«Они не ломаются, как русские»: Чехов был без ума от японок в постели.

Вопреки расхожему заблуждению, выдающийся русский писатель Антон Павлович Чехов был вовсе не таким целомудренным и нравственным, как кажется. Он по достоинству ценил женскую красоту и предавался любовным утехам не намного меньше, чем известный дамский угодник Александр Пушкин.

А рассказывал о «своих похождениях» Чехов, возможно, даже еще ярче.

Во время путешествия по Дальнему Востоку писатель сделал остановку в Благовещенске. Там он близко познакомился с японскими женщинами и остался так ими доволен, что даже в подробностях описал ночь с одной из них.

Вот, что написал Чехов в письме товарищу — издателю газеты «Новое время» Алексею Суворину.

«С Благовещенска начинаются японцы, или, вернее, японки. Это маленькие брюнетки с большой мудреной прической, с красивым туловищем и, как мне показалось, с короткими бедрами. Одеваются красиво. В языке их преобладает звук «тц».

Когда из любопытства употребляешь японку, то начинаешь понимать Скальковского, который, говорят, снялся на одной карточке с какой-то японской ...

Комнатка у японки чистенькая, азиатско-сентиментальная, уставленная мелкими вещичками, ни тазов, ни каучуков, ни генеральских портретов. Постель широкая, с одной небольшой подушкой. На подушку ложитесь вы, а японка, чтобы не испортить себе прическу, кладет под голову деревянную подставку. Затылок ложится на вогнутую часть.

Стыдливость японка понимает по-своему. Огня она не тушит и на вопрос, как по-японски называется то или другое, она отвечает прямо и при этом, плохо понимая русский язык, указывает пальцами и даже берет в руки, и при этом не ломается и не жеманится, как русские. И все это время смеется и сыплет звуком «тц». В деле выказывает мастерство изумительное, так что вам кажется, что вы не употребляете, а участвуете в верховой езде высшей школы.

Кончая, японка тащит из рукава зубами листок хлопчатой бумаги, ловит вас за «мальчика» и неожиданно для вас производит обтирание, причем бумага щекочет живот. И все это кокетливо, смеясь, напевая и с «тц»…».

Это письмо Чехов отправил Суворину 27 июня 1890 года. Однако, к сожалению, в собрание сочинений писателя полный фрагмент не вошел. Именно из-за подобных высказываний его письма подверглись цензуре в советские годы.