Лагерь Бутугычаг

В местном фольклоре район поселка Бутугычаг известен как Долина Смерти.
Название дало одно кочевое племя. В середине прошлого века это место
действительно стало смертельной долиной, так как относилось к ГУЛАГу
и тут были урановые рудники.

Когда охотники и кочевые племена оленеводов из родов Егоровых, Дьячковых и Крохалевых наткнулись на большое поле, заполненное черепами и костями, у них заболели олени, первым симптомом были потеря меха на ногах и способности ходить. Уже позднее здесь основали исправительно–трудовой лагерь Бутугычаг, который работал с 1937 по 55 год. Он был одним из лагерей, где после Великой Отечественной войны заключенные добывали уран.



Вообще изначально это место стали разрабатывать для добычи олова. Но с 1948 года переключились на урановую руду, а для ее обогащения построили даже комбинат. К 1950 году в лагере работало 2243 человека, но уже через два года число заключенных выросло до 14790 человек. Добыча развернулась настолько, что построили гидрометаллургический завод мощностью 100 тонн урановой руды в сутки. В состав Бутугычага тогда входило несколько отдельных лагерных пунктов (ОЛП «п/я №14», «Дизельная», «Центральный», «Коцуган», «Сопка», «Вакханка»).



Вот, что рассказывал про лагерь один из строителей и бывший заключенный:
«Рудник этот был сложным комплексом: фабрики – сортировочная и обогатительная, бремсберг, мотовозка, тепловая электростанция. Сумские насосы монтировали в камере, выдолбленной в скале. Прошли штольни. Построили поселок из двухэтажных, рубленых домов. Московский архитектор из старых русских дворян Константин Щеголев украсил их пилястрами. Капители он сам резал. В лагере находились первоклассные специалисты. Мы, я пишу это с полным правом, заключенные инженеры и рабочие, а также отличные плотники, из числа закончивших срок и не отпущенных домой колхозников, стали главными строителями Бутугычага».













«К началу весны, к концу марта, к апрелю на Центральном всегда набиралось 3–4 тысячи измученных работою (четырнадцать часов под землей) заключенных. Набирались они и в соседних зонах, в соседних рудниках. Таких ослабевших, но еще способных в перспективе к работе отправляли в лагерь на Дизельную – немного прийти в норму. Весною 1952 года попал на Дизельную и я. Отсюда, с Дизельной, я могу спокойней, не торопясь, описать поселок, а точнее, пожалуй, город Бутугычаг, ибо населения в нем было в это время никак не менее 50 тысяч, Бутугычаг был обозначен на всесоюзной карте. Весною 1952 года Бутугычаг состоял из четырех (а, если считать «Вакханку», то из пяти) крупных лагпунктов».



Те из заключенных, кто попадал работать в шахту и на дробилку, перемалывавшую урановые груды в песок, вдыхали в легкие так много урановой пыли, что всего через каких–то пару месяцев работы заболевали раком легких, а еще через пару месяцев умирали.



Смертность в Бутугычаге была очень высокая. В некоторых источниках пишут о цифре 300 заключенных в день. А еще вроде как тут ставили эксперименты на людях. Изучали воздействие радиации на человека. Отчаянные туристы видели странное кладбище в лагере с неглубокими захоронениями, откуда то ли из–за времени, то ли животные раскопали, но видно распиленные черепа.









Бутугычаг начал сворачивать свою деятельность после изменения политической обстановки в стране. Прошли амнистии, началась реабилитация незаконно репрессированных. К концу мая 1955 года его закрыли навсегда.