Самый крупный выкуп за всю историю

Известно, что 16 ноября 1532 испанский конкистадор Франсиско Писарро захватил в плен одного из последних правителей инков Атауальпу, по свидетельствам современников, он опоил правителя и его полководцев вином, отравленным мышьяком, и, таким образом, смог захватить правителя без существенного сопротивления. (По другим версиям Атауальпа был внезапно атакован испанцами, когда прибыл на переговоры.)

Писарро заковал Атауальпу в цепи и держал в качестве пленника.

Атауальпу поторопился воспользоваться алчностью испанцев. Поняв, что белых людей манит золото, Атауальпа предложил знаменитый выкуп в виде изделий из золота и серебра (блюда, чаши, драгоценности, изразцы из храмов, предметы роскоши, создававшиеся не одно столетие многочисленными народами и цивилизациями Южной Америки, — все они были переплавлены затем в слитки), заполнивших комнату до отметки на высоте поднятой руки.



Писарро был убежден, что такой громадный выкуп собрать невозможно, ведь зал имел около 7 м в длину и 5,5 м в ширину, а красную линию вдоль стен он сам провел на высоте более 2,5 м от пола. Тем не менее, пытаясь купить свободу своего короля, индейцы должны были сами собрать и привезти испанцам все богатства империи, вместо того чтобы скрывать их. Чтобы сделать условия договора еще более невыполнимыми, Писарро настоял на том, чтобы в дополнение к «золотому» залу соседний зал несколько меньшего размера был дважды заполнен серебром.

Атауальпа согласился, настояв только на том, чтобы золото и серебро укладывалось в той форме, в какой будет привезено, и что его людям дадут два месяца на доставку сокровищ. Условия выкупа были заверены нотариусом, и Атауальпа немедленно отдал необходимые инструкции своим бегунам.

Таким способом Атауальпа выиграл время. Удивительно, но он, похоже, не сомневался, что Писарро выполнит условия договора. Можно предположить, что он надеялся за эти два месяца каким-то образом бежать, присоединиться к основным силам своей армии и перебить испанцев – надежды эти, по всей видимости, основывались на его знании своих людей. И здесь он снова недооценил испанцев, и особенно их лидера, чья крестьянская хитрость не уступала его собственной.

Как только приказ о доставке сокровищ был отдан, Писарро выложил свой второй козырь. Свободу Атауальпе можно и вернуть, но если придется его освободить, нет никакой необходимости освобождать его как Инку. Ведь жив был подлинный, прирожденный Инка. Возможно, правы те исследователи, которые пишут, что де Сото и дель Барко по пути в Куско посетили Уаскара, и после разговора о несправедливости, причиненной ему братом, Уаскар предложил внести тройной по сравнению с Атауальпой выкуп: «… я заполню эту комнату не до проведенной на стене линии, а до самого потолка, ибо я знаю, где спрятаны несметные сокровища, собранные моим отцом и его предшественниками, тогда как мой брат этого не знает и потому может только лишить храмы их украшений, чтобы выполнить обещанное».

Таким образом, вместо освобождения Атауальпа своим предложением подписал себе смертный приговор. Приказав собрать все золото в Куско и доставив его испанцам, он лишь разжег их страсть к драгоценному металлу. В то же время, боясь, что его брат сможет предложить за свою свободу еще больше золота, он приказал казнить его.

Инки не воспринимали золото и серебро как что-то ценное. Для них это был просто красивый металл. Золото они называли «потом Солнца», а серебро «слезами Луны». Для них ценными были ткани, так как на их изготовление уходило много времени.
Прошло несколько недель, напряжение в лагере испанцев нарастало. Наконец в лагерь потекли сокровища. Расстояния в империи были велики, а каждую пластинку золота следовало доставить на спине ламы или индейца-носильщика. Первыми прибыли пластины, содранные со стен ближайших храмов, и огромные золотые блюда весом по четверти центнера. Сложенные стопкой, они занимали мало места, и груда золота росла медленно. Солдаты, которым было совершенно нечего делать, кроме как охранять Инку и проигрывать в кости будущие барыши, начали роптать.

Атауальпе предъявили претензии, якобы он не выполняет свою часть договора. В итоге было решено направить в Куско троих испанцев, которые проследят за снятием золотого покрытия со стен главного храма Солнца. Этот храм являлся важнейшим в мире инков, и развалины его можно и сегодня увидеть в галереях церкви Санто-Доминго. Гарсиласо детально описал его:

«Главная дверь храма открывалась на север, и было еще несколько дверей, менее важных, которые использовались для служб в храме. Все эти двери были покрыты пластинами из золота, а стены здания были обиты снаружи золотой полосой в три фута шириной, которая шла вокруг всего храма.

Храм переходил в квадратную галерею с примыкающей к ней стеной, также украшенной золотой полосой. Испанцы заменили ее гипсовой полосой такой же ширины, которую можно было видеть на еще сохранившихся стенах, когда я покидал Перу. Три остальных стороны галереи открывались в пять больших квадратных комнат, не имевших соединения между собой, и были покрыты крышей в форме пирамиды.



Первая из этих комнат посвящалась Луне, невесте Солнца, и по этой причине располагалась ближе всего к основному зданию. Она была полностью обита серебром, и изображение Луны с лицом женщины украшало ее таким же образом, как изображение Солнца украшало большее здание. Индейцы не приносили ей жертв, но они приходили к ней с визитами и молили ее о посредничестве, как сестру-невесту Солнца и как мать всех инков. Они называли ее Мамакилья – „мать наша, Луна“. В этом храме хоронили королев, в то время как королей хоронили во втором.

Комната, соседняя с комнатой Луны, была посвящена Венере, Плеядам и всем звездам. Венере оказывали почести как пажу Солнца, сопровождающему его в пути, то следуя за ним, то опережая его. Индейцы рассматривали остальные звезды как прислужников Луны и именно поэтому располагали их рядом с ней. Плеяды удостаивались особого почитания из-за правильности и совершенства расположения звезд.

Эта комната была вся отделана серебром, как и комната Луны, а потолок, усеянный точками звезд, изображал небесную твердь. Следующая комната посвящалась Молнии и Грому. Четвертая комната посвящалась Радуге, которая, как они говорили, спускается от Солнца… пятая, и последняя, комната была оставлена для верховного жреца и его помощников».

К зданию Кариканче примыкало еще одно чудо из чудес – так называемый Золотой сад Куск. Древняя легенда рассказывает, что все, что в нем росло, цвело и летало, было сделано из золота. Все, что жители великой империи инков видели вокруг себя, они воспроизвели в этом саду: клочки полей, маис, стада лам с их детенышами, 24 индейских пастуха, срывающие золотые плоды с золотых яблонь. Здесь же «произрастали» и другие золотые деревья и кустарники, на ветках которых сидели золотые пчелы. По земле «ползали» золотые змеи с глазами из темных драгоценных камней и сновали туда-сюда золотые жуки. Этот «золотой сад» был одной из самых причудливых фантазий, которые когда-либо создала рука человека.

Вот как описывал Золотой сад один из испанцев: «В саду этом были высажены самые красивые деревья и самые замечательные цветы и благоухающие травы, которые только произрастали в этом королевстве. Многие из них были отлиты из золота и серебра, причем каждое растение изображено не единожды, а от маленького, едва видного над землей побега до целого куста в полный его рост и совершенную зрелость. Там видели мы поля, усеянные кукурузой. Стебли ее были из серебра, а початки из золота, и было это все изображено так правдиво, что можно было разглядеть листья, зерна и даже волосочки на них. В добавление к этим чудесам в саду инки находились всякого рода животные и звери, отлитые из золота и серебра, такие, как кролики, мыши, змеи, ящерицы, бабочки, дикие кошки.

Нашли мы там и птиц, и сидели они на деревьях так, словно вот-вот собирались запеть, другие же будто покачивались на цветах и пили цветочный нектар. И были еще там золотые косули и олени, пумы и ягуары, все животные и в малом, и в зрелом возрасте, и каждое из них занимало соответствующее место, как это и подобало его природе».

Прошло уже больше пяти месяцев с захвата Атауальпы, а «золотая комната» все еще не была наполнена до линии выкупа. Тем не менее в Кахамарке собрались громадные богатства, оцененные в 1326 539 золотых песо, и Писарро чувствовал, что дележ добычи нельзя больше откладывать. Солдаты Альмагро, естественно, тоже хотели получить долю добычи, однако в конце концов было достигнуто соглашение, по которому они, поскольку не участвовали в заключении договора с Атауальпой, будут иметь долю только в будущей добыче. Среди испанцев царила уверенность в том, что после захвата Куско золота им достанется еще больше.

Заключению подобного соглашения весьма способствовало решение отослать Эрнандо в Испанию. Альмагро, грубоватый старый солдат, всегда недолюбливал надменного и значительно более яркого Эрнандо; при этом отъезд его в Испанию с частью королевской пятой доли из лучших образцов ремесленных изделий индейцев был не только разумен, но и следовал созданному Кортесом прецеденту. Полная стоимость отправленного с ним груза составляла 100000 золотых песо. Однако какова судьба этих ценностей, никто не знает. Подобно посланным Кортесом ценностям, попавшим в руки французов, этот груз пропал без следа. В нем были «кубки, кувшины, подносы, вазы всевозможных форм и размеров, украшения и утварь для храмов королевских дворцов, плитки и пластины для украшения общественных зданий, забавные изображения различных растений и животных. Самым красивым было изделие, изображавшее золотой початок, прячущийся среди широких серебряных листьев, а наружу свисает пышная кисточка из нитей того же драгоценного металла». Был также фонтан, «который посылал вверх сверкающую золотую струю, причем птицы и животные из того же материала играли в воде у его основания».



После отъезда Эрнандо два командующих экспедицией объединились, по крайней мере на некоторое время. Началась работа по переплавке в слитки содержимого отведенных под выкуп комнат. Общий вес выкупа составил более 6 тонн золота, не считая серебра, что в 15 раз больше сокровищ Монтесумы, захваченных Кортесом. И на сегодня выкуп за Атауальпу остается самым крупным в истории человечества.

При окончательном дележе добычи, за вычетом королевской пятой части, было получено: Писарро – 57222 песо золота и 2350 марок серебра плюс трон Инки из чистого золота, оцененный в 25000 песо; Эрнандо – 31080 песо золота и 2350 марок серебра; де Сото – 17740 песо золота и 724 марки серебра; шестьдесят всадников поделили между собой 532 800 песо золота и 21 729 марок серебра; сто пять солдат – около 202020 песо золота и 8190 марок серебра. Люди Альмагро получили 20000 песо, зато бедняги, оставленные в гарнизоне Сан-Мигеля (а кроме девяти солдат, вернувшихся из похода в Анды, все это были люди, получившие ранения или потерявшие здоровье во время марша вдоль побережья), получили жалкие 15000 песо. За вычетом королевской пятой части и 2000 песо, пожертвованных на церковь Святого Франциска в Кахамарке, остается 178369 неучтенных золотых песо. Вероятно, это расходы экспедиции и доля, причитавшаяся Альмагро и Эспиносе (от лица которого действовал Луке) в качестве партнеров.

Интересное влияние это распределение добычи оказало на стоимость жизни среди людей, изолированных в Сьерре и вынужденных жить за свой счет. Лошади переходили из рук в руки за 2500–3000 золотых песо. Кружка вина стоила 60 песо, пара высоких башмаков или пара ботинок – 30–40 песо, плащ – 100–120 песо, меч – 40–50, даже нитка чеснока стоила полпесо, а лист бумаги – 10 песо. Теперь, когда в руках оказалось такое количество золота и серебра, их ценность в глазах солдат сильно упала. «Если один человек должен был другому какую-то сумму, он отдавал долг куском золота, совершенно не заботясь при этом, если он стоил в два раза больше, чем сумма долга». Получив огромную долю сокровищ Великого Инки, испанцы сделались безмерно богатыми. Многие из них даже не знали, как перевезти добычу, ибо не все имели лошадей.

Теперь, когда «золотой зал» опустел, оставалось решить, что делать с Атауальпой. Несмотря на золото испанцы начали подозревать, что Атауальпа готовит заговор против них. Это порождало панический страх в их рядах. Писарро долгое время противился настрою своих соотечественников. Но в итоге паника сломила и его.

Атауальпа начинал осознавать неминуемость своей гибели. Его религия гарантировала ему вечную жизнь при правильном исполнении обряда. На заседании совета, возглавляемого самим Писарро, было решено сжечь Атауальпу. Когда испанцы сообщили вождю о своем решении, он расплакался. Уничтожение тела означало лишение бессмертия.

Монах перед смертью еще раз попытался обратить язычника в христианскую веру. Понимая, что если он примет христианство, то его не сожгут, а удушат с помощью гарроты (обруч с винтом, для медленного удушения жертвы), он согласился пройти обряд посвящения, предполагая, что тело будет передано народу для мумификации. Но испанцы и здесь обманули его. После того как вождь был задушен, они сожгли его одежды и часть тела на костре. Остальную часть они предали земле.

В это время в пути находились многотысячные караваны лам, груженных золотом. Инки спешили выкупить своего правителя, но, узнав о его казни, спрятали свой драгоценный груз где-то высоко в горах. В числе прочих сокровищ из рук завоевателей ускользнула громадная золотая цепь, изготовленная по приказу отца Атауальпы Уайна Капака. Где они – эти груды золота и серебра, вошедшие в историю как сокровища Атауальпы? Их по сей день пытаются найти в горах американского континента тысячи и тысячи искателей кладов.

Происхождение сокровищ

Если принять во внимание, что золотой песо равен приблизительно 4,5 г золота, а каждая марка — 1/15 песо (данные: Федерико Анхель Энгель), то выкуп в физическом выражении составил 5993 кг золота, что было на тот момент больше в 14 раз ежегодного поступления золота из Африки в Испанию. Из чего можно судить, насколько велик был этот выкуп и как дорого стоила жизнь правителя империи Инков.

В связи с этими данными интересны сведения более позднего времени о примерном количестве годовой добычи драгоценных металлов у Инков. Согласно Педро Сьеса де Леона «Хроника Перу. Часть Вторая» в Главе XVIII:

«Так обстояло дело у инков с этим: им добывали столько золота и серебра во всем королевстве, что, похоже, за год, добывали более пятидесяти тысяч арроб серебра и более пятнадцати тысяч золота, и всегда добывали из этих металлов в качестве службы им. И эти металлы приносились в столицы провинций, и таким образом и порядком, что они добывали их как в одних (местах) и так и в других (местах), во всем королевстве».

Добыча здесь, похоже, и как собственно добыча на рудниках и как результат меновой торговли, и, конечно, военная добыча. Хотя Сьеса пытался тщательно исследовать многие вопросы у знати в Куско, цифры этой «добычи» выглядят неправдоподобно высокими. Ведь получается, что добывали от 575 до 625 тонн серебра в год и от 172 до 187 тонн золота в год (смотря по тому, сколько килограмм составляла арроба). За десять лет такой добычи металлов накопиться несколько тысяч тонн. Но и Сьеса вряд ли бы стал записывать сведения, если бы они казались ему неправдоподобными, поскольку в таких случаях он обязательно добавлял, что это, мол, сказки и басни и им не стоит верить.

Но известно, что за 20 лет с 1541 по 1560 года испанцами было вывезено более 500 тонн золота и как утверждает Сьеса де Леон:

«…с 1548 по 1551 год пятая королевская часть (налог) оценивалась в сумму больше 3 миллионов дукатов [1 золотой дукат весил 3,6 г = 11 королевским кастельяно = 375 мараведи; с 1552 и в XVII веке были уже серебряные дукаты], что стоило больше, чем полученный от Атавальпы выкуп, и в городе Куско не было найдено столько, когда его обнаружили» так что инками было добыто, действительно, немалое количество этого металла. Потому вполне справедливо возникли слухи и предположения, что часть сокровищ не досталась испанцам и была сокрыта инками и либо затоплена в озёрах, либо вывезена в район Амазонки, в мифический город Пайтити.

Золото инками изготовлялось в специально созданном (при каждой столице провинции) литейном доме. Таких столиц провинций было не много: к северу от Куско — Вилькас (Vilcas), Хауха (Xauxa), Бомбон (Bombon), Кахамарка (Caxamalca), Гуанкабамба (Guancabamba), Томебамба (Tomebamba), Латакунга (Latacunga), Кито (Quito), Каранке (Carangue); по другую сторону от Куско, к Югу — Атункана (Hatuncana), Атункольа (Hatuncolla), Айявире (Ayavire), Чукиабо (Chuquiabo), Чукуито (Chucuito), Париа (Paria) и другие, до Чили. Этот список даёт возможность лучше понять, где концентрировались драгоценные металлы. И в этих поселениях находилось «множество ювелиров, они только и занимались всё своё время, что обрабатывали дорогие предметы из золота и большие сосуды из серебра». Также в этих городах существовали храмы Солнца, откуда и собирали индейцы выкуп за Атауальпу, поскольку часто эти храмы были отделаны золотыми пластинами как снаружи, так и изнутри. В храмах также находились различные идолы и статуи, сделанные из золота или серебра.

Чем все закончилось

Часть сокровищ Инки была доставлена в Санто Доминго, где это известие вызвало истинное потрясение. Один человек в Панаме клялся, что «это был волшебный сон». Историк Овьедо: «что это не миф и не сказки». Первый из четырёх кораблей, гружёный сокровищами прибыл в Севилью в конце 1533 года. Королевскую «пятую часть» доставил сам Эрнандо Писарро. После этого события, желание найти сокровища стало главным стремлением у всех новоприбывших в Новом Свете. Так, в 1534 году будущий хронист Сьеса де Леон, путешествуя с отцом-торговцем, увидел в Севилье, как разгружали сокровища из выкупа Атауальпы, что и послужило, видимо, поводом уехать в Южную Америку.

Позже, в марте 1534 году люди Франсиско Писарро раздобыли сокровищ в столице империи Инков — в городе Куско. Предполагается, что его насобиралось где-то половина от выкупа Атауальпы.

Король своей грамотой Торговому Дому Севильи от 21 января 1534 года приказал, чтобы из 100000 кастельяно золота и 5000 марок серебра (в виде сосудов, блюд и других предметов), привезённых Эрнандо Писарро в Испанию, отдать на чеканку монет, «кроме вещей удивительных и малого веса». Грамотой от 26 января король изменил своё намерение переплавить всё в монету до его дальнейших указаний.

Большинство конктистадоров, получивших свою долю в выкупе, впоследствии погибло насильственной смертью либо от рук индейцев, либо в междоусобных войнах самих испанцев. Золото, доставшееся королю Испании, было потрачено на множество военных кампаний в Европе в виде оплаты за провизию войскам, производство и покупку оружия, флота, уплату долгов кредиторам — влиятельным банковским домам различных государств. Бюджет испанского короля всё равно не переставал испытывать вечного дефицита и нехватки средств. Сам же приток драгоценных металлов в Европу вызвал небывалую инфляцию. Увеличение в 14 раз мгновенного притока золота не вызвало такого же прироста производства. Европейская жажда наживы, в конечном итоге, обернулась против самих испанцев.