Как убили «сердце Америки» или Великая парагвайская война

Давайте вспомним с чего все это начиналось.

Первый европеец побывал на земле будущего Парагвая в 1525 году, а началом истории этой латиноамериканской страны принято считать 15 августа 1537 года, когда испанские колонисты основали Асунсьон. Эту территорию населяли племена индейцев гуарани.

Постепенно испанцы основали ещё несколько опорных пунктов, с 1542 года в Парагвай (в переводе с языка индейцев гуарани «парагвай» означает «от великой реки» — имеется ввиду река Парана) стали назначать специальных управленцев. С начала 17 столетия на этой территории стали создавать свои поселения испанские иезуиты («Общество Иисуса» — мужской монашеский орден).

Они создают в Парагвае уникальное теократически-патриархальное царство (Иезуитские редукции — индейские резервации иезуитов). Его основой стали первобытнообщинный родоплеменной уклад местных индейцев, институты Империи Инков (Тауантинсуйу) и идеи христианства. Фактически иезуиты и индейцы создали первой социалистическое государство (с местной спецификой). Это был первая масштабная попытка построения справедливого общества, основанного на отказе от личной собственности, приоритете общественного блага, главенстве коллектива над личностью. Отцы-иезуиты весьма хорошо изучили опыт управления в Империи Инков и творчески его развили.

Индейцев перевели от кочевого образа жизни к оседлому, основой хозяйства было земледелие и скотоводство, ремесло. Монахи прививали индейцам основы материальной и духовной культуры Европы, причём ненасильственным путём. В случае необходимости, общины выставляли ополчения, отбивая атаки работорговцев и их наёмников. Под руководством монашеской братии индейцы достигли высокой степени автономии от Испанской и Португальской империй. Поселения процветали, труд индейцев был довольно успешным.

В итоге независимая политика монахов привела к тому, что их решили изгнать. В 1750 году испанская и португальская короны заключили соглашение, по которому 7 иезуитских поселений, в том числе Асунсьон, должны были перейти под португальский контроль. Иезуиты отказались подчиниться этому решению; в результате кровопролитной войны, длившейся 4 года (1754—1758), испано-португальские войска победили. Последовало полное изгнание Ордена иезуитов из всех испанских владений в Америке (оно завершилось в 1768 году). Индейцы стали возвращаться к прежнему образу жизни. К концу 18 столетия примерно треть населения состояла из метисов (потомков белых и индейцев), и две трети были индейцами.

Независимость

В процессе развала Испанской империи, в котором приняли активное участие молодые хищники – англичане, независимым стал Буэнос-Айрес (1810 год). Аргентинцы попробовали начать восстание в Парагвае, в ходе т. н. «Парагвайской экспедиции», но ополчения парагвайцев разбили их войска.

Но процесс был запущен, в 1811 году Парагвай провозгласил независимость. Страну возглавил адвокат Хосе Франсия, народ его признал лидером. Конгресс, избранный всеобщим голосованием, признал его диктатором с неограниченными полномочиями сначала на 3 года (в 1814 году), а затем пожизненным диктатором (в 1817 году). Франсия правил страной до самой смерти в 1840 году. В стране была введена автаркия (экономический режим предполагающий самообеспечение страны), иностранцев редко пускали в Парагвай. Режим Хосе Франсия не был либеральным: мятежников, шпионов, заговорщиков беспощадно уничтожали, арестовывали. Хотя нельзя сказать, что режим отличался чудовищностью, — за все время правления диктатора казнили около 70 человек и около 1 тыс. было брошено в тюрьмы.

Франсия провёл секуляризацию (изъятие церковного и монастырского имущества, земли), беспощадно ликвидировал преступные шайки, в результате чего через несколько лет люди забыли о преступности. Франсия частично возродил идеи иезуитов, хотя и «без перегибов». В Парагвае возникло особенное народное хозяйство, основанное на общественном труде и частном мелком предпринимательстве. Кроме того, в стране возникли такие удивительные явления (на дворе была первая половина XIX века!), как бесплатное образование, бесплатная медицина, низкие налоги и общественные продовольственные фонды. В результате в Парагвае, особенно учитывая его довольно изолированное положение относительно мировых экономических центров, была создана крепкая государственная промышленность. Это позволило быть экономически самостоятельным государством. К середине 19 столетия Парагвай стал самым быстрорастущим и наиболее обеспеченным государством Латинской Америки. Надо отметить, что это было уникальное государство, где бедность отсутствовала как явление, хотя и богатых в Парагвае хватало (богатая прослойка была вполне мирно интегрирована в общество).

После смерти Франсио, которая стала трагедией для всей нации, по решению Конгресса, страну возглавил его племянник Карлос Антонио Лопес (до 1844 года правил вместе с консулом Мариано Роке Алонсо). Это был такой же жесткий и последовательный человек. Он провёл ряд либеральных реформ, страна была готова к «открытию» — в 1845 году открыт доступ в Парагвай иностранцам, в 1846 году прежний охранительный таможенный тариф заменён более либеральным, гавань Пилар (на реке Паране) открыта для внешней торговли. Лопес реорганизовал армию по европейским стандартам, довёл её численность с 5тыс. до 8 тыс. человек. Было построено несколько крепостей, создан речной флот. Страна выдержала семилетнюю войну с Аргентиной (1845—1852), аргентинцы были вынуждены признать независимость Парагвая.

Продолжалась работа по развитию образования, открывались научные общества, улучшались возможности путей сообщения, судоходства, совершенствовалось судостроение. Страна в целом сохранила своё своеобразие, так в Парагвае почти все земли принадлежали государству.

В 1862 году Лопес умер, оставив страну на своего сына Франсиско Солано Лопеса. Новый народный конгресс утвердил его полномочия на 10 лет. В это время страна достигла пика своего развития (затем страну просто убили, не дав идти по весьма перспективному пути). Численность её населения достигла 1,3 млн. человек, государственных долгов не было (страна не брала внешних займов). В начале правления второго Лопеса построили первую железную дорогу длиной в 72 км. В Парагвай пригласили более 200 иностранных специалистов, которые прокладывали телеграфные линии и железные дороги. Это помогало в развитии сталелитейной, текстильной, бумажной, типографской отраслей промышленности, производстве пороха и судостроении. Парагвай создал собственную оборонную промышленность, производили не только порох и другие боеприпасы, но пушки и мортиры (литейная мастерская в Ибикуи, построенная в 1850 году), строили корабли на верфях Асунсьона.

Повод к войне и её начало

К успешному опыту Парагвая присматривался соседний Уругвай, а после него эксперимент мог победно пройти по всему континенту. Возможное объединение Парагвая и Уругвая бросало вызов интересам Великобритании, местным региональным державам – Аргентине и Бразилии. Естественно, это вызывало недовольство и опасения англичан и латиноамериканских правящих кланов. Кроме того, с Аргентиной у Парагвая были территориальные споры. Нужен был повод к войне и его быстро нашли.

Весной 1864 года бразильцы отправили в Уругвай дипломатическую миссию и потребовали компенсацию за убытки, причинённые бразильским фермерам в приграничных конфликтах с уругвайскими фермерами. Глава Уругвая Атанасио Агирре (от Национальной партии, которая стояла за союз с Парагваем) отверг бразильские притязания. Парагвайский лидер Солано Лопес предложил себя в качестве посредника на переговорах Бразилии и Уругвая, но Рио-де-Жанейро выступило против этого предложения. В августе 1864 года парагвайское правительство разорвало дипломатические отношения с Бразилией, и объявило, что интервенция бразильцев и оккупация Уругвая будет нарушением равновесия в регионе.

В октябре бразильские войска вторглись в Уругвай. Сторонники партии Колорадо (пробразильская партия), поддержанные Аргентиной, вступили в союз с бразильцами, и свергли правительство Агирре.

Уругвай был для Парагвая стратегически важным партнёром, так как через его столицу (г.Монтевидео), шла практически вся парагвайская торговля. А бразильцы оккупировали этот порт. Парагвай вынудили вступить в войну, в стране провели мобилизацию, доведя численность армии до 38 тыс. человек (при резерве в 60 тыс., фактически это было народное ополчение). 13 декабря 1864 года парагвайское правительство объявило войну Бразилии, а 18 марта 1865 года — Аргентине. Уругвай, уже под управлением пробразильского политика Венансио Флореса, вошёл в союз с Бразилией и Аргентиной. 1 мая 1865 года в аргентинской столице три страны подписали Договор о Тройственном союзе. Мировое сообщество (в первую очередь Великобритания) поддержали Тройственный союз. «Просвещённые европейцы» оказали существенную помощь союзу боеприпасами, оружием, военными советниками, давали кредиты на войну.

Армия Парагвая на начальном этапе была более мощной, как численно (у аргентинцев в начале войны было примерно 8,5 тыс. человек, у бразильцев – 16 тыс., уругвайцев – 2 тыс.), так и в плане мотивации, организации. К тому же была хорошо вооружена, у парагвайской армии было до 400 орудий. Основа военных сил Тройственного союза – бразильские вооруженные части состояли главным образом из отрядов местных политиков и некоторых частей Национальной гвардии, часто это были рабы, которым обещали свободу. Затем в части коалиции хлынули разного рода добровольцы, авантюристы со всего континента, которые хотели поучаствовать в ограблении богатой страны. Считалось, что война будет недолгой, слишком разные были показатели у Парагвая и трех стран – численность населения, мощь экономик, помощь «мирового сообщества». Война фактически спонсировалась займами Лондонского Банка и банкирскими домами братьев Бэринг и «Н. М. Ротшильд и сыновья».

Но воевать пришлось с вооруженным народом. На начальном этапе парагвайская армия одержала ряд побед. На северном направлении захвачен бразильский форт Нова Коимбра, в январе 1865 года взяли города Альбукерке и Корумба. На южном направлении парагвайские части успешно действовали в южной части штата Мата-Гросу.

В марте 1865 года парагвайское правительство обратилось к аргентинскому президенту Бартоломе Митре с просьбой пропустить через провинцию Коррьентес 25 тыс. армию, для вторжения в бразильскую провинцию Риу-Гранди-ду-Сул. Но Буэнос-Айрес отказался, 18 марта 1865 года Парагвай объявил Аргентине войну. Парагвайская эскадра (в начале войны у Парагвая было 23 небольших парохода и ряд мелких судов, а флагманом канонерская лодка «Такуари», большинство из них были переделками из гражданских судов) спустившись по реке Паране, блокировала порт Коррьентеса, а затем сухопутные силы его взяли. В это же время парагвайские части пересекли аргентинскую границу, и через территорию Аргентины ударили по бразильской провинции Риу-Гранди-ду-Сул, 12 июня 1865 года взят город Сан-Боржа, 5 августа Уругваяна.




В начале 1868 года бразильско-аргентинско-уругвайские войска подошли к самой столице Парагвая городу Асунсьон. Но взять город без помощи флота было нельзя, хотя с моря к нему и можно было подойти по реке Парагвай. Однако путь этот преграждала крепость Умаита. Союзники осаждали ее уже больше года, однако взять так и не смогли. Самое неприятное заключалось в том, что река делала в этом месте подковообразный изгиб, вдоль которого находились береговые батареи. Поэтому кораблям, идущим к Асунсьону, требовалось под перекрестным огнем на близкой дистанции пройти несколько километров, что для деревянных судов было неисполнимой задачей.

Но уже в 1866 – 1867 гг. бразильцы обзавелись первыми в Латинской Америке речными броненосцами – плавучими батареями типа «Баррозо» и башенными мониторами «Пара». Мониторы строились на государственной верфи в Рио-де-Жанейро и стали первыми башенными броненосцами в Латинской Америки, и, в частности, в ее южном полушарии. Было решено, что бразильская броненосная эскадра поднимется по реке Парагвай до крепости Умаита и уничтожит ее своим огнем. В эскадру входили малые мониторы «Пара», «Алагоас» и «Рио-Гранде», несколько больший монитор «Баийя», и казематные речные броненосцы «Баррозо» и «Тамандаре».

Интересно, что «Баийя» сначала назывался «Минерва» и в Англии его строили по заказу… Парагвая. Однако Парагвай в ходе войны был блокирован, сделка расторгнута, а корабль к радости англичан приобрела Бразилия. Умаита же в то время была самой сильной крепостью Парагвая. Строить ее начали еще в 1844 году и продолжали в течение почти 15 лет. Она располагала 120 артиллерийскими орудиями, из которых 80 простреливали фарватер, а остальные защищали ее с суши. Многие батарее находились в кирпичных казематах, толщина стен которых достигала полутора и более метров, а часть орудий была защищена земляными брустверами.

Наиболее мощной батареей крепости Умаита была казематная батарея «Лондрес» («Лондон»), на вооружении которой находилось шестнадцать 32-фунтовых орудий, причем командовал ей английский наемник майор Хадли Таттл. Впрочем, следует отметить, что количество орудий отнюдь не соответствовало их качеству. Нарезных среди них было очень немного, а основную массу составляли старые, стрелявшие ядрами, пушки, которые для броненосных судов были не опасны.

Батарея «Лондрес» в 1868 году

Поэтому, чтобы не допустить бразильские корабли в реку, поперек нее парагвайцы протянули три толстые железные цепи, закрепленные на понтонах. По их замыслу, эти цепи должны были бы задержать неприятеля как раз в зоне действия его батарей, где был пристрелян буквально каждый метр речной поверхности! Что до бразильцев, то они, конечно, о цепях узнали, но рассчитывали преодолеть их после того, как их броненосцы протаранят понтоны и те, опустившись на дно, утянут за собой и эти цепи.

Прорыв был назначен на 19 февраля 1868 года. Главной проблемой был малый запас угля, который брали на борт мониторы. Поэтому экономии ради бразильцы решили, что они пойдут парами, чтобы более крупные корабли вели те, что поменьше на буксире. Таким образом «Баррозо» вел на буксире «Рио-Гранде», «Байя» – «Алагоаса», а «Пара» шел за «Тамандаре».

В 0.30 19 февраля все три сцепки, двигаясь против течения, обогнули мыс с высоким холмом и вышли к Умаита. Бразильцы рассчитывали, что ночью парагвайцы будут спать, но те оказались к бою готовы: уж очень громко шумели паровые машины бразильцев, а шум над рекой разносится очень далеко.

По кораблям открыли огонь все 80 береговых орудий, после чего им начали отвечать броненосцы. Правда, стрелять по берегу могли только девять пушек, однако качественное преимущество было на их стороне. Ядра парагвайских орудий, хотя и попадали в бразильские корабли, но отскакивали он их брони, тогда как продолговатые снаряды нарезных пушек Уитворта, разрываясь, вызывали пожары и разрушали казематы.

Тем не менее, парагвайским артиллеристам удалось перебить буксирный трос, связывавший «Баийю» с «Алагоасом». Огонь был так силен, что экипаж корабля не решился вылезать на палубу, и пять броненосцев в итоге ушли вперед, а «Алагоас» медленно понесло течением туда, откуда бразильская эскадра и начинала свой прорыв к столице противника.

Парагвайские артиллеристы скоро заметили, что корабль не имеет хода и открыли по нему сосредоточенный огонь, рассчитывая, что им удастся уничтожить хотя бы это судно. Но все их усилия были напрасны. На мониторе были разбиты шлюпки, снесло за борт мачты, однако его броню пробить им так и не удалось. Не удалось им и заклинить на нем башню, и уж совсем чудом на корабле уцелела дымовая труба.

В тоже время ушедшая вперед эскадра таранила и утопила понтоны с цепями, освободив, таким образом, себе путь. Правда, оставалась неизвестной судьба монитора «Алагоас», но зато на всех других кораблях не погибло ни одного матроса.

Парагвайцы берут «Алагоас» на абордаж.
Художник Виктор Мереллес

Между тем монитор вынесло течением за излучину реки, куда парагвайские пушки уже не доставали. Он бросил якорь, а его матросы занялись осмотром судна. На нем оказалось более 20 вмятин от ядер, но ни одно не пробило ни корпус, ни башню! Увидев, что вражеская артиллерия против его корабля бессильна, командир монитора приказал развести пары и… дальше идти в одиночку! Правда, для того, чтобы поднять в котлах давление нужно было не меньше часа, но его это не смутило. Да и куда было торопиться, ведь утро уже началось.

Монитор «Алагоас» в окраске времен Великой Парагвайской войны.

А парагвайцы монитор, как оказалось, уже ждали и решили… взять его на абордаж! Они бросились в лодки и вооруженные саблями, абордажными топорами и баграми, направились наперерез медленно идущему против течения кораблю противника. Бразильцы их заметили и тут же поспешили задраить палубные люки, а полтора десятка матросов во главе с единственным офицером – командиром корабля, выбрались на крышу орудийной башни и принялись палить по людям в лодках из ружей и револьверов. Расстояние было невелико, убитые и раненные гребцы выбывали из строя один за другим, но четыре лодки все-таки сумели настичь «Алагоас» и от 30 до 40 парагвайских солдат прыгнули к нему на палубу.

И вот тут началось то, что лишний раз доказывает, что многие трагические события одновременно являются и самыми смешными. Некоторые попытались залезть на башню, но их били саблями по голове и расстреливали в упор из револьверов. Другие принялись рубить топорами люки и вентиляционные решетки в машинном отделении, но, сколько не старались, успеха не достигли. Наконец до них дошло, что стоявшие на башне бразильцы вот-вот расстреляют их по одному, словно куропаток и уцелевшие парагвайцы принялись прыгать за борт. Но тут монитор прибавил ход, и несколько человек затянуло под винты. Увидев, что попытка захватить монитор не удалась, парагвайские артиллеристы дали залп, который едва не погубил корабль. Одно из тяжелых ядер ударило ему в корму и сорвало броневую плиту, которая и так уже была расшатана несколькими предыдущими попаданиями. Деревянная обшивка при этом треснула, образовалась течь, и в корпус судна стала поступать вода. Экипаж бросился к помпам и принялся поспешно откачивать воду и занимался этим, пока корабль, не пройдя и нескольких километров, не выбросился на отмель в районе, который контролировался бразильскими войсками.

Между тем прорвавшаяся вверх по реке эскадра миновала парагвайский форт Тимбо, орудия которого ей также не причинили никакого вреда, и уже 20-го февраля подошла к Асунсьону и обстреляла только что выстроенный президентский дворец. В городе это вызвало панику, поскольку правительством неоднократно заявлялось, что ни один неприятельский корабль к столице страны не прорвется.

Но тут парагвайцам повезло, так как на эскадре закончились снаряды! Их не хватило не только на разрушение дворца, но даже на то, чтобы потопить флагман парагвайской военной флотилии – колесный фрегат «Парагуари», который стоял здесь же у причала!

24 февраля бразильские корабли еще раз прошли Умаиту и вновь без потерь, хотя парагвайским артиллеристам и удалось все-таки повредить броневой пояс у броненосца «Тамандаре». Проходя мимо обездвиженного «Алагоаса», корабли приветствовали его гудками.

Батарея «Лондрес». Сейчас это музей, возле
которого лежат вот эти ржавые пушки.

Вот так и закончился этот странный рейд, в котором бразильская эскадра не потеряли ни одного человека, а парагвайцев было убито никак не меньше сотни. Потом «Алагоас» несколько месяцев чинили, но он все-таки успел принять участие в боевых действиях уже в июне 1868 года. Так что даже у такой страны, как Парагвай, оказывается, имеется свой собственный героический корабль, память о котором записана на «скрижалях» ее военно-морского флота!

С технической точки зрения это также был довольно интересный корабль, специально разработанный для действий на реках и в прибрежной морской зоне. Длина этого судна с плоскодонным корпусом составляла 39 метров, ширина 8,5 метров, а водоизмещение – 500 тонн. Вдоль ватерлинии борт прикрывал броневой пояс из железных плит шириной 90 сантиметров. Толщина бортовой брони составляла 10,2 см в центре и 7,6 см в оконечностях. Но и сами стенки корпуса, которые были сделаны из на редкость прочного местного дерева пероба, были толщиной 55 см, что, безусловно, представляло собой очень хорошую защиту. Палуба была покрыта противопульной броней толщиной в полдюйма (12,7 мм), на которую был уложен палубный настил из тикового дерева. Подводную часть корпуса обшили листами желтой оцинкованной бронзы – прием очень характерный для тогдашнего судостроения.

На судне имелись две паровые машины суммарной мощностью 180 л.с. При этом каждая из них работала на свой один винт диаметром 1,3 м, что давало возможность монитору двигаться со скоростью 8 узлов на спокойной воде.

Экипаж состоял из 43 матросов и всего одного офицера.

Вот она: 70-фунтовая пушка Уитворта, стоявшая на мониторе «Алагоас».

Вооружение состояло всего из одной единственной 70-фунтовой дульнозарядной пушки Уитворта (ну хоть бы митральезу какую-нибудь на башню бы поставили!) с гексагональным накалом ствола, стрелявшей специальными снарядами граненой формы и весом 36 кг, и бронзового тарана на носу. Дальнобойность орудия составляла примерно 5,5 км, при вполне удовлетворительной меткости. Вес орудия составлял четыре тонны, а вот стоило оно – 2500 фунтов стерлингов – по тем временам целое состояние!

Интересно также, что орудийная башня была не цилиндрической формы, а… прямоугольной, хотя передняя и задняя стенки у нее и были скруглены. Поворачивалась она физическими усилиями восьми моряков, крутивших вручную рукоятку привода башни, и которые могли развернуть ее на 180 градусов в течение примерно одной минуты. Лобовая броня башни имела толщину 6 дюймов (152 мм), боковые броневые листы – 102 мм, а задняя стенка – 76 мм.

Продолжение войны

Ситуация осложнилась из-за поражения парагвайской эскадры 11 июня 1865 года в битве при Риачуэло. Тройственный союз с этого момента стал контролировать реки бассейна Ла-Платы. Постепенно перевес в силах стал сказываться, к концу 1865 года парагвайские войска были выбиты из ранее захваченных территорий, коалиция сосредоточила 50 тыс. армию и стала готовиться к вторжению в Парагвай.

Армия вторжения не смогла сразу прорваться в страну, их задержали укрепления вблизи места слияния рек Парагвай и Парана, там сражения шли более чем два года. Так крепость Умайта стала настоящим парагвайским Севастополем и задержала врага на 30 месяцев, она пала только 25 июля 1868 года.

После этого Парагвай был обречён. Интервенты, находясь на содержании «мирового сообщества», медленно и с большими потерями просто продавливали оборону парагвайцев, фактически перемалывая ее, платя за это многочисленными потерями. Причём не только от пуль, но и от дизентирии, холеры и прочих прелестей тропического климата. В ряде битв декабря 1868 года были практически уничтожены остатки войск Парагвая.

Франсиско Солано Лопес отказался сдаваться и отступил в горы. В январе 1969 года пал Асунсьон. Надо сказать, что народ Парагвая защищал свою страну практически поголовно, воевали даже женщины и дети. Лопес продолжал войну в горах на северо-востоке от Асунсьона, люди уходили в горы, сельву, в партизанские отряды. В течение года шла партизанская война, но в итоге остатки парагвайских сил были разгромлены. 1 марта 1870 года отряд Солано Лопеса был окружён и уничтожен, глава Парагвая погиб со словами: «Я умираю за Родину!»



- Парагвайский народ бился до последнего, даже враги отмечали массовый героизм населения, бразильский историк Роше Помбу писал: «Множество женщин, одни с пиками и кольями, другие с малыми детьми на руках яростно швыряли в атакующих песок, камни и бутылки. Настоятели приходов Перибебуи и Валенсуэла бились с ружьями в руках. Мальчики 8-10 лет лежали мертвые, и рядом с ними валялось их оружие, другие раненые проявляли стоическое спокойствие, не издавая ни единого стона».

В битве при Акоста-Нью (16 августа 1869 года) сражались 3,5 тыс. детей 9- 15 лет, а отряде парагвайцев всего было 6 тыс. человек. В память об их героизме 16 августа в современном Парагвае отмечается День ребёнка.

В сражениях, схватках, актах геноцида полегло 90% мужского населения Парагвая. Из более чем 1,3 млн. населения страны, к 1871 году осталось около 220 тыс. человек. Парагвай был полностью опустошён и отброшён на обочину мирового развития.

- Территория Парагвая урезана в пользу Аргентины и Бразилии. Аргентинцы вообще предлагали полностью расчленить Парагвай и разделить «по братски», но Рио-де-Жанейро не согласился. Бразильцы хотели иметь буфер между Аргентиной и Бразилией.

- Выиграла от войны Британия и стоящие за ней банки. Главные державы Латинской Америки — Аргентина и Бразилия оказались в финансовой зависимости, взяв в долг огромные суммы. Возможности, которые открывал парагвайский эксперимент, были уничтожены.

- Парагвайская промышленность была ликвидирована, большая часть парагвайских деревень была опустошена и покинута, оставшиеся люди переселились в окрестности Асунсьона. Люди перешли к натуральному хозяйству, значительная часть земель была скуплена иностранцами, в основном аргентинцами, и превратилась в частные поместья. Рынок страны был открыт для английских товаров, а новое правительство впервые взяло иностранный кредит на 1 млн. фунтов стерлингов.

Эта история учит тому, что если народ един и защищает свою Родину, идею, победить его можно только с помощью тотального геноцида.