Операция на х.. (часть 2)

Стимул них*евый конечно был, но сегодня я бежал даже быстрее... Наши губастые, чернозадые меньшие братья, которые выигрывают олимпиады, тут просто отдыхали... Ряды машин мелькали вокруг меня. Пацана уже давно сдуло ветром, но ее красивая задница еще маячила где-то на горизонте.

Я почему-то вспомнил лицо Вовы Кондратьева, такое милое, доброе, лысое, с кривым носом и парой металлических зубов.
Вова, собственно, у нас на фирме занимался самым интеллектуальным занятием – он целыми днями с умным взглядом фтыкал в монитор, на котором отображались картинки с многочисленных видеокамер, которыми Баян, в свою очередь, увешал все здание поле первого покушения в 96-ом. А как Вова улыбался... Приятный мужик, в общем...
О том, что Вова – это Вова, знали далеко не многие. Все звали его за глаза просто «Лобзик». Причиной тому, возможно, была широкая лобная Вовина кость и брежневские брови. А может тут была виновата легенда о том, как Вова отпилил обычным электрическим лобзиком некоторые важные органы тем самым парням, которым босс не понравился в 96-ом...

Хер его знает, п*здешь конечно... Но, один фиг, тот факт, что Вова, как простой охранник получал больше чем я, и что Баян, таскал его на самые ответственные мероприятия, меня напрягал не по-детски. Я побежал быстрее...
- Ало, Олег это ты? Олег... Я хотела извиниться за утро. Мы неверно оба были не правы...
- Га-вно вап-рос даро-гая, из-вине-ня при-няты..
- Олег, а что ты там делаешь?
- Бе-гу, бл*ть..

С этими словами труба безнадежно улетает в сторону, теряя по пути аккумулятор и унося с собой обрывки моей почти семейной жизни. Щас уж не иббет, будем считать, что я ее случайно выронил.

Кажется, я ее догонял. Она свернула во двор сталинской девятиэтажки и забежала в подъезд. Я рванул за ней вверх по лестнице. Когда я добежал до последнего этажа меня охватил легкий умственный ступор. Площадка была пуста, на чердак вела только тоненькая металлическая лестница и люк в потолке. Я вообще это дерьмо всегда жопой чувствовал, но сегодня чутье подводит...

Я приподнял крышку люка и тут же в нос ударил запах сырости. Весь пол чердака был засыпан еловыми опилками, наверно пятидесятилетней давности. Через боковые окна прибивался свет, а в его лучах летали клубы пыли. Я ударился башкой об не струганную деревянную балку. Иппать... - это больно. Пара голубей испуганно перелетела с места на место.

Она, как ни странно, стояла у окна, всем своим видом выражая, что ни капли не смущена происходящим. Я не причем, я так... пописать забежала..
Я малость ох*ел от такой наглости, но она первая вступила в переговоры.
- Если ты сдашь меня ментам, то больше не увидишь своих вещей.
- Я ща вырву тебе оба глаза, и ты много еще вещей не увидишь...
- Не сдавай меня, ладно? Я отдам тебе все...

Ее волненье выдавала только часто поднимающаяся грудь и пальцы, которые побелели, впиваясь в подоконник. Сейчас я мог внимательно рассмотреть, насколько она была хороша. Обалденные, с отчетливо просматривающимися сосками груди, тонкая талия и округлые бедра... Ипать.. трусов на ней кажись не было...

Я резко схватил ее за руку и притянул вплотную к себе, она даже не вскрикнула. Я почувствовал запах ее волос, и поймал себя на мысли, что думаю уже совсем не о том. Она это поняла и на уголках ее губ показалась еле заметная улыбка... Моя рука пролезла в ее тесное декольте и я с силой рванул красное платье.
Я наверно ходил по краю бездонной пропасти, хотя опять пизжу... - я в нее уже провалился…

Надо признать, что *бся я в этот раз, на редкость самоотверженно. Ни голубиный помет, падавший мне на голую спину, ни периодически всплывающий в мозгу образ Вовы Кондратьева на пару с Баяном не могли ослабить могучего стояка. Да и она уже тоже завелась, с невероятной, не девичьей силой прижимала меня к себе и вскрикивала при каждом ударе. Ее тело сводило меня с ума, второй раз за день ей удалось отключить мое сознанье.

Однозначно, это была лучшая *бля в моей жизни, одни животные инстинкты и ни кокой психологии. Мне все было глубоко пох*ю, наверное, первый раз за последнее время.
Я опустил голую жопу в опилки и закурил сигарету.
- Где чемодан-то?

Она молча достала из какого-то темного угла мой портфель и принесла его мне.
Все было на месте, весь хлам и этот сраный контракт, ради которого я побил олимпийские рекорды. Я вернул себе все. Я был по настоящему счастлив. Гордо оторвав голую жопу от опилок, я вытянул вперед, то над чем я работал последние пол года, но жизнь мне приготовила очередной сюрприз...

Из темноты противоположной стены возник образ малолетнего п*зденыша, в руках которого отчетливо виднелся ствол, направленный мне прямо на яйца. Никакие слабительные тут не нужны, все и так было понятно – я обосрался. Это был тот самый гавнюк лет 12-ти, который стащил мой чемодан, и черный ствол очень убедительно смотрелся в его ручонках.

Иппать, то, что ствол пневматический, я понял, когда услышал глухой щелчок выстрела, успев только инстинктивно прикрыть яйца листками договора. Мир тут же окрасился совершенно другими красками.
Последний раз я испытывал нечто подобное, когда подставил свое достоинство под летящий мяч и мастерски отбил штрафной на втором курсе института. Народ тогда терпеливо таскал мне в палату дешевый коньяк и приговаривал, что до свадьбы однозначно заживет, ибо нехера с такой опухлостью жениться..

Мой вопль стал вторым по значимости потрясением для ветхой постройки со времен Великой Отечественной, чердак выдержал. Голуби моментально зацементировали трещины во всей конструкции, а вот мне было реально хуёво.. Девка заржала, подхватила свои вещи и мой чемодан, что-то крикнула пацану и моментально съ*блась из поля зрения.
Минут через двадцать, когда развеялись цветные круги перед глазами, я приподнялся, подобрал свои штаны и молча пошел к люку широко расставляя ноги..


****

На этом история не заканчивается них*я... Что будет потом? Потом...

Потом я принесу Баяну контракт, уже прочитанный и подписанный серьезными, толстыми дядьками, с маленькой сквозной дырочкой посередине...

Потом, вся контора будет надомною ржать, а я два месяца буду искать себе новую работу...

А еще я отстегну бабла немножко, восстановлю документы и заберу со штраф стоянки свою машину, которую оставил при сложных обстоятельствах.. Спасибо, что не сп*здили.

И еще наверно, я схожу в диспансер, где практически слепая бабуля будет мне говорить: «Снимайте трусы и подходите ближе... Ближе... Блииииже...». Потом, правда, меня успокоит, сказав, что странный вид члена скорее связан с пулевым ранением левого (моего самого любимого) яйца, нежели с венерическим заболеванием...

Но это все будет потом…
А сейчас, лицо Димона озаряется радостной улыбкой. Он мне торжественно показывает окровавленный пинцет и металлический шарик, который извлек из моих мудей, со звоном бросает его на дно приготовленной посудины. В простую бальничку я не решился тогда ехать и позвонил Димону. Он вечно дежурил как медбрат в своей 56-ой, периодически выписывая мне больничные. Ну когда там работа заебывала до крайней степени, или когда просто было похмелье. Короче, выручал меня не по-детски уже сотню раз. Но такой энтузазизм в его глазах я видел впервые.

- Док, а у меня дети теперь будут?
- Неибацца сколько, ты кажется уже беременный... Я те кстати магу заодно аппендицит вырезать, не хошь?

Я допиваю остатки спирита из какой-то мензурки и мое *бало растягивается в ответной улыбке. Прежде чем окончательно вырубиться я успеваю только сказать «Нет док, спасиб, я еще поживу...», кафельная плитка операционной медленно расплывается в большое белое пятно...