Как проходили протесты на первых советских выборах в 1937 году

В декабре 1937 года состоялись выборы в Верховный Совет СССР. Формально властные кандидаты получили 98,6% голосов. Однако сама кампания получилась протестной. Лидерами сопротивления выборам стали верующие, и это привело к тому, что к 1939 году советская власть почти прекратила гонения на религию в СССР.

12 декабря 1937 года состоялись выборы в Верховный Совет СССР. По официальным данным в выборах участвовали 96,8% избирателей, из которых 98,6% проголосовали за блок коммунистов и беспартийных. С тех пор эти данные повторяли после всех советских выборов, хотя в них не верил никто. Точных результатов тех выборов сегодня уже не узнать, зато сохранился большой корпус воспоминаний людей и донесений в НКВД об атмосфере той кампании.

То, что выборной кампании будет серьёзное сопротивление, власти хорошо понимали. К примеру, Информационная служба Красноярского крайисполкома загодя приготовила материалы, разъясняющие цели избирательной кампании. В письме руководителей Советов предупредили, что эти выборы гладко не пройдут. «Антисоветские элементы, не выкорчеванные ещё троцкистско-бухаринские агенты фашизма, прикрывающиеся флагом социалистической демократии, попытаются проникнуть в органы власти, обмануть бдительность народных масс. Также проявят активность церковники разных толков, которые начали готовить к выборам своих последователей из наиболее отсталых слоёв населения, играя роль повстанца для не разоружившихся врагов Советской власти», – говорилось в наставлении.

Почти по всей стране авангардом протеста стали верующие. На примере Рязанской области хорошо видно, как они оказывали сопротивление выборам в Верховный Совет.

Власть в ходе избирательной кампании увидела, что в русской провинции, несмотря на классовые зачистки в ходе коллективизации, шквал антирелигиозной пропаганды, внедрение новой советской обрядовости, таятся оппозиционные настроения со стороны верующих.

Оппозиционные настроения не устранила даже практика жёсткой персональной ответственности руководителей нижнего и среднего звена за ход избирательной кампании согласно решению Оргбюро ЦК ВКП(б) по Рязанской области от 26 ноября 1937 года. Так, накануне дня голосования на заседании Оргбюро 1 декабря 1937 года за недостатки в агитационной кампании был снят с работы и исключён из партии секретарь Ново-Деревенского райкома М.С. Миронцев.



Показательным было отношение православных селян к выборам, участию в них. Например, А. Астахова, из села Шостье Ерахтурского района заявила: «Не пойду голосовать, там заберёте меня в свои лапы» (видно, имелись в виду лапы Антихриста). В деревне Заулки Кадомского района ряд верующих жителей в день выборов ушли в лес. В их высказываниях сквозило опасение о том, что через участие в выборах их сделают слугами Антихриста. Звучали явно апокалипсические опасения наступления времени Антихриста. Так в деревне Савино Кадомского района противники участия в выборах заявляли следующее: «Если мы изберём Зверя, он нас всех получит».

Верующие села Царёво Ермишинского райна раздавали своё имущество, утверждая, что 12 декабря 1937 года наступит конец света. Наиболее выпуклыми были зафиксированные активистами Союза воинствующих безбожников (СВБ) разговоры в деревне Чаур Бельковского района, селах Плахино и Липки Захаровского района о том, что в день выборов будут накладывать антихристову печать (!). Об аналогичных настроениях верующих села Волшута докладывали активисты СВБ Чапаевского района. Участие или неучастие в голосовании, таким образом, становилось вопросом исповедания веры.

В отказных высказываниях звучали ноты явного непринятия верующими безбожной власти. В селе Юшта Шиловского района верующие, отказывающиеся от участия в голосовании, публично объявили, что «не дозволяет Богородица переходить в антихристову веру!». В селе Никитино-Ванчур того же района звучали высказывания такого рода: «Власть не наша, наша власть избрана в трёх лицах: Бог-отец, Бог-сын, Бог-дух святой».

В отказах от голосования часто содержались настроения прямой оппозиционности власти. В селе Ново-Тишево Новодеревенского района в качестве доводов в пользу бойкота выборов звучала следующая достаточно откровенная и враждебная по настроению, мотивировка: «За большевиков голосовать не пойдём. Они — погромщики церкви и мучители народа. Нам Бог сказал за них не голосовать!».

Негативную реакцию вызывали кандидаты в депутаты, кооптированные из центра, например, А.Г. Зверев, заместитель наркома финансов СССР и М.Ф. Шкирятов, секретарь партколлегии ЦКК партии.

Решительность отказников нередко граничила с готовностью к самопожертвованию. Верующая села Ерахтур Орешкина решительно заявила: «Отрубите мне голову и обе руки, а голосовать и выбирать Советскую власть не пойду. Я страдаю за Христа. Христос страдал, и я буду страдать!». В селе Юшта, стоящие за веру люди, обратились к представителям местной власти со следующими словами: «Тело наше нате разорвите, но душу от нас не возьмёте!».

Так выглядел избирательный бюллетень на выборах 1937 года

Своеобразный рекорд по числу отказников в Рязанской области принадлежал деревне Барашево Сасовского района, где не голосовало 126 избирателей и селу Куйманово Трубетчинского района с числом отказников в 113 человек. Эти люди шли в храм на воскресную службу, либо молились дома, либо уходили в лес, где пребывали до сумерек. Агитаторы из числа местного партийно-советского актива, которых по решению Оргбюро ЦК ВКП(б) по Рязанской области было расставлено из расчета 1 агитатор на 40 избирателей, совершали подворный обход и разносили открытки-напоминания, призывая на выборы. Чтобы спрятаться от них, люди порой шли на всякого рода ухищрения. В Трубетчинском районе один из верующих (в отчёте обозначенный как «баптист») в день голосования прятался на печке в завязанном мешке.

Помимо прямой конфронтации с властями по поводу участия в голосовании было множество примеров протестных высказываний, заносимых в бюллетени. Избирательные предпочтения, обнаруженные в таких бюллетенях, противоречили ожиданиям властей. Нередко в них проскальзывали, казалось бы, подзабытые за 20 лет монархические настроения. В уже упомянутой д.Чаур в бюллетене обнаружили признание: «Голосую за государя, Бога и великого князя Николая Александровича!». Жительницы села Лубонос Ерахтурского района А. Хавронина и Д. Леханева публично объявили: «Мы будем надеяться только на Бога, если царя выбирать, так пошли бы, а за коммунистов да стахановцев не пойдём».



При подсчёте бюллетеней на избирательном участке Дурновского сельсовета Пронского района в двух конвертах была обнаружена запись: «Я голосую за церковь и веру Христову». На Лухунинском избирательном участке Тумского района в бюллетене обнаружена приписка: «Всем властям я подчиняюсь, но от Бога никуда, яко с нами Бог». На Крутовском избирательном участке Муравлянского района один из избирателей обозначил своё предпочтение так: «За кого Бог, за того и я». В деревне Саларьево Чапаевского района избиратель нарисовал на бюллетене крест и написал, что голосует за Бога. Нередки были высказывания, что Бог знает, кого выбирать, он и выберет.

В поле зрения властей и осведомителей в период избирательной кампании и в день голосования были, прежде всего, лица духовного звания. Их поведение накануне выборов и день их проведения было разнообразным: от прямого бойкота до компромисса, целесообразного с ситуацией лавирования, а порой конформизма. Что касается последней модели поведения, она была характерна, в основном, для представителей обновленческой церкви. Неоднозначными оказались, к примеру, позиции двух пронских священников Афанасьева и Виноградова. Если один в кругу верующих заявил о целесообразности выдвижения духовных лиц, если не в Верховный Совет, то хотя бы районный или сельский, то другой, обращался к прихожанам, не выдвигать его кандидатуру. В целом же провинциальные священнослужители демонстрировали оппозиционность: явную или скрытую. Так монахини, проживающие на территории Курбатовского сельсовета Милославского района, свой отказ голосовать мотивировали так: «Мы – невесты Христа!».

Вот выдержки из нескольких информационных справок осведомителей СВБ. В селе Култуковском Тумского района священник местной церкви Избирдусов агитировал против выдвинутых кандидатур. Диакон Назарьевской церкви Муравлянского района написал «контрреволюционное» стихотворение по поводу выборов. В результате 17 селян отказались от голосования. Дьяк села Гиблицы Вельского района Семёнов категорически отказался голосовать. В селах Ардабьево, Ермолове, Щербатово Елатомского района накануне вечером и в день выборов церкви освещались внутри и снаружи, чтобы привлечь верующих в момент начала голосования. На Константиновском избирательном участке в Данковском районе в обличье нищего появился священник Жулев, служащий в церкви другого, Вельского района, агитировавший за срыв голосования.

В случае участия ряда священнослужителей в голосовании, вычёркивание ими предложенных властью кандидатур было не единственной моделью поведения. Нередко они использовали бюллетень для артикуляции вполне справедливых требований. После голосования они начинали церковную службу. Священник села Бусаевского в Тумском районе, зайдя вместе с женой в кабину для голосования, громко объявил ей: «Буду вычеркивать кандидатов!». В Ясском сельсовете Сосновского района местный священник внёс в бюллетень требование об открытии церкви. Во многих населенных пунктах власть поспешила закрыть церкви на день выборов. Использовались разные предлоги. Казанская церковь села Собчаково Спасского района была закрыта «по случаю эпидемии скарлатины».



Нередко на фоне избирательной кампании проводился сбор денег для ремонта храмов. Так, в селе Спешнево-Ивановское Данковского района было собрано 3 тысячи, в селе Дубово Ранненбургского района – 18 тысяч рублей. В селе Добрый Сот Спасского района собирались подписи в ходатайство об открытии церкви.

В ряде мест начавшаяся предвыборная агитация обнажила высокий авторитет сельских священников. Так в селе Копнино Чучковского района в самом начале избирательной кампании прошёл слух, будто будут выбирать местного священника отца Петра Некрасова и «он может быть через несколько дней на месте Сталина».

В конце 1937 — начале 1938 годов последовали аресты лиц духовного звания по обвинению их в контрреволюционной деятельности, в том числе в период выборов в Верховный Совет СССР. Об этом свидетельствуют выдержки из следственных дел Архива УФСБ по Рязанской области.

Арестованный 25 ноября 1937 года священник села Ольхи Сапожковского района Алексей Глаголев был обвинён по ст. 58 п. 10 УК РСФСР за контрреволюционную деятельность. В состав преступления было включено «распространение провокационных слухов о порядке выборов в

Верховный Совет». Священник села Березняки Скопинского района Сергей Тапильский, арестованный 10 декабря 1937 года, «ходил по домам, распространяя клеветнические слухи о Сталинской конституции и выборах в Верховный Совет Союза ССР». Священник села Аристово Клепиковского района Василий Кузьмин, арестованный 14 декабря 1937 года, обвинялся в «антисоветской агитации против выборов в Верховный Совет СССР».

Результаты сначала Всесоюзной переписи населения 1937 года, а затем и выборов 12 декабря 1937 года были своеобразным приговором «Союзу воинствующих безбожников»

(СВБ). Антирелигиозная пропаганда большевиков к 1938 году перестала носить системный характер и находилась на пороге кризиса. Несмотря на бюджетное финансирование, наличие штатов и территориальной структуры, СВБ практически развалился. Его численность упала с 7 млн. членов в 1932 году до 350-400 тысяч в конце 1937 года. Люди устали от казённого, бюрократического стиля работы СВБ и формального членства. Архивные дела Рязанской областной организации СВБ демонстрируют явный спад даже информационно-надзорной деятельности первичных организаций. Всё дело было сведено к формальной лекционной работе. Но самое главное, под партийно-политическим ударом и чисткой оказалась часть его аппарата. В партийной печати появились обвинения «левых уклонистов» в массовой ликвидации церквей, озлобляющей «отсталую часть» населения.



О происшедших изменениях свидетельствует решение ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 года по вопросам религии о том, чтобы «признать нецелесообразной впредь практику органов НКВД в части арестов служителей русской православной церкви, преследования верующих». Государство стало демонстрировать веротерпимость. Ранее планируемая воинствующими атеистами третья «безбожная пятилетка» не была санкционирована политическим руководством страны, и потому её провозглашение не состоялось.

Поэтому вполне ошибочным является представление о «повороте» Сталина к церкви только в 1943 – он начал это делать на четыре года раньше, в 1939 году. И этому способствовала не столько война с Германией, сколько данные «социологического исследования», каковыми стали выборы 12 декабря 1937 года.