Остап Бендер Красной Армии. Похождения Николая Павленко

В 1935 году жизнь Павленко, казалось, пошла под откос. Он был арестован по подозрению в хищении и больше месяца провел в СИЗО. Однако он сумел не слишком-то благовидным путем выпутаться из затруднительного положения. Павленко был завербован НКВД и начал активно давать показания на «троцкистскую организацию» в стройуправлении. Сомнительное в моральном смысле дело принесло ему вполне осязаемую выгоду. Благодаря новым связям в органах Павленко сумел попасть на работу в Главвоенстрой. По тогдашним меркам у него было очень неплохое образование («вышка» была куда менее распространена, чем сейчас), так что даже недоучившийся студент благополучно выполнял обязанности прораба, а там дорос и до начальника строительного участка. На этой должности он пообтесался и приобрел специфический набор навыков бюрократа. Павленко понял, что чиновник обладает безграничными возможностями по части личного обогащения и обретения невидимого миру, но вполне реального влияния. Возможно, он так и провел бы остаток дней за прозаическими приписками и осторожным посасыванием соков из государства. Однако к моменту, когда Павленко уже чувствовал себя на своей непыльной должности как рыба в воде, произошло событие, перевернувшее жизнь сотен миллионов людей. Началась Великая Отечественная война.

Мозг Павленко работал довольно специфическим образом. В грандиозной гекатомбе он разглядел неожиданные возможности. 27 июня его отправили в действующую армию в качестве военинженера 2-го стрелкового корпуса. На фронте творился невообразимый хаос, корпус отступал через Березину и Днепр, в июле попадал в окружение. В водовороте, где дивизия могла исчезнуть за день, одному человеку затеряться было нетрудно. Навоевавшись за несколько месяцев, Павленко решил уйти в свободное плавание. Он подделал командировочное удостоверение (его будто бы отправили строить аэродромы в тылу Западного фронта), взял с собой шофера – сержанта по фамилии Щеголев – и на армейском грузовичке растворился на просторах тылов.

В октябре 1941 года, когда Павленко пропал, РККА потерпела одно из самых страшных своих поражений – под Вязьмой и Брянском. Если исчезновение военинженера кто и заметил, то очень скоро бывшим сослуживцам стало просто не до него, а многие из тех, кто мог бы озаботиться его розыском, просто погибли. Скорее всего, бывшие командиры, если кто-то и вспомнил об инженере в ранге старлея, просто решили, что он сгинул где-то под бомбами или гусеницами – и закрыли для себя этот вопрос. Однако Павленко не погиб. С его точки зрения впереди наоборот, лежал мир возможностей.


Павленко добрался до Калинина (нынешняя Тверь) в сопровождении только сержанта-водителя. В Калинине у беглого инженера были родные и многочисленные знакомые по прежнему месту работы. Некоторое время Павленко скрывался: вокруг Калинина шли бои, фронт перекатывался через город туда-обратно. Когда же фронт устоялся, Павленко решил, что настал его звездный час: он задумал создать… частную строительную фирму.

Один из старых знакомых Павленко, некий Рудниченко, умел изготавливать фальшивые печати, причем использовал самый нехитрый инструментарий, а саму «печать» он делал из обычной резиновой подошвы. Воспользовавшись этими талантами, Павленко в марте 1942 года, когда фронт уже перекатился через Калинин и обратно, создал существующую пока только на бумаге организацию – «Участок военно-строительных работ Калининского фронта № 5». Наделав в ближайшей типографии несколько тысяч бланков, Павленко начал вести дела с размахом и восхитительной наглостью. Для начала он получил на армейских складах провиант и униформу. Затем мошенник явился в военкомат Калинина – и получил в свое распоряжение первых подчиненных – выздоравливающих из госпиталей. Благодаря талантам Рудниченко перед новорожденным «стройучастком» открывались любые двери. Фиктивная воинская часть обзавелась банковским счетом и всеми атрибутами реального учреждения.



Однако планы Павленко шли намного дальше простой аферы с поддельными печатями. Его строительная команда действительно начала брать подряды на работы – и успешно выполняла их. Руководители советских учреждений на местах и подумать не могли, что работают с аферистом. А особо догадливых Павленко просто и незатейливо подкупал. В конце концов, во вдрызг разгромленной прифронтовой зоне, на недавно освобожденных от оккупации территориях, было огромное количество работы для строителей, так что советским функционерам на местах было проще закрыть глаза на любые подозрительные обстоятельства – люди, стройматериалы и оборудование налицо, за чем же дело стало.

Павленко присваивал и делил между своими «офицерами» большую часть средств, но исправно платил «довольствие» рядовым и не забывал заботиться о том, чтобы его поддельный стройбат был одет и сыт. Его люди ремонтировали госпиталя, дороги, мосты. Когда фронт двинулся на запад, бригада Павленко тоже двинулась за передовыми частями: «военные строители» в глубоком тылу сильнее бросались бы в глаза. Павленко подкупил подполковника ВВС, чтобы тот легализовал его контору в качестве тыловой части и взял на довольство. За щедрые взятки подполковник смотрел сквозь пальцы на частные заказы, которые Павленко продолжал выполнять. Бизнес разрастался, так что Павленко требовались новые люди. В качестве пополнения он собирал дезертиров или просто отбившихся от своих частей людей. Если кто из солдат и догадывался о смысле происходящего, то тоже предпочитал молчать: с точки зрения дезертиров и уклонистов строить мосты на полном довольствии было, несомненно, лучше, чем скрываться по лесам от НКВД, или по колено в грязи штурмовать безымянные высоты где-нибудь под Невелем. Сам же Павленко старался не отставать от Красной Армии, но и не зарываться: вблизи от передовой его «воинской частью» могли заинтересоваться и контрразведчики, и просто командиры войск в поле. Строила его бригада отлично: земляночные городки, столовые, командные пункты – благодарность непосредственного начальства была вполне искренней.



По дороге Павленко и его люди заработали миллионы рублей, а штат к 1944 году, когда войска преодолели прежнюю государственную границу, составлял более двухсот человек – между прочим, при сотне стволов огнестрельного оружия, вплоть до пулеметов. Однако по-настоящему развернулся Павленко в Германии. В разгромленной стране царил полный бардак, советские комендатуры страдали от недостатка людей, к тому же, языковой барьер затруднял коммуникацию, а местные мэрии были полностью парализованы страхом и уж точно не стали бы требовать у вооруженных советских солдат подтверждения полномочий. Павленко конфисковал у немцев десятки автомобилей, множество лошадей, целое стадо скотины, массу провианта, разнообразное оборудование, а заодно – разнообразное личное имущество, вплоть до аккордеонов и велосипедов. Поддельный строительный участок непринужденно превратился в шайку сухопутных флибустьеров. Благо, Павленко никогда не забывал делиться с офицерами интендантской службы. Для перевозки награбленного ему выделили даже железнодорожный эшелон. Имущество распродавали в Польше и СССР в частном порядке. Для вывоза трофеев эта красноармейская Тортуга использовала аж 30 вагонов.

После войны бригада, сменившая к тому времени название на «Управление военного строительства», откочевала под крыло тульского военкомата. Военкому Рижневу мошенники подарили машину, чем приобрели его полное благорасположение, и смогли в очередной раз легализоваться. Павленко же жил на широкую ногу. Раздавая взятки, он выбил себе дом в Калинине, и еще один – на Украине.

Апофеозом этого военно-плутовского романа стало награждение «солдат» перед роспуском отряда: используя фиктивные наградные документы, во время войны и непосредственно после нее Павленко раздал 230 орденов и медалей. «Демобилизованные» служащие разошлись по домам, позвякивая боевыми наградами, сытые и с чемоданами добра в руках. Себя великий строитель тоже не забыл: его грудь украшал целый иконостас, включающий «Красную звезду» и «Боевое красное знамя».


Однако Павленко не сиделось на месте. Некоторое время спустя он решил повторить успех. Сначала он просто создал фальшивую строительную артель и скрылся с деньгами, но этой акции недоставало размаха. Душа просила чего-то более масштабного. Клуб подпольных миллионеров решил продолжать свои занятия – и Павленко на крыльях полетел к своему бесславному концу. Возобновить свои плутни он решил во Львове. Туда отправились люди, составлявшие недавно костяк его шайки, включая специалиста по печатям Рудниченко.

Контактный и всегда готовый быть полезным своим новым друзьям, Павленко быстро оброс нужными связями, а Рудниченко обеспечил его достаточным количеством хорошо изготовленных фальшивых документов. Павленко настолько обнаглел, что произвел себя в полковники, а кадры для его нового «управления» подбирались аж через МГБ. За несколько лет он заключил 64 договора, главным образом – с министерством угольной промышленности. Впрочем, он выполнял подряды и для винзаводов, и для машиностроительных предприятий. География его подпольной коммерческой империи была очень широкой – от Белоруссии до Молдавии. Занятно, что работу люди Павленко делали на совесть. Павленко отлично платил своим рабочим, тщательно контролировал качество работ, постоянно сам выезжал на свои объекты и добивался идеального выполнения задач.

Казалось, все идет великолепно: с осени 1941 года, когда в распоряжении мошенника были только одна машина с шофером да фальшивое командировочное, прошло уже десятилетие – а о разоблачении и речи не шло. Но именно это благостное положение дел и сгубило мошенников. Павленко расслабился и начал допускать ошибки. В конце концов, он должен был попасться. И попался - на совсем уж мелком мошенничестве.

Один из подчиненных Павленко решил провернуть аферу с облигациями государственного займа. Он скупал облигации на черном рынке, но перепродавая их рабочим, смухлевал и выдал облигаций на меньшую сумму, чем было заплачено. В конце концов, один из обманутых, инженер из Могилева Иван Ефременко, написал жалобу сразу на имя Ворошилова. Осенью 1952 года прокуратура возбудила уголовное дело.

Разумеется, первым делом следователи решили навести справки о части, в которой произошла такая неприятность. Когда пришли ответы на запросы в МВД и министерство обороны, у сыщиков глаза полезли на лоб: строительное управление ни в каком министерстве не числилось.

Дело передали в Главную военную прокуратуру. Там быстро выяснилось, что Павленко, оказывается, еще с 1948 года находится во всесоюзном розыске – за историю с той самой артелью, деньги которой он присвоил. На Украине и в Молдавии, где он теперь обосновался, никому просто в голову не приходило, что человек, приезжающий на встречи на «Победе» в мундире, сверкая орденами – это и есть разыскиваемый мошенник. Вся конструкция, которую Павленко так долго и любовно выстраивал, рухнула создателю на голову. 23 ноября 1952 года все филиалы «управления» Павленко были захвачены, а сам он арестован вместе с тремя сотнями подручных. У подпольных строителей изъяли 30 винтовок и автоматов, 3 пулемета, 19 пистолетов, 76 машин, экскаваторов, тракторов и бульдозеров, а также фальшивые печати, фальшивые удостоверения, фальшивые бланки – и генеральские погоны. Вслед за Павленко арестовали начальников трестов «Львовуголь» и «Западшахтстрой» - основных клиентов Павленко.



Уголовное дело составило 164 тома. Основная масса участников синдиката, как выяснилось, понятия не имела о том, что они делают нечто незаконное. В конечном счете, приговоры получили только 17 человек, однако это были очень суровые вердикты. Помощник Павленко Константинов отправился в лагеря на 14 лет, Рудниченко – на 20. Ну, а самому Николаю Павленко инкриминировали «универсальную» 58 статью – «контрреволюционная деятельность». На суде Павленко утверждал, что не вел никакой антисоветской деятельности, и в конечном счете приносил стране только пользу. Характерно, кстати, что не сел в тюрьму ни один чиновник из числа тех, с кем Павленко вел свои дела. Кое-кто из функционеров второго ряда потерял должности, некоторые получили выговоры, но это была, конечно, ерунда по сравнению с приговором, который получил сам Павленко. Он был расстрелян, и место, где похоронен один из величайших аферистов СССР, до сих пор неизвестно.