Бестолковый наследник британских монархов, ставший подозреваемым в деле Джека-Потрошителя

Мать до такой степени не чаяла души в любимом сыне, что в дальнейшем он так и не научился нормально строить отношения с женщинами (это, видимо, способствовало его бисексуальности).

Отец также любил сына, что не мешало ему считать его выродком: ведь Эдди страдал частичной глухотой, был дылдой, но болезненно тощим и вдобавок еще шепелявил.

Он, естественно, получил воспитание истинного джентльмена: сначала няня, потом домашний учитель, который, как и положено, нещадно его порол, видимо, за «аномально спящий ум». Затем море, ближайший бордель, который оказался почему-то заведением для геев, и Кембридж.

Кембридж был явной ошибкой. Во-первых, «неспособного к образованию» (мнение домашнего учителя) болвану там просто нечего было делать. А во-вторых, он попал под влияние Джеймса Стивена, блестящего молодого преподавателя (его не менее блестящий отец к тому времени лишился рассудка).

Стивен, реалист, «всему учил его шутя, чтоб не измучилось дитя», и ввел его в круг своих приятелей нетрадиционной ориентации, в знаменитый клуб «Сто гиней». Членство предусматривало женский псевдоним, и принц, ничтоже сумняшеся, записался под именем своей бабушки, Виктории, что вызвало небольшой скандал.

Больший скандал вызвало то, что принц, в свою бытность в Кембридже, ухитрился стать подозреваемым в громком деле серийного убийцы женщин Джека-Потрошителя.




Вряд ли Эдди хватило ума и смекалки для такой криминальной карьеры, но вот его наставник, который вскоре сошел с ума и был помещен в соответствующее учреждение, вполне мог примерить на себя роль убийцы-женоненавистника.

К остальным подвигам Эдди относится служба в армии, которая состояла главным образом из игры в карты и охоте, после чего король решил, что его сын не рожден великим полководцем – и любовные похождения.

Любовные похождения Эдди стали затмевать славу отца. Лондон живо обсуждал сексуальные причуды наследника престола. Стали появляться карикатуры в журнале «Панч».

Королева Виктория предложила отправить внука в турне по Европе. Отец, памятуя о собственных парижских похождениях и четко осознавая, что развратная Европа уж точно не для сынка, отправил последнего в Индию.

Это была еще одна ошибка. Эдди вернулся в Лондон с окончательно подорванным разгульной жизнью здоровьем. Таинственный субконтинент одарил его яркими воспоминаниями об одном туземце из прачечной в Шаттадоре – а не впечатлениями от Тадж-Махала и Золотом храме.




Свинья грязь везде найдет. Ну, из недр этого же континента возникла, после смерти Альберта Виктора, некая Марджери Хэддон, алкоголичка с психическими отклонениями, которая заявила, что родила от принца сына. В отцовстве даме отказали, хотя адвокат принца признал, что любовная связь имела место.

Наконец, отпраздновав свое 28-летие, Эдди свалился с пневмонией и покинул сей бренный мир накануне своей свадьбы, 14 января 1892 года.

Подданные вздохнули с облегчением: нации больше не угрожал один из самых бездарных в ее истории монархов. Вздохнули с облегчением и родственники, хотя и искренно горевали.

Впоследствии, вдохновленные природными качествами принца Уэльского, возникли всевозможные теории заговора: что принц умер от яда; что принц умер от сифилиса; что его сбросили с обрыва; что смерть была фальсификацией, а принца где-то прячут – и все это для того, чтобы, не дай бог, Британия не получила в лице Эдди раздолбая на престоле.

Что правда, то правда. Окажись Эдди, непостоянный, нерешительный, ленивый и развратный, на британском престоле, страна вряд ли вынесла Первую Мировую, не говоря уж о Второй.