Моцарт и Сальери: как всё было на самом деле?

Итак, встречаются два композитора. «Один великий, второй Сальери». Второй, естественно, завидует великому. И в итоге (после долгих и продолжительных мук совести, само собой) подмешивает бедному несчастному великому Моцарту яд, который тот выпивает.

Имя Сальери стало нарицательным. Даже какой-то забытый уже рок-бард писал:

...И в битве с дураками победив,
Те, кто когда-то прятался за двери,
Допив очередной аперитив,
Кумира сделают из старика Сальери...

Ну да. Он же завистливый зануда и бездарь, погубивший гения! А теперь давайте поговорим о том, что было на самом деле.

Начнём с простого и главного – Сальери был сверхуспешен. Слишком успешен, чтобы завидовать. Он занимал высшую из возможных для музыканта должность в тогдашней мировой столице музыки – был придворным капельмейстером в Вене. На это место его назначил ещё император Иосиф II, но и его младший брат, Леопольд, и сын, император Иосиф II, нисколько не возражали по этому поводу и заменять Сальери кем-то другим не собирались. При этом музыка Сальери нравилась публике – и в Вене, и в Париже, – и уже только по этим двум причинам не Сальери был должен завидовать Моцарту, а наоборот.

Да, Моцарт в своих письмах неоднократно жаловался на Сальери (как и папа Моцарта, Леопольд) – но для того времени это было как бы привычно. Многие немецкие и австрийские композиторы жаловались на «повсеместное засилье итальянцев» (а Сальери – итальянец). Как потом Карл Мария Вебер, автор «Волшебного стрелка», жаловался на засилье опер Доницетти («Лючия де Ламмермур»), но это мы на несколько десятков лет забегаем вперёд...

Продолжим. Сальери по характеру был человеком весьма дружелюбным, дипломатичным, харизматичным, настоящей «душой общества». Моцарт, в отличие от него, был скандальным, эксцентричным, непредсказуемым, иногда вёл себя просто по-хамски (заметьте, мы не оспариваем музыкального гения Моцарта, но композиторы тоже люди!), а ещё очень любил тратить деньги не по средствам и играть в карты с кем угодно. Неудивительно, что императоры предпочитали в качестве придворного композитора держать человека более уравновешенного...

Ещё продолжим. Моцарту крупно повезло – Леопольд Моцарт, его папа, был потрясающим музыкальным педагогом. Впрочем, несмотря на это он ещё и возил сына по самым лучшим учителям музыки всей Европы. Но вот сам Моцарт был никудышным учителем. «Хороший спортсмен – не обязательно хороший тренер», как говорится.

А вот Антонио Сальери был преподаватель от Бога. И среди его учеников... Людвиг ван Бетховен и Ференц Лист. (Как Сальери в своих письмах писал, «просто божественный венгерский мальчик Франческо Лист!»). А ещё – Франц Шуберт. А ещё – Джакомо Мейербер («Гугеноты»). Бетховен посвятил Сальери несколько пьес, точно так же как и Шуберт – Сальери равных не было в Европе в качестве преподавателя что по гармонии, что по вокалу, а главное – по чтению партитур. Тут он был просто монстром, которому другие просто в подмётки не годились.

И ещё. Вы случайно не учились в музыкальной школе? Помните «Этюды для развития беглости пальцев» Черни для фортепиано? Так вот, Карл Черни тоже был учеником Антонио Сальери!

«А что же Пушкин? – спросите вы – Как же он мог так ошибиться?»

О нет, погодите! Нельзя недооценивать Сальери, но трижды, четырежды, стократно для русского человека нельзя недооценивать Пушкина! Пушкин был очень умным, глубоким человеком. Он взял расхожую басню, и...

Вы помните очерёдность «Маленьких Трагедий»? Она не случайна. Трагедии как бы объясняют и комментируют друг друга: каждая предыдущая является прологом к следующей и ключом к её пониманию. В свою очередь, каждая следующая усложняет и углубляет конфликт предыдущей...

«Моцарту и Сальери» предшествует «Скупой рыцарь». Помните, он жизнь положил на создание богатства, ему каждый золотой памятен и дорог. А сын всё промотает. Прахом пойдёт дело жизни! Словно и не жил, а вернее, жил зря... Да, можно укорять скупого рыцаря за то, что он видит смыслом своего существования сундуки с золотом, а не сына... Но ведь и сын, не задумываясь, убил бы отца, чтобы получить доступ к этим сундукам, не так ли?

Так вот, отношение пушкинского Сальери к музыке и к Моцарту сродни отношению скупого рыцаря к богатству и к сыну.

Сальери убивает Моцарта не потому, что «завидует» – хочет себе его славы и таланта. О нет... Сальери защищает от Моцарта самое дорогое, что у него есть, – музыку. Защищает от легкомыслия, от пренебрежения, с каким относится к музыке этот «растратчик» таланта. Ведь если в музыке воцарятся и начнут диктовать свои правила такие вот «шутники», музыка погибнет... Понимаете?

Ну вот смотрите, вертопрах Моцарт – гений. Будучи гением «задаёт тренд», к нему тянутся, ему стремятся подражать... но никто не сможет перенять его гениальности! А вот его «стиль», его лёгкое отношение к жизни в музыке переймут обязательно... И что же будет? А то и будет, что есть: ди джей Спуки вместо Мессы си минор Баха. И вместо моцартова «Экзальтате, юбиляте» – «Ля-ля-ля-ля-ля, весь день я напеваю» группы «Руки вверх!».

Для Сальери это смерть. Смерть музыки.
И он выбирает убить Моцарта.
А не «из зависти».

Но составили ли мы себе труд понять замысел Пушкина? А может, Сальери (то есть не Сальери, конечно, а Пушкин) был прав? «Моцарт и Сальери» продолжается «Каменным гостем». Дон Гуан – это «Моцарт, которого не остановили», гений, влекомый своей мятежной натурой идти до конца. И увлекаемый в ад...

В ноябрьском «Лучике» мы будем говорить об эпидемии глупости, развившейся в человечестве в связи с возникновением массовой культуры, а также почитаем «Похвалу глупости» Эразма Роттердамского и Екклесиаст.