Муж свалил после 30 лет брака - "Хотел освободить от бремени".

От Иры Булкиной муж полгода назад ушел. Дождался пока пятьдесят ей стукнет - и покинул бал. Прямо к самому дню рождения подгадал. Подарил набор сковородок чугунных и сразу же уходить начал.

- Я, - сказал Афанасий, - чую, Ира, что с тобой совсем уж затух. Прям дедушкой на глазах становлюсь. И внуки меня так обзывают. Те, который говорить уже обучились. А я еще молод. У меня еще энергии столько, что любую ГЭС снабжать могу. А ты вон чего - оплыла, скучная стала. Мальчишки на улице тебе "тетенька" говорят.

- Как полубабка пирожки все свои стряпаешь. А я ощущаю, что уж на пирожок ливерный сам похожий. И впереди - лишь дача с огуречным парником. Ночами просыпаюсь от кошмаров всю последнюю годину. Прямо натурально вижу - огурцы из лейки поливаю днями. И челюсть себе покупаю, чтобы урожаем похрустеть потом на завалинке. Ой, не могу. Ой, страшно. Но ты, Ира, прекрасная женщина. И спасибо тебе за детей. Решение мое окончательное.

И стал вещи собирать еще быстрее.

А Ира, конечно, всполошилась. Она-то с Афанасием стареть в будущем планировала. И такого финта вообще не ожидала. И какая уж старость, если ей полтинник-то всего? Это молодость и есть. И тоже ГЭС питать можно.

И Ира даже к зеркалу подошла. Где там старуха с пирожком? А нет ее. Женщина стоит. И прическа у нее, и брови. И шея хорошая.

- Нет-нет, - Афанасий из-за плеча Ириного высунулся, - даже не уговаривай. Ухожу. И вопрос решенный. Потомков наших береги.

А Ира расстроилась - не ожидала такого предательства от Булкина.

- А ей лет хоть сколько? - уточняет.

- А ровно в два раза тебя моложе, - Афоня хвастается, - и если математику не позабыла, то легко скалькулируешь. И я при ней тоже в два раза моложе делаюсь. Или в три. Прямо будто недавно я из армии вернулся. И будто еще юный орел. А предо мною дороги везде широкие открываются. И старости у нас - почет. Почет, Ира! Ты прекрасная была супруга.

И ушел в ночь темную. Тапки даже домашние с дыркой забрал.

А Ира Булкина ужасно страдала. И дети на батю все разом обиделись. И даже внуков ему больше решили не показывать.

Но через полгода вернулся Афанасий неожиданно. Прямо среди ночи заявился. И вид у него - будто пирожок с ливером. А Ира охнула, за сковородой потянулась на всякий случай. Но это она зря.

- Прости, - сказал грустно Булкин, - Ира, что все же вернулся я домой. Я ведь чего хотел? Хотел я избавить тебя от тяжкого грядущего бремени. И как старый кот - в лес уйти помирать заранее. Чтобы судьбу твою будущую облегчить. Не все женщины за древними мужиками досматривать мечтают. Что мы, древние мужики? Лежим и только еды требуем. Или портки постирать. И я, наивный, решил: а чего Ира моя будет так неинтересно жить? Горшки носить, капризы слушать и старческое кряхтение. Ведь хорошая она женщина и жили мы в безграничной любви. Пусть-ка, подумал я, другая какая тетка этим всем наслаждается. Гошками и капризами. А Ира моя гораздо лучшей доли заслужила. Пусть-ка она по театрам ходит и палками для ходьбы спортивной машет. К чему ей лишняя докука? Но слаб я оказался. И не выдержал в разлуке с семьей. Но что мы обо мне все? Про потомство поведай мне подробненько. Тосковал много.

И помирились Булкины, конечно, со временем.

Но Ира-то про себя с тех пор размышляет: “А на кой мне, и правда, древний мужик нужен станет? Коли он капризничать и еды требовать только станет? И портки еще. А не лучше ли мне в одиночестве куковать? Покуковала - и в музей пошла. Еще покуковала - и на море с подружкой Лидой. Там покуковала. Палки себе для ходьбы скандинавской возьму чуть попозже - и опять куковать буду”. И призадумалась не на шутку.

©Каналья