествляемая с греческой богиней мрака и чародейства Гекатой [древние авторы, говорящие о божествах славян-язычников, упоминали о Марене как о богине вроде Гекаты и Деметры - одновременно, смерть и плодородие]. Белорусская Мара — «нечисть» [т.е., не "белосветное" божество ], сходная по функциям с Марой низшей мифологии народов Европы, олицетворяет собой, в частности, злой дух, садящийся ночью на грудь спящего и вызвающий удушье (в Средние Века ассоциировавшийся также с инкубами и суккубами). Представление о Маре как о воплощении ночного кошмара запечатлено в польском «zmora» («кошмар»), француском «cauchemar» («кошмар»), английском «nightmare» («кошмар»; от «night»).
Мара — одно из самых древних, таинственных и «смутных» божеств в славянских языческих поверьях. Мара — богиня в облике высокой женщины или, напровтив, сгорбленной старухи, но с длинными распущенными волосами. Иногда — красивая девушка в белом, иногда женщина, одетая в черное и рвань, а также космата. Тем не менее, Мара в русских повериях не столько воплощенный ночной кошмар, сколько воплощенная судьба, ведающая перемены в судьбах обитателей дома (она как призрак часто появляется часто в доме). Слово «Мара» также означает и «туман, мгла, марево». В этом Мара схожа с «Белой Женщиной», повсеместно означающей смерть и предвещающей несчастья.
Мара это также и Полудница — красивая девушка в белом, появляющаяся среди зреющих хлебов. Образ Мары в славянских поверях в соответствии и со значением ее — призрачен. Остались только отрывки каких-то испостасей. Это туман и марево, влияние на судьбы людей, появление только в определенное время — в полдень дня или года, в полночь дня или года — переломы года таким образом сочетаются и с переломами судьбы человеческой. Проведено много исследований на тему трактовки общеиндоевропейского корня «mr», связанного с санскритским — «mrtis», латинским — «mors», русским «съ-мьрть». Считается, что в образе Мары-Марены-Мораны отразился древний архетип, связанный со смертью. В образе Мары видят как сочетание рождения и плодородия, так и смерти, необходимой для обновления и продолжения Жизни на Земле.
Объединяют также Мару-Вселенную, Мару-Судьбу, Мару-Женщину и Мару-Дерево. Полагая, что в мифологическом мышлении Судьба человека может представлять собой «долю», Часть Вселенной (подобной ему) и быть отдельным существом (двойником, огнем, растением). Мара также — смерть, море, мрак, мир; душа и доля; источник и конец бытия; божество, наделенное универсальной властью, особенным образом влияющее на судьбы людей.
Если рассматривать «мифологический» уровень понимания Изначальной Традиции, то следует упомянуть, что, согласно одному из мифов, Марена является дочерью Черного Змея (охраняющего переход из Яви в Навь по Калинову Мосту) и внучка Ящера, владыки Подземного Мира, которую взял замуж Кощей (одна из ипостасей Чернобога), ее родной брат по отцу; от Кощея Марена родила дочерей Водяницу, Ледяницу, Снежану, Немочу, Замору и других, связанных с умиранием, неурожаем, скотьим мором итп; сопровождают Марену «мары» — бестелесные навии («навки»), вестницы смерти.
Время года, которому покровительствует Марена — зима, сторона света — запад (где умирает Солнце), время суток — ночь (лучшее время для темного колдовства)…Есть День Марены (Навий день) и весной — 1 марта, когда сжигают чучело Мары, обряд прощания с зимой и встреча Весны.
Современный неоязычник, как правило, знает о Марене только одно — это «Богиня смерти». Ну и, соответсвенно, верит в легенды о Ее «борьбе» со «светлыми Богами» — благо авторы разной степени талантливости от М. Семеновой до А. Асова, насочиняли уже достаточно много по этому поводу — в зависимости от характера принимая сторону той или иной стороны.
Справка: Инглии́зм (полное название: Древнерусская Инглиистическая Церковь Православных Староверов-Инглингов ) — новое религиозное движение , одно из направлений в славянском неоязычестве . Родственно родноверию . Древнерусская Инглиистическая Церковь Православных Староверов-инглингов никогда не была официально зарегистрирована религией в России .
Но наряду с упоминанием Марены Абрахамом Френцелем, среневековым автором, как «De Marzana, Dea Morte, Dea Mortis», т.е. Богини смерти, имеются и другие сопоставления, сильно отдаляющие нас от славянского аналога «старухи с косой». Чешский автор глосс к «Матери слов» сопоставляет Марену с Прозерпиной — не только владычицей подземного мира, но и подательницей плодов. Ян Длугош сравнил ее с Церерой — Богиней плодородия, и это проясняет для нас вопрос, почему к Марене могли обращаться за помощью в «усстрении свадьбы» (грамота от Милуши, см. ниже).
Балтский аналог Марене, Мара или Маря, сливается в один образ с Богиней Судьбы и родов Лауме — в славянской мифологии ей соответсвует Мокошь (?).
Справка: Мокошь ( Макошь ) — женское божество в восточнославянской мифологии , покровительница женского начала, плодородия, прядения и ткачества. В её ведении находилось прядение. Мокошь — единственная богиня древнерусского пантеона, чей идол стоял в Киеве на вершине холма рядом со статуями Перуна и прочих божеств. Считалось, что богиня покровительствует прядению, наказывает тех, кто работает в пятницу . Её соотносят с греческими богинями судьбы Мойрами , прядущими нити жизни, и германскими «пряхами судьбы » — Норнами ). Имела связь с Рожаницами , Суденицами, Долей и Недолей (они считались её помощницами). Память о Мокоши на Украине и на Русском Севере хранилась до XIX века. В жертву ей приносилась пряжа, выбрасывавшаяся в колодец (ритуал назывался «мокрида»). Дольше всего воспоминания о Макоши (Мокоши) сохранялись на Русском Севере. В процессе христианизации ее образ слился с образом Параскевы Пятницы(бабья святая, «так как повсюду наши крестьянки считают ее своей заступницей»). Впрочем, в быличках Макошь может выступать и под собственным именем. (из википедии)
Современные латышские язычники-диевтурибы почитают Мару, как Великую Мать. Возможно, то же превращение Мары-Марены в основной лик Великой Матери, Пряхи Судеб (Макошь?)(см. севернорусские мифы о прядущей море или кикиморе), произошло и в Новгороде, благо, население одного из трех древнейших концов Новгорода, Людина, составляли кривичи. Кривичи же наиболее близки к балтам из всех славянских народов, даже само их название сопоставляют с названием языческих жрецов балтов — криве или креве — что косвенное подтверждают такие слова иноземной хроники:
«28 июля 1414 года в деревне Анкаим умер Креве-Кревайть (Krewe-Krewayto) по имени Гинтовт, 74-й первосвященник; с ним пал сан некогда очень важный в делах святых и судебных во всей земле Литовской, Пруссии, Литве, Жемайтии, Куронии, Земгалии, Ливонии, Латгалии и даже в землях кривичских руссов (Creviczensivim Russorum)»
А поскольку для «кривичских руссов» Криве был авторитетом в «делах святых», то мы вправе распространить на них и почитание Марены, как Богини не только, и, может быть, не столько зимы и смерти, сколько судьбы и плодородия. Тем более, что грамоты с ее именем найдены как раз в Людином конце, кривической части Новгорода.
Кстати, к проявлениям язычества в крещеной Руси относят и обычай насыпать покойнику в гроб зерен - «дань Марене», которую предполагалось платить зерном в грамоте 798 (см.ниже). Обычай это, как отмечают археологи, был особенно распространен в Новгороде. Здесь как бы объединяются темы плодородия и смерти. Молодоженов на свадьбе тоже осыпали (и сейчас кстати тоже принято) зерном…
Обычай оставлять у святых мест молитвы-записочки сохранился на Русском севере едва ли не до наших дней. Отражением его является и коми обычай «кабала» — когда колдун обращается к лесному духу в записке на бересте, которую выкладывает на урочное место вместе с подношениями — обычай явно заимствованый «заволочской чудью» у более культурных новгородцев. На Руси же существовал чуть ли не до петровских времен обычай класть в гроб с покойником письма привратнику иного мира, которым почитали на Руси Николу — заместителя в этой должности языческого Волоса. Причем первым известным последователем этого обычая стал никто иной, как очередной выходец с балтийско-славянского севера варяг Шимон-Рюрик, учредитель и спонсор Киево-Печерского монастыря. И я полагаю, что сын Варяжского моря взял с собой на тот свет не византийский пергамент — а бересту, бересту, на которой «людии новгородские от рода варяжска» писали письма — друг другу, и, как теперь выясняется, своим Богам…
Не смотря на такой серьезный смысл имени Марена, в славянских семьях называли девочек этим именем. Не боялись гнева богини, ну или так пытались ее задобрить, чтобы она не насылала мор на их род – не известно.
В новгородских грамотах 794, 798, 849 и 955, датируемых XII веком. упоминается некая Марена.
В грамоте 794 Петр (некоторыми авторами предполагается, что новгородский боярин Петр Михайлович) просит Марену оказать влияние на князя (!), когда тот станет наделять купцов (чем и как непонятно, вообще, грамота сохранилась фрагментарно, а прорисовки на » http://gramoty.ru/» куда-то делись, причем в этой связи упоминает мор, прошедший зимою. По грамоте не понятно связан ли был мор с именем зимней богини, перевод грамоты можно истолковывать по разному «…Марена, вразуми князя нашего, который дары купцам раздавать собрался. Зимний гнев Свой напомни…» То ли это все таки обращение к Марене-богини зимы, то ли это обращение к княгине Марене, которая по каким-то нам не известным причинам лютовала именно зимой.
В грамоте 798 некий Завид требует от неизвестного адресата, чтобы он (она?) велел(а) тому из «воих сыновей», у которого есть зерно, отдать дань Марене. «…скажи сыновьям, кто сможет, пусть зерно за меня принесет Марене-Государыне в дань!..»
В грамоте 849 Петр (возможно, тот же, что и в первой грамоте) — велит какому-то Демше выдать шесть гривен Микуле Кишке — но только «перед Мареной» — …Демша, ты шесть гривен Микуле только перед кумиром Матушки давай. Может, хоть Ее побоится, шильник! А Ярьке не давай, у этого ничего святого нету!..
Любопытнее всего четвертая грамота, с которой связан ряд забавных недоразумений. Общая же суть в том, что женщина по имени Милуша, обращаясь к Марене, говорит, что Косе Великой (по предположениям ученых, дочери Милуши), «выйти бы за Сновида». Ниже снова написано имя Марены с ласкательным суффиксом и разукрашенной, будто в летописи заглавной буквой, а потом… вот тут-то и причина недоразумений! — написано «пей п*зда и секыль». Журналисты в простоте своей решили, будто Милуша кроет матом адресата письма. Стоило ради этого разукрашивать имя Марены столь любовно? Ученые же вносят в вопрос ясность: «Оказывается, что в русском эротическом фольклоре есть такое же точно восклицание, как в этом письме Милуши : «пей + любое обозначение вульвы».
Это глубоко архаичный образ, восходящий к фундаментальному индоевропейскому мифу об оплодотворении Земли, Матери-Сырой-Земли, Деметры и др. — активным началом: Деушем, Зевсом, Юпитером и др. Земля пьёт дождь, проливающийся с неба, и плодоносит. Современное выражение «дождь напоил землю». Не случайно Зевс оплодотворяет Данаю в золотом дожде. Есть работа Никиты Ильича Толстого о белорусском фольклоре, где есть выражения: «пьян, как мать» и «пьян, как земля» (имеется в виду напоённость Матери-Сырой-Земли).
Таким образом, восклицание: “пей, мать”, “пей, земля” и даже “пей, п-да” — надо понимать как сакральное заклинание с древним, глубоко поэтическим смыслом: «да наполнится, да будет напоено оплодотворяющим началом рождающее лоно!» В устах Милуши почти наверняка это цитата из «срамной песни», которая будет звучать на свадьбе, и она хочет сказать: «Маренка, да пусть же свадьба состоится!»
Сейчас археологи нашли уже дом Марены и Петра: богато украшенная утварь, пряслице с именем Марены и другие артефакты. Они укладываются во временной интервал 20-х—70-х годов XII в. В 1155 году Пётр и Марена выдали дочь замуж за сына Юрия Долгорукого — это один из всего двух случаев в древнерусской истории, когда князь женился не на княжне. Отсюда делается вывод, что перед нами письмо к знатнейшей даме древнего Новгорода, породнившейся с княжеским домом.
В неоязычестве Марену и снабдили множествами детей, которые отвечают за бедствия, эпидемии и прочие беды — навии. Её наделяют такими символами — Черная Луна, груды разбитых черепов и серп, которым она подрезает Нити Жизни. Марена воплощает собой торжество Мари — «Мертвой Воды» (Воли к Смерти), то есть Силы, противоположной Животворящей Солнечной Яри. Но Смерть, даруемая Мареной, не есть полное прерывание Токов Жизни как таковой, а — лишь переход к Жизни Иной, к новому Началу, ибо так уж положено Родом Вседержителем, что после Зимы, уносящей с собой все отжившее, всегда наступает новая Весна… Но даже после ухода Зимы-Смерти с людьми оставались ее многочисленные слуги — мары.
По преданиям древних славян, это злые духи болезней, они носят голову под мышкой, бродят по ночам под окнами домов и шепчут имена домочадцев: кто отзовется на голос мары, тот умрет. Германцы уверены, что маруты — духи неистовых воинов. Шведы и датчане считают их душами умерших, болгары уверены, что мары- души младенцев, умерших некрещеными. Белорусы верили, что Морана передает умерших Бабе-Яге, которая питается душами мертвых. На санскрите слово «ahi» означает змей, змея.
Соломенное чучело, которое до сего дня кое-где еще жгут во время праздника древней Масленицы в пору весеннего равноденствия время, принадлежит Морене, Богине смерти и холода. И каждую зиму она берет власть. И чтобы как-то оградить себя от Марены и показать ей, что её не боятся, припугнуть, прогнать подальше, славяне собирались всем миром и шли в самое гибельное место — на лесное болото. Ведь так же считалось, что именно в лесных болотах гнездится всякая нечисть (Мора- Кикимора), принадлежащая к свите тёмного божества.
На это болото приносили пылающие головни и тушили их в елани (незамёрзшей трясине), чтобы символически «дать отпор» богине зимней стужи и смерти. Ведь впереди были длинные ночи и короткие дни без солнца, с самых незапамятных времён считавшегося противником всех тёмных сил и другом людей.
Символом Мары является знаки воды, выраженные двумя волнистыми линиями. Из воды человек приходил и по некоторым погребальным обычаям, в воду человек уходил, что бы переродиться (кстати, есть замечательная книжка по поводу древних захоронений).
Леля, Жива и Марена – три дочери Сварога и Лады. И было у них также по три брата-близнеца, одного из которых мы хорошо знаем – это Перун, а об остальных приходится только догадываться (хотя бы по аналогиям с египетскими мифами).
Марена вначале была женой Даждьбога, сына Перуна и русалки Рось, но впоследствии стала известна под именем Василисы Прекрасной, жены Кощея (аналога бога-трикстера Локки в ирландских и скандинавских мифах). А женой Даждьбога стала Жива (Тара). Именно Даждьбог чаще всего ассоциируется в сказках как Иванушка Царевич.
Вот, что пишется в древнеславянском мифе о союзе Даждьбога и Мары:
Первая жена Даждьбога Майя Златогорка после смерти ушла в Навь, где дух ее слился с духом богини Смерти – Марены, после чего, видимо и приглянулся Марене Даждьбог. Тогда Марена приворожила Даждьбога и в его сердце поселилась любовная тоска.
В то время к Марене сватался Кащей, но Дажьбог так распалился страстью, что решил отбить у соперника прелестницу. Однако Марена не собиралась становиться женой Дажьбога. Замуж она хотела только за Кащея, ибо он был знатного рода — шутка ли, сын Вия и Матери Сырой Земли, внук самого Черного Змея. А Тарх Дажьбог всего-то сын русалки.
Когда Тарх стал слишком уж ее донимать, она предложила ему выпить заговоренный мед. Только Дажьбог его выпил, у него на голове заветвились рога — и Дажьбог обратился в Златорогого Оленя (об этом событии люди вспоминают в середине лета, в день Медового Спаса).
Вновь обратила Марена Златорогого Оленя в Тарха Дажьбога только после того, как Перун пригрозил испепелить ее молнией. Не смогла устоять перед влюбленным Дажьбогом Марена и вышла за него замуж. Но после свадьбы Марену похитил у Дажьбога оскорбленный соперник Кащей. Дажьбог пустился в погоню за похитителем, но Марена и Кащей всякий раз обманывали его — сбрасывали в Пекло, обращали в Камень, и в конце концов распяли на Алатырской горе (Эльбрус(?)), Алатырь, «всем камням отец», «пуп земли» в славянской Традиции, стоит на Буяне-острове. Под Алатырем сокрыты истоки всех рек и начала всех дорог. Алтарем и троном служит Алатырь верховным богам, и потому любой трон и любой алтарь в Среднем Мире — лишь отражение Алатырь-камня. Магический алтарь — камень, на котором совершается жертвоприношение, — суть отражение Мировой Горы, или камня-Алатыря
Песни о Дажьбоге, Марене и Кащее воссозданы на основе былин о Добрыне и Марийке Кайдаловне, Потыке и Марье Белой Лебеди, а также сказок об Иване-Царевиче и Марье Моревне и иных подобных. Ссылки есть в «Русских Ведах» (М., 1992).
Имя славянской богини зимней стужи и смерти Марены (Мары) восходит к общему индоевропейскому корню «мар\мор», связанное со смертью (мором).
В переводе с санскрита «mara» значит «убивающий», «уничтожающий». Не случайно в буддийской мифологии «Мара» — божество, персонифицирующее «зло» и все то, что приводит к смерти живые существа. Он (Мара) искушал Будду под деревом Бодхи и создавал препятствия на духовном пути всех Бодхисаттв, стремившихся к «просветлению». Согласно буддийским мифам, божеству Маре подчинено огромное количество демонов ненависти и вожделения (рассматриваемых буддийскими философами прежде всего как персонификации различных аспектов человеческой психики); также он (буддийский Мара) имеет дочерей, воплощающих собой сексуальные страсти.
Древне-кельтские мифы повествуют о богине войны Морриган (ирландское — Морригу), появляющейся на полях битв и предвещавшей смерть. Чаще всего она принимала облик вороны; именно в таком виде она уселась на плечо героя Кухулина, когда тот погиб в бою против армии королевы Медб (королевы Коннахта, яростной женщины-воительницы).
В цикле легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола важное место занимает образ Морганы ле Фэй, сводной сестры Артура. Во всех британских вариантах мифов о легендарных рыцарях она представлена заклятым врагом Артура, часто виновницей его гибели. Однако после кровавой битвы под Солсбери, стоившей жизни большинству рыцарей Круглого Стола, когда король и его мятежный племянник Мордред поразили друг друга, Моргана была одной из трех женщин, которые на черном корабле увезли смертельно раненного Артура в Аваллон (ее спутницами были королева Северных Штормов и королева Потерянных Земель). Некоторые варианты мифов гласят, что Моргана ле Фэй (держащая в руке яблоневую ветвь — символ изобилия) является владычецей Аваллона («Яблоневого Острова» – остров Буян (?)).
В славянских мифах и легендах часто встречаются персонажи, носящие такие имена, как Мара, Маря, Маруха, Мора (и близкое к нему Кикимора), Марена, Морена, Марана, Маржана, Маржена и т.п., связанные (по первоначальному этимологическому сходству или по вторичному звуковому уподоблению) с олицетворениями смерти, а также с сезонными ритуалами умирания (а затем восресения) природы.
В весенних обрядах славян Мареной называлось соломенное чучело — воплощение смерти и зимы, которое топили (разрывали, сжигали), что призвано было обеспечить хороший урожай. В русских деревнях в Купальскую ночь сжигали на костре чучело Мары-Марены [это символично тому, как происходит в природе: из мертвой смерти (зимы) и живородится жизнь (весна)]. Есть также и версия, что имя Мары в купальских обрядовых песнях впоследствии было частично вытеснено именем Марьи (Марии)…
В западнославянской мифологии известна польская Маржана, отождесвляемая хронистом XV века Я.Длугошем с римской богиней подземного мира Церерой; чешская Морана, отождествляемая с греческой богиней мрака и чародейства Гекатой [древние авторы, говорящие о божествах славян-язычников, упоминали о Марене как о богине вроде Гекаты и Деметры - одновременно, смерть и плодородие]. Белорусская Мара — «нечисть» [т.е., не "белосветное" божество ], сходная по функциям с Марой низшей мифологии народов Европы, олицетворяет собой, в частности, злой дух, садящийся ночью на грудь спящего и вызвающий удушье (в Средние Века ассоциировавшийся также с инкубами и суккубами). Представление о Маре как о воплощении ночного кошмара запечатлено в польском «zmora» («кошмар»), француском «cauchemar» («кошмар»), английском «nightmare» («кошмар»; от «night»).
Мара — одно из самых древних, таинственных и «смутных» божеств в славянских языческих поверьях. Мара — богиня в облике высокой женщины или, напровтив, сгорбленной старухи, но с длинными распущенными волосами. Иногда — красивая девушка в белом, иногда женщина, одетая в черное и рвань, а также космата. Тем не менее, Мара в русских повериях не столько воплощенный ночной кошмар, сколько воплощенная судьба, ведающая перемены в судьбах обитателей дома (она как призрак часто появляется часто в доме). Слово «Мара» также означает и «туман, мгла, марево». В этом Мара схожа с «Белой Женщиной», повсеместно означающей смерть и предвещающей несчастья.
Мара это также и Полудница — красивая девушка в белом, появляющаяся среди зреющих хлебов. Образ Мары в славянских поверях в соответствии и со значением ее — призрачен. Остались только отрывки каких-то испостасей. Это туман и марево, влияние на судьбы людей, появление только в определенное время — в полдень дня или года, в полночь дня или года — переломы года таким образом сочетаются и с переломами судьбы человеческой. Проведено много исследований на тему трактовки общеиндоевропейского корня «mr», связанного с санскритским — «mrtis», латинским — «mors», русским «съ-мьрть». Считается, что в образе Мары-Марены-Мораны отразился древний архетип, связанный со смертью. В образе Мары видят как сочетание рождения и плодородия, так и смерти, необходимой для обновления и продолжения Жизни на Земле.
Объединяют также Мару-Вселенную, Мару-Судьбу, Мару-Женщину и Мару-Дерево. Полагая, что в мифологическом мышлении Судьба человека может представлять собой «долю», Часть Вселенной (подобной ему) и быть отдельным существом (двойником, огнем, растением). Мара также — смерть, море, мрак, мир; душа и доля; источник и конец бытия; божество, наделенное универсальной властью, особенным образом влияющее на судьбы людей.
Если рассматривать «мифологический» уровень понимания Изначальной Традиции, то следует упомянуть, что, согласно одному из мифов, Марена является дочерью Черного Змея (охраняющего переход из Яви в Навь по Калинову Мосту) и внучка Ящера, владыки Подземного Мира, которую взял замуж Кощей (одна из ипостасей Чернобога), ее родной брат по отцу; от Кощея Марена родила дочерей Водяницу, Ледяницу, Снежану, Немочу, Замору и других, связанных с умиранием, неурожаем, скотьим мором итп; сопровождают Марену «мары» — бестелесные навии («навки»), вестницы смерти.
Время года, которому покровительствует Марена — зима, сторона света — запад (где умирает Солнце), время суток — ночь (лучшее время для темного колдовства)…Есть День Марены (Навий день) и весной — 1 марта, когда сжигают чучело Мары, обряд прощания с зимой и встреча Весны.
Современный неоязычник, как правило, знает о Марене только одно — это «Богиня смерти». Ну и, соответсвенно, верит в легенды о Ее «борьбе» со «светлыми Богами» — благо авторы разной степени талантливости от М. Семеновой до А. Асова, насочиняли уже достаточно много по этому поводу — в зависимости от характера принимая сторону той или иной стороны.
Справка: Инглии́зм (полное название: Древнерусская Инглиистическая Церковь Православных Староверов-Инглингов ) — новое религиозное движение , одно из направлений в славянском неоязычестве . Родственно родноверию . Древнерусская Инглиистическая Церковь Православных Староверов-инглингов никогда не была официально зарегистрирована религией в России .
Но наряду с упоминанием Марены Абрахамом Френцелем, среневековым автором, как «De Marzana, Dea Morte, Dea Mortis», т.е. Богини смерти, имеются и другие сопоставления, сильно отдаляющие нас от славянского аналога «старухи с косой». Чешский автор глосс к «Матери слов» сопоставляет Марену с Прозерпиной — не только владычицей подземного мира, но и подательницей плодов. Ян Длугош сравнил ее с Церерой — Богиней плодородия, и это проясняет для нас вопрос, почему к Марене могли обращаться за помощью в «усстрении свадьбы» (грамота от Милуши, см. ниже).
Балтский аналог Марене, Мара или Маря, сливается в один образ с Богиней Судьбы и родов Лауме — в славянской мифологии ей соответсвует Мокошь (?).
Справка: Мокошь ( Макошь ) — женское божество в восточнославянской мифологии , покровительница женского начала, плодородия, прядения и ткачества. В её ведении находилось прядение. Мокошь — единственная богиня древнерусского пантеона, чей идол стоял в Киеве на вершине холма рядом со статуями Перуна и прочих божеств. Считалось, что богиня покровительствует прядению, наказывает тех, кто работает в пятницу . Её соотносят с греческими богинями судьбы Мойрами , прядущими нити жизни, и германскими «пряхами судьбы » — Норнами ). Имела связь с Рожаницами , Суденицами, Долей и Недолей (они считались её помощницами). Память о Мокоши на Украине и на Русском Севере хранилась до XIX века. В жертву ей приносилась пряжа, выбрасывавшаяся в колодец (ритуал назывался «мокрида»). Дольше всего воспоминания о Макоши (Мокоши) сохранялись на Русском Севере. В процессе христианизации ее образ слился с образом Параскевы Пятницы(бабья святая, «так как повсюду наши крестьянки считают ее своей заступницей»). Впрочем, в быличках Макошь может выступать и под собственным именем. (из википедии)
Современные латышские язычники-диевтурибы почитают Мару, как Великую Мать. Возможно, то же превращение Мары-Марены в основной лик Великой Матери, Пряхи Судеб (Макошь?)(см. севернорусские мифы о прядущей море или кикиморе), произошло и в Новгороде, благо, население одного из трех древнейших концов Новгорода, Людина, составляли кривичи. Кривичи же наиболее близки к балтам из всех славянских народов, даже само их название сопоставляют с названием языческих жрецов балтов — криве или креве — что косвенное подтверждают такие слова иноземной хроники:
«28 июля 1414 года в деревне Анкаим умер Креве-Кревайть (Krewe-Krewayto) по имени Гинтовт, 74-й первосвященник; с ним пал сан некогда очень важный в делах святых и судебных во всей земле Литовской, Пруссии, Литве, Жемайтии, Куронии, Земгалии, Ливонии, Латгалии и даже в землях кривичских руссов (Creviczensivim Russorum)»
А поскольку для «кривичских руссов» Криве был авторитетом в «делах святых», то мы вправе распространить на них и почитание Марены, как Богини не только, и, может быть, не столько зимы и смерти, сколько судьбы и плодородия. Тем более, что грамоты с ее именем найдены как раз в Людином конце, кривической части Новгорода.
Кстати, к проявлениям язычества в крещеной Руси относят и обычай насыпать покойнику в гроб зерен - «дань Марене», которую предполагалось платить зерном в грамоте 798 (см.ниже). Обычай это, как отмечают археологи, был особенно распространен в Новгороде. Здесь как бы объединяются темы плодородия и смерти. Молодоженов на свадьбе тоже осыпали (и сейчас кстати тоже принято) зерном…
Обычай оставлять у святых мест молитвы-записочки сохранился на Русском севере едва ли не до наших дней. Отражением его является и коми обычай «кабала» — когда колдун обращается к лесному духу в записке на бересте, которую выкладывает на урочное место вместе с подношениями — обычай явно заимствованый «заволочской чудью» у более культурных новгородцев. На Руси же существовал чуть ли не до петровских времен обычай класть в гроб с покойником письма привратнику иного мира, которым почитали на Руси Николу — заместителя в этой должности языческого Волоса. Причем первым известным последователем этого обычая стал никто иной, как очередной выходец с балтийско-славянского севера варяг Шимон-Рюрик, учредитель и спонсор Киево-Печерского монастыря. И я полагаю, что сын Варяжского моря взял с собой на тот свет не византийский пергамент — а бересту, бересту, на которой «людии новгородские от рода варяжска» писали письма — друг другу, и, как теперь выясняется, своим Богам…
Не смотря на такой серьезный смысл имени Марена, в славянских семьях называли девочек этим именем. Не боялись гнева богини, ну или так пытались ее задобрить, чтобы она не насылала мор на их род – не известно.
В новгородских грамотах 794, 798, 849 и 955, датируемых XII веком. упоминается некая Марена.
В грамоте 794 Петр (некоторыми авторами предполагается, что новгородский боярин Петр Михайлович) просит Марену оказать влияние на князя (!), когда тот станет наделять купцов (чем и как непонятно, вообще, грамота сохранилась фрагментарно, а прорисовки на » http://gramoty.ru/» куда-то делись, причем в этой связи упоминает мор, прошедший зимою. По грамоте не понятно связан ли был мор с именем зимней богини, перевод грамоты можно истолковывать по разному «…Марена, вразуми князя нашего, который дары купцам раздавать собрался. Зимний гнев Свой напомни…» То ли это все таки обращение к Марене-богини зимы, то ли это обращение к княгине Марене, которая по каким-то нам не известным причинам лютовала именно зимой.
В грамоте 798 некий Завид требует от неизвестного адресата, чтобы он (она?) велел(а) тому из «воих сыновей», у которого есть зерно, отдать дань Марене. «…скажи сыновьям, кто сможет, пусть зерно за меня принесет Марене-Государыне в дань!..»
В грамоте 849 Петр (возможно, тот же, что и в первой грамоте) — велит какому-то Демше выдать шесть гривен Микуле Кишке — но только «перед Мареной» — …Демша, ты шесть гривен Микуле только перед кумиром Матушки давай. Может, хоть Ее побоится, шильник! А Ярьке не давай, у этого ничего святого нету!..
Любопытнее всего четвертая грамота, с которой связан ряд забавных недоразумений. Общая же суть в том, что женщина по имени Милуша, обращаясь к Марене, говорит, что Косе Великой (по предположениям ученых, дочери Милуши), «выйти бы за Сновида». Ниже снова написано имя Марены с ласкательным суффиксом и разукрашенной, будто в летописи заглавной буквой, а потом… вот тут-то и причина недоразумений! — написано «пей п*зда и секыль». Журналисты в простоте своей решили, будто Милуша кроет матом адресата письма. Стоило ради этого разукрашивать имя Марены столь любовно? Ученые же вносят в вопрос ясность: «Оказывается, что в русском эротическом фольклоре есть такое же точно восклицание, как в этом письме Милуши : «пей + любое обозначение вульвы».
Это глубоко архаичный образ, восходящий к фундаментальному индоевропейскому мифу об оплодотворении Земли, Матери-Сырой-Земли, Деметры и др. — активным началом: Деушем, Зевсом, Юпитером и др. Земля пьёт дождь, проливающийся с неба, и плодоносит. Современное выражение «дождь напоил землю». Не случайно Зевс оплодотворяет Данаю в золотом дожде. Есть работа Никиты Ильича Толстого о белорусском фольклоре, где есть выражения: «пьян, как мать» и «пьян, как земля» (имеется в виду напоённость Матери-Сырой-Земли).
Таким образом, восклицание: “пей, мать”, “пей, земля” и даже “пей, п-да” — надо понимать как сакральное заклинание с древним, глубоко поэтическим смыслом: «да наполнится, да будет напоено оплодотворяющим началом рождающее лоно!» В устах Милуши почти наверняка это цитата из «срамной песни», которая будет звучать на свадьбе, и она хочет сказать: «Маренка, да пусть же свадьба состоится!»
Сейчас археологи нашли уже дом Марены и Петра: богато украшенная утварь, пряслице с именем Марены и другие артефакты. Они укладываются во временной интервал 20-х—70-х годов XII в. В 1155 году Пётр и Марена выдали дочь замуж за сына Юрия Долгорукого — это один из всего двух случаев в древнерусской истории, когда князь женился не на княжне. Отсюда делается вывод, что перед нами письмо к знатнейшей даме древнего Новгорода, породнившейся с княжеским домом.
В неоязычестве Марену и снабдили множествами детей, которые отвечают за бедствия, эпидемии и прочие беды — навии. Её наделяют такими символами — Черная Луна, груды разбитых черепов и серп, которым она подрезает Нити Жизни. Марена воплощает собой торжество Мари — «Мертвой Воды» (Воли к Смерти), то есть Силы, противоположной Животворящей Солнечной Яри. Но Смерть, даруемая Мареной, не есть полное прерывание Токов Жизни как таковой, а — лишь переход к Жизни Иной, к новому Началу, ибо так уж положено Родом Вседержителем, что после Зимы, уносящей с собой все отжившее, всегда наступает новая Весна… Но даже после ухода Зимы-Смерти с людьми оставались ее многочисленные слуги — мары.
По преданиям древних славян, это злые духи болезней, они носят голову под мышкой, бродят по ночам под окнами домов и шепчут имена домочадцев: кто отзовется на голос мары, тот умрет. Германцы уверены, что маруты — духи неистовых воинов. Шведы и датчане считают их душами умерших, болгары уверены, что мары- души младенцев, умерших некрещеными. Белорусы верили, что Морана передает умерших Бабе-Яге, которая питается душами мертвых. На санскрите слово «ahi» означает змей, змея.
Соломенное чучело, которое до сего дня кое-где еще жгут во время праздника древней Масленицы в пору весеннего равноденствия время, принадлежит Морене, Богине смерти и холода. И каждую зиму она берет власть. И чтобы как-то оградить себя от Марены и показать ей, что её не боятся, припугнуть, прогнать подальше, славяне собирались всем миром и шли в самое гибельное место — на лесное болото. Ведь так же считалось, что именно в лесных болотах гнездится всякая нечисть (Мора- Кикимора), принадлежащая к свите тёмного божества.
Капище Марены
На это болото приносили пылающие головни и тушили их в елани (незамёрзшей трясине), чтобы символически «дать отпор» богине зимней стужи и смерти. Ведь впереди были длинные ночи и короткие дни без солнца, с самых незапамятных времён считавшегося противником всех тёмных сил и другом людей.
Символом Мары является знаки воды, выраженные двумя волнистыми линиями. Из воды человек приходил и по некоторым погребальным обычаям, в воду человек уходил, что бы переродиться (кстати, есть замечательная книжка по поводу древних захоронений).
Комментарии4
