Сицилийская вечерня

После распада Римской империи Сицилия оказалась своеобразным переходящим призом для завоевателей. Удобно расположенный - в узком “проливе” между западной и восточной частью Средиземного моря, с хорошим климатом и урожайностью зерна - этот остров был самым настоящим ключом к Италии, так как его обладатель получал контроль над торговлей между востоком и западом и хорошую экономическую базу. В начале Сицилия досталась остготам, потом, при Юстиниане, была отбита византийцами. В середине 10 века остров после долгой и упорной борьбы отжали арабы, что позволило им ещё эффективнее кошмарить Италию набегами.


Это в конце концов настолько надоело Папе Римскому, что тот нанял норманнов Рожера Гвискара, уже обосновавшихся ранее на юге Италии, для отвоевания острова у мусульман. Рожер за этот богоугодный поступок получал от Папы Римского корону короля Сицилии, что должно было делать его вассалом папства. Норманны должны были стать противовесом для амбиций императоров СРИ. Но жизнь полна разочарований.

К 1090 году Рожер сумел полностью отвоевать своё новое королевство, но вот послушным инструментом в руках Пап ни он, ни его наследники не стали. Число случаев, когда норманны спасали положение папства в его конфликтах с итальянскими баронами или германскими императорами, было ничуть не меньше, чем случаев жестоких конфликтов.

А в конце 12 века сицилийцы и вовсе перевернули все с ног на голову: король Сицилии Вильгельм Добрый ради союза с СРИ выдал свою тётю Констанцию за Генриха Гогенштауфена - сына германского императора Фридриха Барбароссы. С точки зрения папства это был самый натуральный меч в спину, так как теперь оно было зажато с двух сторон между недоброжелательными империей и норманнами. Причем, не имевший наследника Вильгельм потребовал от вассалов присягнуть Констанции, что означало фактически попадание королевства в руки Гогенштауфенов. А это вообще уже происки сатаны какие–то.




Папство было “вне себя от радости” от всей этой движухи, а потому когда Вильгельм внезапно умер, Папа Римский поддержал захват власти бароном Танкредом, имевшим сомнительные права на престол. Но из Танкреда вышел так себе превозмогатель, и через 4 года он слился. Генрих в 1194 году спокойно захватил всю Южную Италию и Сицилию, подавил пару мятежей и спокойно отъехал в мир иной. Его сын Фридрих, выросший на острове, считался местными “своим”, а потому, даром, что немец, сицилийцы готовы были вписываться за него. Фридрих ответил им тем же: он заботился об острове едва ли не больше, чем о Германии, при этом стремился сильно не менять внутреннюю политику и не обременять налогами. Все были довольны этим, кроме папства, которое чувствовало, что схватку за Италию оно безнадёжно проигрывает.




Поэтому папские агенты интриговали вовсю в Южной Италии, подстёгивая баронов к мятежу, но безуспешно. Всё изменилось, когда с разницей в 4 года Бог прибрал к себе душу Фридриха и его сына Конрада. К счастью для папства, Конрад оставил после себя наследником младенца (Конрадина), что тут же вызвало кризис в империи, вынудивший её бросить итальянские разборки. Церковники, почувствовав, что такой шанс выпадает лишь раз, стали подыскивать удобного короля для Сицилии, чтобы тот стал мечом папства против мерзких гибеллинов (сторонников империи). Но у Сицилии уже был законный король - Конрадин, что подтвердили бароны, избрав в 1254 году на время его малолетства регентом бастарда Фридриха II - Манфреда.

Выходило, что власть над Сицилией всё ещё оставалась в руках ненавистных папству Гогенштауфенов. Да, за Манфредом не маячила империя - его статус был империей не подтверждён, а сама Германия всё глубже погружалась в очередную междоусобицу. А потому папство быстренько собрало небольшое воинство для “освобождения” Сицилии и… с треском проиграло. Манфред оказался талантливым политиком и военачальником, способным не только удержать королевство в своих руках, но и собрать вокруг себя гибеллинов центральной и северной Италии. Не прошло 10 лет с момента смерти Фридриха Гогенштауфена, как папство снова оказалось окружено с севера и юга ненавистными Гогенштауфенами.


Манфред всей своей военной активностью пытался добиться двух вещей: признания от папства своей власти на Сицилии и установления контроля над Италией. Первая цель была ключевой, вторая стала средством и разменной монетой в расторговках с папством. Вот только сменявшие друг друга наместники Бога на земле считали невозможным никакой мир с Гогенштауфенами.

Поэтому поиски короля для Сицилии не прекращались. Задача осложнялась тем, что нужен был правитель, способный завоевать себе королевство сам, что было крайне сложно, с учётом силы Манфреда. Сначала на корону Сицилии позарился английский король Генрих III, захотевший посадить на трон Сицилии своего второго сына Эдмунда. Папство, погрязшее в долгах из-за противостояния с Манфредом, тупо решило продать трон Сицилии - английскому королю было поставлено условие выплатить папству 90 000 фунтов стерлингов. Это была колоссальная сумма, в десять раз большая, чем весь годовой доход казны. Когда Генрих попытался через парламент протолкнуть сбор новых налогов для финансирования своей сицилийской авантюры, то ему попросту отказали. Попытки Генриха в обход парламента всё-таки собрать деньги, вызвали огромное недовольство баронов, которое выльется в гражданскую войну в 1258 году. Но часть денег папство до этого момента получить успело. У - успех.


Потерпев неудачу с англичанами, папство обратило свой взор на другую сильную и влиятельную страну - Францию. Король Людовик IX, правивший ей в тот момент, отличался крайним благочестием. Отдавать корону ему, конечно же, было излишне, но вот его младшему брату Карлу Анжуйскому - вполне. Карл был сам по себе довольно богатым феодалом, а с помощью короля они могли бы легко погасить все долги папства и отвоевать Италию у Манфреда. К удивлению церковников, Людовик особого восторга от идеи не испытал, зато Карл крайне заинтересовался ею. Он был очень амбициозным человеком, увидевшим в этой авантюре свой шанс сравняться в величии с братом. Переговоры завершились заключением договора, по которому Карл получал корону в обмен на ряд обязательств перед папством: признавать власть Папы, выплачивать ему ежегодно 8000 унций золота, отправлять по первому требованию войска, не занимать без папского разрешения выборные должности в городах Италии и т.д.

В 1266 году Манфред был разбит французами в сражении при Беневенто и погиб. Карл быстро подчинил себе Сицилийское королевство, обещая мягкое правление и отсутствие репрессий. После чего сразу же взялся за налаживание экономики: была создана новая система налогообложения, где сборщиками выступали французы, которым Карл доверял, местная коррупция была почти полностью искоренена, что позволило гораздо эффективнее собирать налоги. Также был введён постоянный военный налог, что сильно раздражало сицилийцев. Были реорганизованы суды с целью более оперативного решения вопросов в них. Карл действительно провёл минимальное число репрессий, аккуратно отрезая куски земли для поселения своих вассалов.

Но все эти меры очень не понравились жителям королевства, привыкшим к не очень эффективной и коррумпированной, но при этом не давящей излишне, системе. Живи сам и дай жить другим - вот был девиз сицилийцев. Хуже того, Карл в отличии от всех прочих королей, обосновался на континенте в Неаполе, а не на Сицилии. Остров его интересовал мало, развитием его он почти не занимался и не появлялся на нём. Но при этом он жестко выкачивал деньги из населения, считая, что обеспеченный им порядок того стоит. Недовольство копилось и ждало лишь искры, из которой разгорелось бы пламя. Такой искрой стал Конрадин.




В Германию к 15-летнему шкету потянулась вереница “беженцев” из Сицилии с целью склонить Конрадина к походу по отвоеванию родового королевства. Папа Римский Климент IV предусмотрительно пообещал отлучение любому, кто попытается помочь Конрадину в его борьбе за трон Сицилии. Хотя империи было и не до дел в Италии, тем не менее, устроенная Карлом война на севере страны против гибеллинов очень многим не нравилась. Потому нашлось немало готовых срать на угрозы отлучения ради того, чтобы надавать по ушам Карлу. Осенью 1267 года, на фоне слухов о скором вторжении Конрадина, на Сицилии вспыхнуло восстание. Восставшие быстро установили контроль над островом, что заставило в марте 1268 года Карла прервать успешную кампанию против гибеллинов в Тоскане и отправиться на юг.

В это время через перевалы прошла армия из порядка 4000 конных, к которым присоединились по дороге контингенты гибеллинов и восставших против папства Рима. Поход на юг был для молодого короля триумфальным, его встречали как освободителя. Но закончился он столь же стремительно, как и начался: в августе близ Тальякоццо состоялось единственное сражение с силами Карла, немцам удалось опрокинуть противника и устроить преследование, но резерв французов во главе с самим Карлом сумел разбить охрану Конрадина и захватить его в плен, тем самым выиграв почти проигранное сражение и войну.

И вот в этот момент Карл допустил свою самую большую ошибку. Посчитав, что сицилийцы его предали из-за мягкости, он жестко репрессировал многих участников мятежа, а Конрадина в назидание всем судили и казнили через отрубание головы.




Убийство, хоть и по суду, отпрыска королевской фамилии стало тёмным пятном на репутации Карла, отношения с империей после такого стали испорчены, а сицилийцы вместо страха попросту возненавидели тирана. Но положение его будет крепким, и Карл начнёт задумываться над будущим. Как меч папства он имел обязательства по искоренению влияния гибеллинов на севере Италии, что должно было привести под крыло Карла весь полуостров. Но этого ему было мало.

Ещё в 1267 году Карл заключил договор с императором Латинской империи в изгнании Балдуином II о передаче Карлу всех его вассалов, а также трети всех завоёванных земель, в обмен на помощь в организации крестового похода против схизматиков. Таким образом, Карл стал формальным сеньором герцога Ахеи. Также его войска вторглись в Албанию, принадлежавшую Эпиру, и захватили значительную её часть. Карл не скрывал своих целей и амбиций, в открытую собирая войска для похода на Константинополь. И тут Михаил Палеолог не на шутку перепугался - его военные ресурсы были крайне скудны для оказания сопротивления полноценному вторжению латинян. Поэтому было задействовано секретное оружие Византии - дипломаты.




В 1269 году посольство Константинополя отправилось во Францию к королю Людовику Святому, предлагая тому заключить церковную унию и вместе пойти крестовым походом на мусульман. Людовик, мечтавший о реабилитации после неудачного крестового похода против Египта, воодушевился и решил пойти таки бить морды мусульманам. Карлу было написано письмо с братской просьбой (то есть приказом) прекратить подготовку войны против Византии и присоединиться к войне с сарацинами. Выбора у Карла особо не было, так как отказ для него означал бы не только потерю репутации, но и разрыв с Францией, чего допускать было нельзя. Но в качестве цели похода он убедил выбрать близкий Тунис, чей эмир имел обязательства платить дань королям Сицилии, но игнорировал их. Официально целью похода, конечно же, было навязывание эмиру Туниса христианства. Поход состоялся в 1270 году и почти полностью провалился - французская армия оказалась небоеспособной из-за вспышки малярии, дизентерии и тифа. Король Людовик преставился, войска были деморализованы, и Карл сумел свести войну к хоть какому-то приемлемому миру: эмир соглашался платить ему дань и… всё. Для Карла это была хоть какая-то компенсация потери двух лет, но и только.

Вернувшись из Туниса Карл продолжил готовить поход против Византии. Он заключил союзы с правителями Болгарии и Сербии, расширил владения в Албании, а потом заключил с его дукой союз, расширил влияние на герцогство Афинское. К 1272 году ситуация была такова, что все невизантийские Балканы были в союзе с Карлом, который снова в открытую готовился к войне. Всё было готово для вторжения, но тут случилось сразу два облома.


Михаил Палеолог за время передышки сделал два гениальных хода.
Во-первых, он предложил новому Папе Римскому Григорию церковную унию и помощь в крестовом походе против мусульман. Папа Григорий, проведший долгое время на Ближнем Востоке, был настолько воодушевлён идеей, что запретил Карлу нападать на Византию под страхом отлучения. Во-вторых, в это же время чемоданы византийских денег поехали в Геную, где помогли установить власть гибеллинов. И надо же было такому случиться, что эта смена власти крайне мешала Карлу. Земли Генуи были нужны Карлу, как сухопутный коридор с Провансом. И смена власти в этом городе означала, что в любую минуту его могут перекрыть.

Поэтому Карл решил захватить этот сухопутный коридор, а заодно показать всем гибеллинами, кто тут хозяин. Приключение на 5 минут превратится в лютый замес, куда подключатся едва ли не все гибеллины севера Италии, и к 1276 году ссаными тряпками прогонят Карла, заставив того заключить не очень выгодный мир. При этом финансы королевства были в крайне расстроенном положении, и Карлу пришлось надолго сосредоточиться на их восстановлении. Фактически до 1280 года (т.е. 8 лет) Карл был неспособен предпринимать никаких военных акций против Византии. Но вести дипломатическую игру по расширению влияния ему никто не мешал: в 1277 году он получил, хоть и формально, корону Иерусалимского королевства, а в конце 1270-х задумал воссоздать королевство Арль из своих и не очень ленных земель на юге Франции. Также его агенты продолжили настраивать против Византии государства Балкан.

В 1280 году умирает Папа Николай III и Карл начинает решительно давить на конклав с целью избрать лояльного понтифика. Почти полгода длится противостояние про-французской и про-итальянской партии, пока на святой престол не восходит Мартин IV в миру Симон Монпитье де Брион. Если все предыдущие Папы Римские, даже лояльные Карлу, стремились вести собственную игру с целью укрепления власти папства, то Мартин IV был готов пожертвовать всем, ради интересов Франции и Карла Анжуйского. Он почти сразу разорвал договор с Византией об унии и стал собирать крестовый поход против схизматиков. Папа вместе с Карлом организуют антивизантийский союз, куда добровольно вступает Венеция, и не очень добровольно гвельфы (противники империи) Италии. Идея крестового похода оформляется в папской булле, признававшей Михаила Палеолога еретиком и запрещавшая под страхом отлучения любое сотрудничество с ним.




По всей Италии и Сицилии начался сбор войск и подготовка похода, намеченного на 1282 год. Силы, собираемые Карлом, были очень серьёзными, и отбиться от него у Империи удалось вряд ли бы. Казалось, что дни её сочтены. Но возможности византийской дипломатии ещё не были исчерпаны, как и запас чемоданов с деньгами. Да и число недругов Карла Анжуйского не слишком-то и уменьшалось. Но искать их пришлось аж в Испании. Женой молодого короля Арагона была дочь Манфреда, имевшая, таким образом, права на престол. При дворе было немало сицилийцев, бежавших от Карла и мечтавших вернуться и отомстить.

Да чего уж там, один такой сицилиец Джованни да Прочида, успевший повоевать и за Манфреда, и за Конрадина, стал канцлером Арагона! Педро в принципе не скрывал, что не прочь спихнуть Карла, а потому разрешал своему канцлеру помаленьку тому срать в штаны. Каким образом византийцы вышли на арагонцев неизвестно, но этот союз обещал быть выгодным обеим сторонам. У византийцев были деньги, у арагонцев армия и флот, а также связи с сицилийской аристократией. А у сицилийцев не было ничего, кроме жгучего желания сбросить ярмо Карла Анжуйского.

Обстановка на Сицилии вообще была паршивая: в рамках подготовки к походу против Византии снова начали активно драть налоги, обложив население ещё и натуральной повинностью для снабжения провиантом флота. И так плохие отношения к Карлу стали и вовсе мятежными, но власти острова игнорировали тихую ненависть, которая копилась в народе. Византийско-арагонско-сицилийский заговор был обречён на возникновение:
1. византийцы шлют на Сицилию чемоданы денег для организации мятежа,
2. арагонцы после его начала присылают армию и флот,
3. остров присягает на верность королю Арагона
4.…
5. profit




Единственным нюансом было то, что если византийцам нужно было, чтобы восстание началось до отбытия Карла, то вот у Педро Арагонского желания махаться с Карлом не было. Так что он то как раз был заинтересован в более поздней дате мятежа. Тем более, что существовал риск французского вторжения: когда Педро начал готовить армию и флот, официально с целью вторжения в Северную Африку, король Франции начал угрожать войной в случае, если флот пойдёт к Сицилии. Но тут такое дело: кто чемоданы с деньгами завозит, тот и заказывает музыку, поэтому византийские агенты естественно склоняли местных к как можно более скорому выступлению.

29 марта 1282 года в Палермо прямо перед (или во время) ночной пасхальной службы случился городской бунт. По самой известной версии причиной его были домогательства французского гарнизона до местных женщин во время уличного празднования. Но есть и версия того, что мятеж был не стихийным, а спланированным нападением.


Весь французский гарнизон города был вырезан за ночь, вскоре восстание перекинулось и на остальные города, и через месяц весь остров был в руках восставших. Флот Карла, размещённый на острове, был уничтожен. Ни о каком походе против Византии не могло более быть и речи. 1268 год повторялся снова, но на этот раз восставшие были не одни - король Арагона уже готовился сделать прыжок на остров. Михаил Палеолог выиграл войну ещё до её фактического начала. Престарелый император вскоре отошёл в мир иной, но он видел плоды своей политики: Византия была спасена, Карл Анжуйский сцепился в длительной схватке с Педро Арагонским и всем им было совершенно не до дел на Востоке.