Что случилось с одним из самых неприступных замков Средневековья
Лучше всего понимает в замкостроении тот, кто наловчился их неплохо штурмовать. Поэтому, когда Ричард Львиное Сердце затеял строительство новой твердыни для защиты Нормандского герцогства от посяганий французского короля, он призвал весь свой военный опыт – а у него он был немалый. Ричард довольно ловко в свое время захватил Кипр и победокурил на Святой Земле. Особенно современники отмечали ловкость, с которой он взял монастырь-замок Ла Баньяра и города Мессину и Акру. Так что король английский хорошо себе представлял, какие в фортификации могут иметься тонкие места. И он замыслил нечто необычное: создать идеальный замок, способный сопротивляться долгой осаде превосходящими силами. Практически вечно.
Местом для строительства был выбран 90-метровый известковый утес на берегу Сены в 40 км от Руана, в местечке Лез-Андели. Так перекрывались все тогдашние пути в Нормандию – по суше и по воде. Сложность была так же в том, что замок планировался и как главная резиденция. Следовательно, требовалось сочетать королевскую роскошь с военным аскетизмом. При этом все время строительства сохранялась угроза наступления французских войск. Ну и плачевные дела казны – главная дойная корова Ричарда (ею выступала Англия) еще не оправилась от предыдущей выплаты выкупа за возвращение короля из плена. Кстати, под замок требовалось прихватить земли епископства, что тоже явилось причиной сложностей и лишних финансовых трат. Пришлось даже откупаться от епископа, подарив ему два поместья и целый морской порт – Дьеп.
На строительство Шато-Гайара (а речь идет именно об этом замке) была потрачена огромная сумма в 20 тысяч фунтов (в дукатах 2 миллиона 700 тысяч). Чтобы понимать масштаб затрат, можно упомянуть, что в Англии строительство самого дорогого замка той поры расценивалось в 7 тысяч, а Генрих II – отец Ричарда – и вовсе тратил на замки и содержание двора всего 2 тысячи в год. Проект вообще отличался масштабностью, и осуществлен был за самые кратчайшие сроки – менее чем через два года от начала. В 1196 – 1198 годах по оценкам современных специалистов (с тщательным анализом документов той поры) потребовалось примерно 4,5 миллиона человеко-дней.
Ричард вникал во все тонкости строительства. Собственно, его по праву можно считать и главным архитектором, и главным инженером проекта. Недаром, через год после начала строительства, когда оно осязаемо двигалось к завершению, Ричард устроил для своих друзей смотрины строительной площадки, на которой самолично и с превеликой гордостью провел экскурсию. В письме же недостроенный замок им именовался не иначе, как "моя любимая двенадцатимесячная дочь".
В основном использовался местный известняк. Из него же жгли известь для связующего раствора. Ежедневно на строительстве трудилось 2,5 тысячи человек – неудивительно, что у подножия замка вырос целый город Пти-Андели (в русском варианте, вероятно, это звучало бы как Малые Андели).
Для снабжения водой строители выкопали два колодца глубиной более 100 метров. В самой высокой точке стоял донжон, основание которого был сплошным. Поэтому даже пробитие его стены на досягаемой для нападавших высоте ничего бы не дало – нижняя часть была сплошной, и вход в башню находился на высоте нескольких этажей. При этом сам донжон являлся, по сути, полноценной крепостью, в которой предусматривался и подошвенный, и навесной бой, и фланговый обстрел.
Три контура стен. Они шли не концентрическими окружностями, а как бы представляли собой две независимые крепости, связанные в единый комплекс третьей стеной. Но особенность рельефа и планировки была такой, что добраться к донжону, не преодолев всех трех стен, окруженных сухими рвами, не получалось. Вообще, в замке имелись все (абсолютно все) известные на тот момент приспособления, призванные испортить жизнь осаждающим.
При этом никогда не забывалось о том, что замок еще выполняет роль королевской резиденции. Для каменного декора часть камня везлась из глубин территории Нормандии, а в сохранившемся фрагментарно главном зале вызывает восхищение конструкция окна, перед которым стоял трон Ричарда. Это высокий проем с расширением внутрь помещения (все же по совместительству и бойница), с которого открывается живописнейшая панорама на долину Сены. А учитывая, что король сидел к нему спиной, то у посетителя складывалось ощущение сияния, возникающего за спиной монарха. Да и общая картина, вероятно, походила живописную традицию той поры – портрет героя на фоне пейзажа. Ричард умел преподать себя не хуже византийских императоров, пугавших варваров оптическими иллюзиями.
Замок стал любимой резиденцией Ричарда. Но прожил он в нем менее года – он вскоре погиб из-за глупых дрязг с мелким бароном. А еще через пять лет в 1204 году войска французского короля эту твердыню взяли. Правда, через два года жесточайшей осады и не без хитрости – добровольцы пробрались внутрь стен через неохраняемые сточные каналы замковых нужников. Хотя нападавшие захватили только первую цитадель, оборонявшиеся посчитали дальнейшее сопротивление бесполезным и сдались на милость Филиппа II.
Позднее Шато-Гайар выполнял роль то резиденции очередного монарха, то служил гостевым домиком какого-нибудь почетного гостя. В Столетнюю войну он оставался то за французами, то за англичанами.
А уже в 1599 году Генрих IV повелел его разобрать – военного значения частично обрушившиеся укрепления уже не имели. И замок стали разбирать на строительный камень. К счастью, камня оказалось так много, что весь его пустить в дело так и не успели, благодаря чему современные туристы вполне могут насладиться величественной панорамой – остатки сооружения открыты для посещения.
