Мелочи быта в «Мёртвых душах», которые стоит заметить (Продолжение)

Начинается глава с того, что довольный Чичиков едет из имения Манилова. «Занятый ими (прим. соображениями), он не обращал никакого внимания на то, как его кучер, довольный приемом дворовых людей Манилова, делал весьма дельные замечания чубарому пристяжному коню, запряжённому с правой стороны. Этот чубарый конь был сильно лукав и показывал только для вида, будто бы везёт, тогда как коренной гнедой и пристяжной каурой масти, называвшийся Заседателем, потому что был приобретён от какого-то заседателя, трудилися от всего сердца, так что даже в глазах их было заметно получаемое ими от того удовольствие». Чубарая масть – пятнистая, чаще всего тёмные пятна на светлом фоне. Гнедой – рыжий.


Чичиков ездил на тройке. В тройке в центре находился коренник, являвшийся основной «лошадиной силой». С боков были пристяжные, которые помогали.


Заседателями называли лиц, избранных для работы в некоторых государственных органах. Где именно заседал тот самый заседатель, история умалчивает. Колоритная деталь: кучер говорит коню: «У, варвар! Бонапарт ты проклятый!» Память о наполеоновском нашествии была жива, поэтому это имя вполне могли использовать как ругательство. Далее кучер рассуждает о хороших людях, начиная с Маниловых, заканчивая своим барином. «Хорошему человеку всякой отдаст почтение. Вот барина нашего всякой уважает, потому что он, слышь ты, сполнял службу государскую, он сколеской советник». Находиться на госслужбе было престижно. Звания и должности были привязаны к табелю о рангах. В табеле было 14 классов (самый низкий – четырнадцатый). Человека, который никогда и нигде не служил, могли презрительно называть недорослем, даже если он по возрасту взрослый мужчина. Например, близкого друга Пушкина Нащокина прямо называли недорослем, к чему он относился философски. Если человек уходил со службы, он продолжал числиться в том классе, в котором закончил свою карьеру, и имел соответствующие привилегии. Чичиков был коллежским советником – чиновником 6 класса.

Далее герои заблудились, попали в грозу, бричка опрокинулась, и Чичиков упал в грязь.  Затем они увидели огни.


«Селифан принялся стучать, и скоро, отворив калитку, высунулась какая-то фигура, покрытая армяком, и барин со слугою услышали хриплый бабий голос:— Кто стучит? чего расходились?— Приезжие, матушка, пусти переночевать, — произнес Чичиков.— Вишь ты, какой востроногий, — сказала старуха, — приехал в какое время! Здесь тебе не постоялый двор: помещица живет.— Что ж делать, матушка: вишь, с дороги сбились. Не ночевать же в такое время в степи.— Да, время тёмное, нехорошее время, — прибавил Селифан.— Молчи, дурак, — сказал Чичиков.— Да кто вы такой? — сказала старуха.— Дворянин, матушка. Слово “дворянин” заставило старуху как будто несколько подумать.— Погодите, я скажу барыне, — произнесла она и минуты через две уже возвратилась с фонарем в руке». Армяк – длинная верхняя одежда из грубой шерстяной ткани. Армяк был без пуговиц, запахивался, как халат, часто имел капюшон. Его носили крестьяне, а также небогатые горожане. Часто в армяках ходили кучера.


Герои просятся пустить переночевать, и когда Чичиков говорит, что он –  дворянин, дверь отпирают. В то время для дворянина оказать такое гостеприимство другому дворянину было нормой.


Далее Чичикова приглашают в дом, и он впервые видит хозяйку. «Минуту спустя вошла хозяйка, женщина пожилых лет, в каком-то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещённые по ящикам комодов. В один мешочек отбирают всё целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки, хотя с виду и кажется, будто бы в комоде ничего нет, кроме белья, да ночных кофточек, да нитяных моточков, да распоротого салопа, имеющего потом обратиться в платье, если старое как-нибудь прогорит во время печения праздничных лепёшек со всякими пряженцами или поизотрётся само собою. Но не сгорит платье и не изотрётся само собою; бережлива старушка, и салопу суждено пролежать долго в распоротом виде, а потом достаться по духовному завещанию племяннице внучатой сестры вместе со всяким другим хламом». Пестрядь — ткань домашнего производства из остатков пряжи разного качества или разного цвета. Чаще всего она была полосатой или клетчатой.


Салоп - верхняя женская одежда в виде широкой длинной накидки с прорезами для рук или с небольшими рукавами. Мода на них пришла в 1800-е, а в 1835 году, когда было опубликовано произведение «Мёртвые души», салоп среди дворянок уже давно вышел из моды и считался устаревшей и даже допотопной одеждой, которую носили преимущественно  бедные мещанки, которые не могли следить за модой и обновлять гардероб. Было даже презрительное слово «салопница».



Пряженцы – старинный вид пирожков, которые жарили в масле.

Далее Чичикову стелют высокую постель из перин (даже в то время подобные мягкие «эвересты» любили далеко не все). Хозяйка велит служанке Фетинье почистить одежду гостя. «Хозяйка вышла, и он тот же час поспешил раздеться, отдав Фетинье всю снятую с себя сбрую, как верхнюю, так и нижнюю, и Фетинья, пожелав также с своей стороны покойной ночи, утащила эти мокрые доспехи». В то время отношение к обнажению перец людьми противоположного пола было двойственным. Стеснялись обычно перед равными, а перед прислугой даже противоположного пола нет, поэтому Чичиков ждёт, когда хозяйка выйдет, а потом без проблем раздевается.


Утром герой продолжает знакомство с хозяйкой. Начинают с относительно безопасной темы – здоровья. Правда, задавать вопросы о самочувствии считалось хорошей идеей, только если собеседник значительно старше или действительно болеет.


«— Однако ж мужички на вид дюжие, избёнки крепкие. А позвольте узнать фамилию вашу. Я так рассеялся... приехал в ночное время...

— Коробочка, коллежская секретарша.

— Покорнейше благодарю. А имя и отчество?

— Настасья Петровна.

— Настасья Петровна? хорошее имя Настасья Петровна. У меня тётка родная, сестра моей матери, Настасья Петровна.

— А ваше имя как? — спросила помещица. — Ведь вы, я чай, заседатель?

— Нет, матушка, — отвечал Чичиков, усмехнувшись, — чай, не заседатель, а так ездим по своим делишкам».

Характерная деталь: на вопрос о том, как её зовут, женщина называет фамилию и чин. У женщин чин определялся по мужу. Даже если Коробочка думала, что Чичиков приехал по делу, все равно кажется, для героини чин мужа важнее, чем то, что её зовут Настасья Петровна. Покойный муж был чиновником 10-го класса.


Когда Коробочка спрашивает, не заседатель ли Чичиков, скорее всего, она имеет в виду заседателя Нижнего земского суда. Эти суды состояли из земского исправника (фактически являлся начальником земской полиции), 2–3 заседателей (избирались дворянством уезда на 3 года и утверждались губернатором), 2 заседателей «от поселян» для присутствия по делам, касавшимся государственных крестьян (избирались 1 раз в 3 года). Земский исправник – тот самый капитан-исправник, который явился к Ноздрёву (об этом в прошлом посте). Коробочка сетует, что заседателя приходится «подмазывать», то есть давать мелкие взятки.


Далее Чичиков спрашивает об умерших крестьянах. «На прошлой неделе сгорел у меня кузнец, такой искусный кузнец и слесарное мастерство знал.

— Разве у вас был пожар, матушка?

— Бог приберёг от такой беды, пожар бы ещё хуже; сам сгорел, отец мой. Внутри у него как-то загорелось, чересчур выпил, только синий огонёк пошел от него, весь истлел, истлел и почернел, как уголь, а такой был преискусный кузнец! и теперь мне выехать не на чем: некому лошадей подковать». Здесь упоминается весьма популярное суеверие. В 18-19 веке люди действительно верили в то, что человек может загореться сам собой. При этом одни считали, что виной тому распитие алкоголя, который загорается, как любой другой горючий материал, то есть искали рациональное объяснение. Другие верили, что это некая кара за грехи, Бог шельму метит. В итоге считалось, что чаще всего от самовозгораний гибнут алкоголики и женщины, особенно легкомысленного поведения.


Далее Чичиков видит, что помещица думает, что он занимается госзакупками и решает использовать это, чтобы сделать её сговорчивее.

« В гостиной давно уже было все прибрано, роскошные перины вынесены вон, перед диваном стоял покрытый стол. Поставив на него шкатулку, он несколько отдохнул, ибо чувствовал, что был весь в поту, как в реке: всё, что ни было на нём, начиная от рубашки до чулок, все было мокро. “Эк уморила как проклятая старуха!” — сказал он, немного отдохнувши, и отпер шкатулку. Автор уверен, что есть читатели такие любопытные, которые пожелают даже узнать план и внутреннее расположение шкатулки. Пожалуй, почему же не удовлетворить! Вот оно, внутреннее расположение: в самой средине мыльница, за мыльницею шесть-семь узеньких перегородок для бритв; потом квадратные закоулки для песочницы и чернильницы с выдолбленною между ними лодочкой для перьев, сургучей и всего, что подлиннее; потом всякие перегородки с крышечками и без крышечек для того, что покороче, наполненные билетами визитными, похоронными, театральными и другими, которые складывались на память. Весь верхний ящик со всеми перегородками вынимался, и под ним находилось пространство, занятое кипами бумаг в лист, потом следовал маленький потаенный шпик для денег, выдвигавшийся незаметно сбоку шкатулки. Он всегда так поспешно выдвигался и задвигался в ту же минуту хозяином, что наверно нельзя сказать, сколько было там денег. Чичиков тут же занялся и, очинив перо, начал писать». Как видим, Чичиков хранил разные бумаги, часть из которых могла иметь ценность, например, визитные билеты, часть – скорее, хлам. Визитные билеты появились в России при Екатерине II и были прообразом современных визиток. Люди обменивались ими при знакомстве. Также визитные билеты оставляли гости, в том числе приходившие поздравить хозяев с праздниками. Если гость не застал хозяина, он мог оставить визитку с загнутым уголком. Соответственно, наличие большое количество таких билетов показывало, что человек ведет активную социальную жизнь, имеет много знакомых. Похоронные билеты – приглашение на похороны.

«Ахти, сколько у тебя тут гербовой бумаги! — продолжала она, заглянувши к нему в шкатулку. И в самом деле, гербовой бумаги было там немало. — Хоть бы мне листок подарил! а у меня такой недостаток; случится в суд просьбу подать, а и не на чем. Чичиков объяснил ей, что эта бумага не такого рода, что она назначена для совершения крепостей, а не для просьб. Впрочем, чтобы успокоить ее, он дал ей какой-то лист в рубль ценою». Гербовая бумага – особая бумага с государственным гербом, на которой подавали официальные прошения, жалобы и тд, иногда их даже использовали в качестве бланков для выписывания паспортов крестьянам. Гербовая бумага была разных видов и продавалась за деньги, соответственно, служила еще и своего рода пошлиной.



«Некоторые крестьяне несколько изумили его своими фамилиями, а еще более прозвищами, так что он всякий раз, слыша их, прежде останавливался, а потом уже начинал писать». Ранее в некоторых регионах у людей были не только фамилии, но и прозвища, под которыми они были известны окружающим. Более того, случалось, что в одной деревне было в ходу 2-3 фамилии, а то и одна на всех, и прозвище было самым простым способом уточнить, например, о каком из трёх местных Иванов Петровых шла речь. Практика эта встречалась даже в начале 20 века.

Далее Коробочка потчует гостя, надеясь на дальнейшее сотрудничество. «Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками, и невесть чего не было». Скородумки – яичницы, шанишки – выпечка, напоминающая ватрушку, но, как правило, не сладкая. Пряглы – толстые пышные оладушки. Припека – начинка, которая является составной частью самого блина (если он толстый), оладушка или лепешки. То есть начинку не заворачивали в блин/ лепешку, а уже изначально с ней готовили. Самый простой вариант – оладушки с изюмом, где изюм – та самая припека.