Финансовые секреты мушкетёров: Их заработок и расходы

Рассмотрим классический образец мушкетерской арифметики:

"— Теперь давайте сочтем, сколько у нас всего. Портос?

— Тридцать экю.

— Арамис?

— Десять пистолей.

— У вас, д'Артаньян?

— Двадцать пять.

— Сколько это всего? — спросил Атос.

— Четыреста семьдесят пять ливров! — сказал д`Артаньян, считавший, как Архимед".

Начинаем разбираться. 35 пистолей и 30 экю в сумме дают 475 ливров. Логично предположить, что ливр — самая маленькая из упомянутых денежных единиц. Литература по нумизматике это подтверждает. Золотая монета под названием "турский ливр" (она чеканилась в городе Туре) стала основной единицей расчетов во Франции в XIII веке. Денежные расчеты во Франции велись в турских ливрах до 1795 года, после чего страна перешла на франки и десятичный принцип денежного счета. В эпоху мушкетеров (действие романа происходит в 1625-1628 годах) ливр равнялся 20 солям (в просторечии — су), а су — 12 денье. Таким образом, в ливре содержалось 240 денье.

Мушкетеры Дюма не нищенствуют и не крохоборствуют. Мелочь их не интересует. Слово "денье" в романе встречается лишь один раз. Его произносит госпожа Бонасье. Она говорит д`Артаньяну, что не боится по дороге домой встретить воров, потому что у нее нет при себе "ни одного денье".

Слово "су" в романе употребляется обычно в составе устойчивых выражений. Арамис жертвует церкви Мондидье и Амьенскому монастырю деньги от продажи лошади, "все до последнего су". Господин де Тревиль прибыл в Париж из Гаскони "без единого су в кармане". И, наконец, Планше, слуга д`Артаньяна, согласно Дюма, получал 30 су в день (это я подробнее прокомментирую чуть позже).

И последнее, что полезно знать о ливре. Золотая монета достоинством один турский ливр (при мушкетерах ее вес составлял 0,862 грамма чистого золота) была украшена латинской надписью Johannes Dei Gratia Francorum Rex — "Иоанн, милостью Божьей король франков". Поэтому монету называли не только ливром, но и франком.


В 1640 году король Франции Людовик XIII, тот самый, чьими мушкетерами были Атос, Портос, Арамис и д`Артаньян, повелел чеканить новую монету — луидор (в буквальном переводе "золотой Луи"). Монеты были выпущены пяти достоинств — 8, 4, 2, 1 и пол-луидора. Тогда же стали чеканиться "серебряные Луи" — луи д`аржан, они же экю (слово "экю" переводится как "щит", на монете был изображен щит с королевскими лилиями). Кроме целого экю существовали серебряные монеты в половину, четверть и одну восьмую экю.

Монета достоинством один луидор точно соответствовала по весу испанскому золотому дублону (двум эскудо). Во Франции дублоны в просторечии звались пистолями. То есть луидор и пистоль у Дюма должны означать одно и то же (в популярной исторической литературе часто встречается ошибочное утверждение о том, что луидор равнялся двум пистолям). Иногда луидоры в просторечии называли просто "луи".

Некоторое время спустя стабилизировался курс новых монет в отношении к старым. Луидор стал равняться десяти турским ливрам или трем экю. Тогда же была проведена 28-процентная девальвация — ливр подешевел до 0,619 г золота (вес монеты составлял 6,75 г).

Попробуем еще раз решить задачу, с которой успешно справился д`Артаньян. 35 пистолей по 10 ливров в каждом сложим с 30 экю (по три ливра в каждом) и получим 440 ливров. У мушкетера 475. Где ошибка?


Возможно, ошибся д`Артаньян, и Архимедом он назван иронически. Возможно, никакой ошибки нет вовсе. Если посчитать, что пистоль это не десять ливров, а 11. Например, именно такой курс у испанской монеты по отношению к французской в данный момент.

Но главную ошибку совершил Александр Дюма. Действие романа завершается в 1628 году, когда закончилась осада Ла-Рошели. А мушкетеры ведут подсчеты в деньгах, которые появятся лишь 12 лет спустя. Куда там Архимеду!

Впрочем, в самом начале романа д`Артаньяну в особняке де Тревиля кажется, что "он перенесся в пресловутую страну великанов, куда впоследствии попал Гулливер и где натерпелся такого страха". Гасконец сравнивает себя с героем книги, которая выйдет в свет через 101 год.

Несмотря на подобные мелочи, для большей части эпизодов романа "Три мушкетера" вполне подходит следующая схема. 1 экю = 3 ливра. 1 луидор = 1 пистоль = 10 ливров. Несколько примеров. Д`Артаньян покупает у Арамиса лошадь:

"— А во что она обошлась вам?

— В восемьсот ливров.

— Вот сорок двойных пистолей, милый друг,— сказал д`Артаньян, вынимая из кармана деньги".

40х2х10 = 800. Все сходится.

А вот свою лошадь покупает Атос: "За нее запросили тысячу ливров. Возможно, что ему удалось бы купить ее дешевле, но, пока д`Артаньян спорил с барышником о цене, Атос уже отсчитывал на столе сто пистолей".

100х10=1000.

Кольцо с сапфиром Атоса продано ростовщику, деньгами граф де ла Фер делится с д`Артаньяном: "Скажите же ему, что кольцо — его, и возвращайтесь с двумя сотнями пистолей... Полчаса спустя д`Артаньян вернулся с двумя тысячами ливров, не встретив на пути никаких приключений".

200х10=2000.

Загадка алмаза королевы и лошади удивительной масти
Увы, далеко не всегда читатель романа может пользоваться указанными выше ценами пистоля, экю и ливра. Например, в отношении денег, полученных за алмаз королевы.

"И д`Артаньян бросил мешок на стол.

При звоне золота Арамис поднял глаза, Портос вздрогнул, Атос же остался невозмутимым.

— Сколько в этом мешочке? — спросил он.

— Семь тысяч ливров луидорами по двенадцати франков.

— Семь тысяч ливров! - вскричал Портос.— Этот дрянной алмазик стоит семь тысяч ливров?"

Почему луидор стоит 12 франков, а не десять? А если все-таки 12, то как отсчитать 7 тыс. франков монетами по 12 франков? Непонятно. В истории Франции был момент, когда золотой луидор почти сравнялся в курсовой стоимости с 12 серебряными ливрами, но это было в 1686 году, явно после смерти всех мушкетеров Дюма. Ранее де Тревиль, советуя д`Артаньяну продать алмаз первому попавшемуся ювелиру, называет его предположительную стоимость: "Каким бы скрягой он ни оказался, вы все-таки получите за него не менее восьмисот пистолей". Но если 800 пистолей равны 8 тыс. ливров, и эта цена, которую предложит последний скряга, почему д`Артаньян согласился взять у дез Эссара за перстень с алмазом королевы 7 тыс. ливров, на тысячу меньше?

Еще одно загадочное место в книге связано с буланым (песочного цвета) жеребцом, на котором д`Артаньян впервые приехал в Париж:

"— У нее очень своеобразная масть,— заметил Арамис.— Я вижу такую впервые в жизни.

— Еще бы! — обрадовался д`Артаньян.— Если я продал ее за три экю, то именно за масть, потому что за остальное мне, конечно, не дали бы и восемнадцати ливров..."

Странно. Лошадь продана за три экю, то есть за девять ливров. А будь она не столь редкой масти, можно было рассчитывать "всего" на 18 ливров? Попробуем еще раз попрыгать во времени. На момент продажи лошади еще не существовало серебряных экю, но были золотые монеты с таким же названием. После реформы Людовика XIII они останутся в обращении и будут оцениваться в пять ливров. Но даже с такой натяжкой мы получаем, что три экю, они же 15 ливров, больше, чем 18. Лошадь поражает не только мастью, но и ценой.

Возможное объяснение — часть текста "Трех мушкетеров" написана человеком, знавшим точное соотношение разных денежных единиц, а часть — не знавшим этого или не желавшим об этом думать. Над романом, как известно, кроме Александра Дюма работал также Огюст Маке. Кто из них двоих обращал внимание на подобные мелочи, а кто нет — сейчас разобраться уже невозможно.


Кроме нескольких ошибок в подсчетах, несоответствие историческим реалиям многократно встречается в романе "Три мушкетера", когда речь идет о доходах и ценах.

"Планше, слуга д`Артаньяна, с достоинством принял выпавшую на его долю удачу. Он получал тридцать су в день, целый месяц возвращался домой веселый, как птица, и был ласков и внимателен к своему господину".

Планше действительно повезло. 30 су равняются полутора ливрам. Неквалифицированный рабочий в Париже зарабатывал в день пол-ливра. Квалифицированный — ливр в день. Через три десятилетия после описываемых в романе событий королевский мушкетер довольствовался ежедневным жалованием в 35 су. При этом жалованье нередко задерживали, а порой вовсе не платили (между прочим, гвардейцы кардинала получали свои деньги в срок). Если предположить, что за 30 лет мушкетерам ни разу не увеличивали денежное содержание, получается странная картина. Д`Артаньян отдает слуге большую часть своих денег. Впрочем, одна оговорка. Жалованье действительно могло уменьшиться за эти годы, поскольку во времена, описанные в романе, мушкетеры жили на съемных квартирах, а в то время, когда им платили 35 су суточных, они жили в построенной специально для них казарме, "Отеле мушкетеров".

При этом вполне исторически правдоподобным является замечание: "Кроме того, господин де Тревиль получает десять тысяч экю в год". Неплохой уровень жизни был и у галантерейщика Бонасье: "Я человек обеспеченный, правильнее сказать. Торгуя галантереей, я скопил капиталец, приносящий в год тысячи две-три экю".

Впрочем, низкое жалованье не мешает рядовым мушкетерам играть в карты по-крупному. "Атос, выигрывая, оставался столь же бесстрастным, как и тогда, когда проигрывал. Однажды, сидя в кругу мушкетеров, он выиграл в один вечер тысячу пистолей, проиграл их вместе с шитой золотом праздничной перевязью, отыграл все это и еще сто луидоров,— и его красивые черные брови ни разу не дрогнули, руки не потеряли своего перламутрового оттенка, беседа, бывшая приятной в тот вечер, не перестала быть спокойной и столь же приятной".

Полную экипировку мушкетеры должны были приобретать за свои деньги (в этом Дюма и Маке правы).

"— А во сколько вы оцениваете эту экипировку? — спросил д`Артаньян.

— О, дело плохо! — сказал Арамис.— Мы только что сделали подсчет, причем были невзыскательны, как спартанцы, и все же каждому из нас необходимо иметь по меньшей мере полторы тысячи ливров". Д`Артаньян считает, что может хватить и тысячи, Атосу нужно как минимум две. Большую часть названных сумм необходимо было отдать за лошадей (для самого мушкетера и его слуги). Цены на лошадей Дюма--Маке неожиданно указывают весьма точно. Согласно исторической литературе, крестьянская рабочая лошадка в те времена стоила около 60 ливров, дворянские лошади — на порядок выше. Поэтому тысяча ливров, отданная Атосом за "превосходную андалузскую лошадь, шестилетку, черную как смоль, с пышущими огнем ноздрями, с тонкими, изящными ногами",— завышенная, но реалистичная цена. Как и 300 ливров за пикардийскую лошадь для его слуги Гримо.

В отношении других статей расходов исторические факты и книга опять расходятся, и довольно заметно.

Трактирщик, владевший "Вольным мельником" в Менге, "рассчитывал, что его гость проболеет одиннадцать дней, платя по одному экю в день". Получается, что комната в трактире должна была приносить в год более тысячи ливров дохода. Но историческая статистика свидетельствует, что за 340 ливров в год можно было арендовать дом, и не в мало кому известном захолустном городке, а в Париже.

Еще одно сравнение исторических цен и книжных. Трактир в Амьене:

"— Вина! — потребовал Атос, увидев его.

— Вина?! — вскричал пораженный хозяин.— Вина! Да ведь вы выпили больше чем на сто пистолей! Да ведь я разорен, погиб, уничтожен!

— Полно! — сказал Атос.— Мы даже не утолили жажду как следует.

— Если бы еще вы только пили, тогда полбеды, но вы перебили все бутылки!

— Вы толкнули меня на эту груду, и она развалилась. Сами виноваты".

Похоже, хозяин жульничает. Сто пистолей — это тысяча ливров. Литровая бутылка вина стоила в те годы меньше трех су. При всем уважении к королевским мушкетерам выпить и побить около семи тысяч бутылок — невыполнимая даже для них миссия. Силач Портос оценивал свои достижения как "не менее чем полтораста бутылок".

Еще одна неточность. Ошибка? Художественное преувеличение? Не важно. Это же не исторический труд, а авантюрный роман.

Да, четыре мушкетера живут не по средствам, не разбираются в ценах, ведут расчеты в деньгах, которые еще не выпущены в обращение и даже не придуманы. Давайте считать, что они просто получили свой процент от продаж книги, являющейся супербестселлером уже более 170 лет.