Кому ставили памятники в первые годы советской власти

Так весной 1918 году родился ленинский план монументальной пропаганды. Совет Народных Комиссаров не замедлил выработать соответствующий декрет «О памятниках Республики». Он начинался так: «В ознаменование великого переворота, преобразившего Россию, Совет Народных Комиссаров постановляет: 1. Памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц...» Далее специальная комиссия должна была организовать конкурсы проектов, в ознаменование великих дней социалистической революции. Кстати, декрет «о памятниках» запустил и практику переименования улиц: «Той же комиссии поручается подготовить… и замену надписей, эмблем, названий улиц, гербов и т.п. новыми, отражающими идеи и чувства революционной трудовой России». Первые «не представляющие интереса памятники» начали сносить в Кремле. В провинции они сохранялись нетронутыми значительно дольше.







Вскоре после принятия декрета «О памятниках», летом 1918 года, на заседании СНК под председательством Ленина обсудили вопрос «О постановке в Москве 66 памятников великим людям в области революционной и общественной деятельности, в области философии, литературы, науки и искусства». Среди великих людей были деятели французских революций, идеологи революционной борьбы, видные анархисты, народовольцы, террористы-эсеры, французские просветители, декабристы, крупнейшие русские писатели и поэты, а также художники. Первым из них был открыт памятник «дворянскому революционеру» А.Н. Радищеву в Петрограде. Это произошло 22 сентября 1918 г. у ограды Зимнего дворца. Практически одновременно такой же бюст установили и на Триумфальной площади в Москве неподалёку от того места, где сейчас стоит памятник Маяковскому.




Нарком культуры Луначарский отдавал себе отчёт в невозможности создать десятки памятников за короткий срок на достойном художественном уровне. Он писал: «Вся трудность осуществления этой идеи заключается в том, чтобы скорость воплощения её не могла пойти за счёт художественной стороны, ибо государство, каковым оно сейчас является, не может и не должно явиться инициатором дурного вкуса». Но оно всё же явилось.







С 1918 по 1920 годы в Москве было установлено 25 памятников, в Петрограде 15. Подавляющее большинство из не сохранилось из-за того, что изготавливались из временных материалов – бетона и гипса, но при этом не были в последствии заменены бронзовыми. Часть этих памятников была откровенно уродлива и бездарна, поэтому они вскоре демонтировались. Примером вопиющей непрочности стал памятник Робеспьеру, один из 12-ти запланированных памятников к первой годовщине Октябрьской революции. Он обрушился, простояв всего 3 дня.




Памятник Марксу и Энгельсу, ещё один из дюжины пропагандистских монументов первой годовщины революции, простоял всего один месяц. За это время он получил название «бородатых купальщиков». Позднее на его месте был воздвигнут памятник Марксу работы Л. Кербеля, находящийся на своём месте по сей день. Луначарский, наряду с Лениным и Сталиным, бывший одним и инициаторов и руководителем программы монументальной пропаганды, сокрушался, что Ленин при жизни так и не успел увидеть ни одного достойного памятника.




Среди первых произведений монументальной пропаганды были и памятники революционерам-террористам. В большевистский пантеон надолго вошли двое из них – народоволец Степан Халтурин и эсер Иван Каляев. Их имена на десятки лет были запечатлены в названии улиц во многих российских городах, в том числе в Москве. Халтурин безуспешно пытался убить Александра II. В результате взрыва бомбы в Зимнем дворце погибли 11 солдат – участников русско-турецкой войны. Кроме того Халтурин участвовал в убийстве Одесского прокурора Стрельникова. Каляев в свою очередь успешно метнул взрывчатку в карету московского генерал-губернатора – дяди Николая II Великого князя Сергея Александровича, который от взрыва погиб.







Деятелями культуры, удостоившихся недолгого увековечивания в гипсе, оказались поэты Алексей Васильевич Кольцов и Иван Саввич Никитин. Они даже оказались «соседями». 3 ноября 1918 года Кольцову установили памятник в сквере у Китайгородской стены на Театральной площади и в тот же день неподалёку был открыт памятник поэту Никитину. На торжественной церемонии посвящённой памяти Кольцова свои стихи читал поэт Сергей Есенин. Оба изваяния просуществовали менее года. По плану они должны были быть переделаны в бронзе, но этого так и не произошло.







Жертвой художественного эксперимента стал русский анархист-революционер Михаил Александрович Бакунин. Памятник в кубофутуристической манере был создан молодым скульптором-авангардистом Б. Королёвым. Официального открытия этот памятник так и не дождался. Сначала Бакунин долго стоял в дощатом ящике, закрытый от дождя, снега и любопытных глаз, но к середине зимы доски растащили для буржуек, и тогда-то необычная скульптура предстала перед зрителями. Восьмиметровая, она была отлита из железобетона и не спешила разрушаться. Понимания и эстетического восторга он не вызывал ни у кого. Прохожие пугались, а всерьёз настроенные рабочие даже писали письма в инстанции. Изваяние было демонтировано. К счастью остались фото и макеты этого произведения, ведь точно даже неизвестно место его установки. Можно сказать, что это район Чистопрудного бульвара.




Постепенно появлялись и прижизненные памятники Ленину. Это были небольшие бюсты посредственного с художественной точки зрения уровня. Они были решены в реалистичной манере без авангардистских экспериментов. Все они впоследствии были заменены на постоянные скульптуры более высокого качества.







От произведений ленинского плана «монументальной» пропаганды до наших дней практически ничего не дошло, за исключением нескольких памятников, сохранившихся в провинции. Но к счастью, остались многочисленные фотографии, благодаря которым мы ещё раз можем почувствовать атмосферу и дух времени молодого рабоче-крестьянского государства, которое, по замыслу его создателей, должно было хоть немного походить на «Город Солнца», в котором правит мудрость и справедливость. К слову, сам Кампанелла провёл в заключении 27 лет за попытку свержения власти в Калабрии, где он надеялся реализовать свой план идеальной республики.

Конечно, можно сказать что «план» провалился, уж слишком недолго жили изваяния, но многие из нас помнят, как со временим монументальная пропаганда в СССР наверстала своё, создав немало шедевров руками великих художников. Это был вопрос времени.