Неожиданный союз: курьёзное половое сношение воробья с кобылой

Тексты со всеми этими интересными вещами содержатся в сборнике «Русские заветные сказки». Книга вышла в Женеве в 1872 году, позже несколько раз переиздавалась. Это не художественное произведение, а этнографический труд, собрание русских, белорусских и украинских сказок, имеющих как прямо порнографическое, так и просто нецензурное содержание, в некоторой мере – антиобщественное. При этом такие сказки вполне могли подчёркивать многие социальные проблемы. Например, цитата из сказки «Похороны кобеля (или козла)»: «Батюшка, у меня помер кобель и отказал тебе пять тысяч денег с тем, чтобы ты похоронил его по христианскому обряду». — «Ну, это хорошо, приготовляйся, завтра приду к выносу». Маловероятно, что социальной проблемой являлось захоронение животных по православному обряду, а вот взяточничество от лиц, которые имели существенную власть, – однозначная проблема.

Возможно, у вас возникнет вопрос, почему сказки «заветные», ведь у этого слова, согласно словарю Даля, никак не эротический смысл. Вместе с тем, сам человек-словарь, товарищ Даль, тоже создавал похожий сборник, вместе с П. А. Ефремовым, только касаемый пословиц и поговорок, названный «Русские заветные пословицы и поговорки», который также не издавался в Российской империи. Фактически сам Даль и создал новый смысл слова «заветный», обозначив так эту очень специфическую общность фольклорных текстов.

Сказки непристойного содержания — это классика народного творчества во всём мире. Русский вариант в этом плане неуникален. Во Франции городской фольклор подобного вида публиковался в виде фаблио, в Германии были шванки, а в Италии (да и других странах Европы) фатеции. Сильно обобщая, можно сказать, что все эти произведения имели фривольный и зачастую антиклерикальный характер. Подобные сказки были популярны в народе на протяжении длительного времени, так Адам Олеарий, немецкий путешественник, посетивший Россию в XVII в., замечает, что русские часто говорят о разврате, о гнусных пороках, о непристойностях: «Они рассказывают всякого рода срамные сказки, и тот, кто наиболее сквернословит и отпускает самые неприличные шутки, сопровождая их непристойными телодвижениями, считается у них лучшим и приятнейшим в обществе».

Не думайте, что крестьяне были в целом страшными похабниками, данные сказки и истории не рассказывались просто так. Их рассказывали, например, подросткам, или во время определённых событий и праздников (свадеб или похорон и некоторых иных). Детский фольклор Российской империи практически не сохранился, но по воспоминаниям старожилов, дети и подростки сами такие сказки не рассказывали. Вполне вероятно, что рассказывание таких сказок – часть инициации. Точных сведений, детям какого возраста рассказывались подобные сказки, у учёных нет, но похоже на то, что речь идёт о подростковом возрасте. Именно тогда дети осознанно принимали участие в святках и в целом включались в антиповедение.

Антиповедение ؘ– интересная черта средневековой культуры, когда «хорошее становилось плохим, а плохое – хорошим». Воровство, святотатство, насилие, кощунство – всё становилось хорошим и правильным делом (понарошку, конечно, вред другим людям причинять было нельзя). Чаще всего антиповедение широко встречалось во время святок (часть сказок очень похожи на слегка приукрашенные святочные игры), купалья, масленицы, одним из самых классических примеров является переодевание в одежду другого пола или в изображение животного. Люди, которые во время празднования занимались всеми этими формами «непотребства», потом обязательно «смывали с себя грехи». Т. е., несмотря на то, что разные формы антиповедения были широко распространены в культуре, они никогда не становились общественной нормой. Это всегда было именно нарушение нормы, нарушение закона, в том числе и «Божьего». Антиповедение имеет серьёзные связи с остатками языческих традиций, в том числе и с теми, которые интегрировались в христианство. Именно из-за этого в рамках заветных сказок находились и антиклерикальные, и антирелигиозные, и порнографические во всей своей жанровой смеси. Антиповедение – вещь многогранная, его связь с дохристианскими традициями, но это тема отдельной статьи, а мы вернёмся к нашим коняшкам и попам.

В сказке под названием «Поп ржёт, как жеребец» главным «негативным» героем является тот самый поп, который, когда видит хорошенькую девицу ржёт, как жеребец, и предлагает ей уединяться. Главный положительный герой (мужик) решил попа наказать. За подробностями обращайтесь к оригиналу, для нас же важно то, что поп в итоге оказался вымазанным в сажу и как чёрт демонстрировался за деньги барину: «Взял мужик с барина сто рублей, открыл сундук и показывает, а в сундуке сидит поп весь избитый да вымазанный сажею, с растрепанными патлами. — Ах, какой страшный, — сказал барин, — как есть чёрт! Волосы длинные, рожа чёрная, глазища так и вылупил…» Этот образ попа-чёрта, по мнению исследователей, прямо показывает связи между содержанием «запрещённых сказок» и святочных гуляний, где измазывались сажей именно при изображении всякой «нечистой силы». Особую пикантность ситуации придаёт то, что служитель церкви превращается в своё «потустороннее» отражение и оказывается наказан. У этой сказки имеется вполне логичный положительный финал-эпилог. Однако далеко не всегда он «положительный» в нашем понимании слова. Например, в сказке «Жена слепого» барыня, которая при муже спала с подьячим, обманула мужа. Когда Бог открыл ему глаза, чтобы он увидел этот грех, жена ответила: «Ах как я рада, милый мой! Ведь сегодня ночью приснилось мне: сделай-де грех с таким-то подьячим, и Господь за то откроет твоему мужу глаза. Вот оно и есть правда: за мои труды Бог дал тебе очи». Можно найти в сказке и социальный подтекст, мол, глупый барин и блудящая барыня, так что наказаны.

Несмотря на то, что социальное положение имеет большое значение, им сказки не ограничиваются. Некоторые из них глубоко сатиричны. Например, сказка «Раззадоренная барыня», где из-за отцовской жадности молодой, но весьма изобретательный альфонс остался и без секса, и без денег (про конкретные методы того, как он раззадоривал барыню нужно читать в источнике, это выше цензуры). Высмеян сам крестьянин, причём за действия своего отца, а не свои. Его действия, которые, по-хорошему, – банальная проституция, никак не осуждаются. А вот жадность наказана. Объектом сарказма в равной степени может быть как человек, так и его нравственные нормы. Очень важно подчеркнуть, что при этом сам факт получения сексуального удовольствия никак не осуждается, осуждаются сопутствующие ему черты личности или действия «плохого» человека. Любопытно, что само «наказание» может быть чрезмерным. Например, в сказке «Поп ржёт, как жеребец» (вариант «Б») излишне любвеобильного попа наказали тем, что ему сбрили бороду и мужик…, далее процитирую: «Всё мужик пристаёт: — Дай, матушка! Я отродясь не пробовал у попадьи! — Где же мы ляжем? — спрашивает попадья, — ведь здесь нищий сидит! — Ничего, пусть себе посмотрит! — сказал мужик, положил попадью на кровать и давай её зудить. Поп (нищий) сидит, поглядывает да тяжело вздыхает». Степень соразмерности наказания иногда удивляет, как и то, что действия «наказующего» никак не порицались. В целом круг героев сказки широк: дворянин, лакей, купец, хохол, дьякон, приказчик, целая чехарда животных, даже, упаси господь, «Щучья голова» (это название сказки), которая представляет из себя симбиоз вагины и щучьей головы. Голова кусается. Мужчины, читайте эту сказку с содроганием. В целом, герои неплохо отражали реальное окружение той прослойки людей, которые их придумывали. Мне кажется, что искать в этих сказках классовую или исключительно социально-бытовую основу – это уже, в прямом смысле слова, натягивание совы на глобус.

К слову, о натягивании! Сам процесс совокупления в сказках описан по-разному, где-то – достаточно подробно. Например, в сказке «Вошь и блоха» процесс совокупления описывается с точки зрения лобковой вши и блохи, которые во время активного процесса находились в вагине и заднице соответственно. При этом сказка содержит определённые черты загадок (вообще жанры «сказка» и «загадка» достаточно близкие), например, в процессе очевидного описания процесса используются выражения вот такого формата: «пришёл ко мне какой-то лысый и стал за мной гоняться, уж я прыгала, прыгала, и туда-то, и сюда-то, а он всё за мной, да потом как плюнет в меня и ушёл». Что описывает процесс – всем, как мне кажется, очевидно. Но чтобы понять, нужно уже достигнуть определённого возраста и абстрактного мышления, что несколько подтверждает достоверность мысли о части функций инициации в самом процессе рассказывания сказок уже взрослым детям.

По классике фаллические символы очень тесно связаны с сельским хозяйством. Формулировки («на куме пахал», «елдою рожь косил, а мудями молотил»), связанные с ним, встречаются достаточно часто. То ситуация происходит непосредственно на поле, то упоминаются в том или ином виде повседневные дела крестьян, тесно связанные с этой самой работой. Порой в гипертрофированном виде, как, к примеру, в сказке «Посев хуёв», где мужик в самом прямом смысле вырастил целую плантацию хуёв, а потом срезал и продавал, а х*и эти не простые, а с голосовым управлением. Нет, я не шучу, функционал срезанных хуёв прекрасен: «— Коли барыня захочет, пускай только скажет: «Но-но!»; — Пускай скажет только: «Тпрру» — и они сейчас отстанут». Автор не уверен, есть ли в этой сказке отражение распространения искусственных средств самоудовлетворения в период создания этих сказок или просто мечты местного населения, но одно можно сказать однозначно – крестьяне знали толк в сексуальных практиках. В том числе и в тех, где объектом сексуального покушения становился мужчина (как, к примеру, в последней упомянутой нами сказке о голосовых удовлетворительных устройств пострадал мужчина-гонец, а конкретно его задница). Причём эти ситуации (поле хуёв; поп, который «доделывает ребёнка» глупой женщине; наивный барин) они абсурдны, но даже забавны. Эти сказки юмористичны, все, весь сборник. Юмор грубый, без сомнения, далеко не изящный, народный.

Заветные сказки – это не просто сборник эротических историй разной степени порнографичности. Это народное творчество, которое имеет явно выраженный сатирический и развлекательный характер, хоть и слегка грубоватый. При этом они всё равно содержат мораль. Порой, эта мораль сложна для восприятия современным человека. Такие рассказы сопровождали особые, ритуальные моменты жизни крестьянина, когда были уместны и нужны. При этом люди не были ограничены в фантазиях, в том числе и сексуальных, и уж там могли изгаляться хоть с барыней, хоть с попадьёй, хоть с лошадью, а хоть и будучи котом с лисой, не являясь при этом квадроберами. При этом эротическая функция была второстепенной. Это сказки для людей и про людей, про табуированную часть их жизни, про то, что обычно скрывалось и пряталось и лишь вот так, в юмористической и показательной манере, могло быть рассказано, а потом и записано исследователем. Не просто так опубликованы эти книги были за границей, ведь их содержание нарушало все нормы морали того, а в некоторых случаях и нашего времени. Такое оно, искусство похабного и крепкого словца, завёрнутое в интересный, но порой слегка бессмысленный сюжет.