На uCrazy 17 лет 8 месяцев
Сметана, бармалей и медсестра Шура
Кароче был у меня знакомый один, погонялой Сметана. Пачиму бл* именно Сметана спросите вы? А не, допустим, Чирничный йогурт, Ванильный пудинг, или, нахудой канец Просто Простокваша?
А ни х*я асобо загадочново-то, кстате, нет. У нево воласы пафсюду белые, что та сметана, фключая околох*йное оперение. Отсюда и погремуха. С децтва ещо прилепилась, спасибо весёлому малочнику.
За эту брутальную альбиносистость ево жэнсчины любили очень. Жэнсчины они ш такие. Их хлебом не корми, дай побиздаболить, как они тирпеть не могут всяких там накаченных жырепцоф типа тарзана и разных там жестоких роковых блондиноф с упругими ягадицами и ростом пад два метра. «Я не такая»,- кричат они дружным разногалосым хором. -« Не надо меня сравнивать со всякими бледями!!! Я не бл*ть!!!! Жёпа не главное!!! Для меня важней всево чувство йумара, дабрата и багатый внутренний мир чилавека, блябудувексвабодыневидать!!!».
п*здят канешно, на то они и бабы. Если б все самки мира велись исключительно на чувство йумара, то я не сидел бы в этом абщественном сартире и не х*ячил бы непаслушными артритными пальцами эти строки в три часа ночи а вместо этово играл бы в Укратителя Диких Лашадей с двумя бальшеглазогрудыми ногастыми шатенками васемнацати лет отроду.
Пра дабрату ваще молчу. Трудно найти на кантиненте более доброво человека чем я.
Балабасы, толстый х*й унд смазливое *бало- вот что решает, скажу я вам, рибята. А нащот внутреннево мира могу сказать одно: это у них он внутренний- у нас внешний.
На чом там мы астановились? А, на Сметане. Снял, значицо Сметана както рас ачередную каракатицу на дискатеке и пришёл с ней к ней дамой на пару палочек вотки, она адна жыла.
Если кто надееца, что я сейчас начну со свойственным всем дрочерам смаком и скрупулёзнастью расписывать пикантные падробности маладёжных паебушек, то абламитесь бл* извращенцы х*евы. п*здуйте дрочить дамой на комиксы про челавека паука или на чо вы там дрочете, онанюги бл* сраные малолетние. Тут не савсем пра *блю роскас. Как говорицца, муравьиная кислата это канешно харашо, но пиво клинское савсем другая тема.
Вобщем *бались они сладко, но недолго. Хуле: танцы, х*янцы позади, олкоголь опять жэ давал о себе знать. Ну палок восемнацать, ну девятнацать- кто ж их щитал. Потом заснули. Часоф в семь Снятая дефка (с этого момента СД) падарвалась в туалет- расстацца с паследним васпаминанием о вчирашних трёх бутылках пива Балтика намба девять, выглушеных ею в баре заводново дискодэнса для пущево виселья.
Смитана тожэ праснулся чото. Праснулся, значицо, а дымящаяся шышка-то кожаным буром сверлит пупок, как обычно водицца по-утрам у нармальных крутых парней. «Утро в сасновом бару» вопщем, художник Шышкин.
И так ему чото вдрук дико смиртельно захотелось утреннево минета, что просто песдетс. А *бстись не хотелось ваще чото, бывает кстате такое беспезды, загадачный пародокс прероды.
Подумал он пару сикунд сваей белабрысай галавой и ришыл: «лягу-ка на спину, выставлю свой флакшток на абазрение в выгодном ракурсе, а сам закашу под спящщево. Тёлка увидет гарячий стаячий мушской палавой х*й, не удержица и атсасёт палюбому, а мне и делать ничево не надо»
Ну так и поступил, хуле. Лежыт, ящера своево безногово выставил наружу грозно, сам жэ по типу как смотрит сон пра Сильвию Сайнт или ещё какую драчовую девицу. Ловушка для минетчицы, бля. Ловля на жыфца.
А у тёлки этой был кот. ох*ефшый такой матёрый катяра диково и необузданово нрава па кличке Бармалей. Кагда СД приводила домой различных *барей, то обязательно выганяла Бармалея (она ещё называла ево Барри, Бариком и Бэрримором) в каридор, чтобы тот не учинил каково-нибудь скоцкого беспредела в приступе кашачьей ревности или чо там движет этими неуправляемыми звирьками. Вот и в этот рас котяра, да пары да времини тёрся в каридоре и на кухне, чеша свой кошачий хуёк о дверные косяки, грызя сопственный хвост и привычно справляя малую нужду гостю в батинки.
А тут, васпользовавшысь сонным састаянием хазяйки, приаткрывшей дверь в спальню кагда та выходила пажать мочало, катяра лофко и незаметно праскальзнул туда как Амириканский нинзя Майкл Дудикоф.
Прабегая мимо кравати с вальяжно развалифшимся заряжэным Смитаной этот падонок кашачьево рода вдрук астанавился, пазалипал нимного на слехка калышымый ветром Сметанин аргумент, принюхался к запаху чужака, а патом кааааааааааааак сделает баевой кульбит в воздухе и - прыг на Сметану. (коты ани падкие на смитану, сами знаете) В палете, закосиф, что принял падрагивающий хуёк за настороженово фкусново суслика вылесшево на солнцэ пагреть гемаррой, пушыстый атмарозак каааааааааааааааак зах*ячит по нему сваей кагтистой лапой.
Ннннннна, палучай суслик йобаный!!!
Сказать что Смитана ох*ел от такого сюрприза это ваапще ничево не сказать. бл*ть, по ево славам ево сперва выгнуло дугой и падбросило к паталку, как девачку адержымую бесами в фильме экзарцыст, а патом сложыло папалам как падстреленово алинёнка гдето в раёне метроф трёх от места взлёта. Очень и очень надолго сложыло, надо сказать.
Про душераздирающий таинственный вопль, каторый Смитана исторг из сваево нутра в этат мамент ещо много дней судачили саседи по кварталу. Адни тяготели к версии: Гигантская Балотная Тварь, другие атстаивали свой вариант: Гигантской Балотной Твари Кто-то Аткусил Кусачками Жёпу.
Кагтями своими, в папытках датянуцо до не без люпыцтва наблюдающево за канвульсиями жэртвы Бармалея Смитана процарапал в дарагом паркете четыре некислых таких фредикрюгерных баразды, а зубным скрежетом до полусмерти напугал сасетскую старушку, каторая как абычна набиралась сеансу грея ухо в квартире черес стенку.
В общем паутру искалеченный Сметанин х*й, раздуфшыйся до размера батона сирвилата «Виктория» выглядил весьма и весьма тревожно. Бармалей жэ съ*бался из квартиры нах*й от греха подальшэ, чем наглядна падтвердил тиорию учоных о том, что кошки всёжэ не самые тупые жывотные на плонете. Навернае услышал как Сметана паклялся СД отызкать и сжэчь жывотное к ево ёбаной кашачьей бабужке.
х*й смазали зилёнкой и забинтовали, а владельца за нинадобнастью (толку-то от нево без х*я) отправили дамой. Как он враскаряку дабирался да дома на трёх ногах и трёх видах транспорта- атдельная висёлая история, но сийчас мне в лом иё росказывать.
На следующее утро после трагедии опухоль с х*я ничють не спала, а ещо большэ увеличилась, а черес день увеличилась ещо, пастепенно приближая размеры оново к стандарту «Московская Докторская». Ну, температура там паднялась, хуё-муё. Семптомы васпаления налецо. То есть на х*й, прастите мне такой претсказуемый каламбур..
Кароче побифшысь немного в агонии поп*здил черес день наш инвалид сэксуальново фронта сдавацца к херургу.
-«Ай-яй-яй»- заохал старичок херурк сняф павяску с опухшево органа размнажэния ака х*й- «Как жэ вы так неастарожна, маладой чилавек? Грызли вам ево штоли?»
«Нет, не Грызли, всево лиш кот»- грусно састрил Сметана на манер старово анегдода, хатя в этат мамент ему было савсем невесело и ктамужэ савсем не хателось, быть апколотым уколами ат бешэнства в жывот в тичении сорока дней как в фильме пра олкоша и сабаку.
Но начать калоть курс антибиотиков фсё-таки пришлось, хуле дедушка пригразил, что иначе может наступить сталбняк, но не тот сталбняк што с валасами, каторый абычно сапуцтвовал утренним Сметаниным прабуждениям а сталбняк, канкретный бл* сталбняк, ат каторово можно запросто задвинуть в угол адидасы. Заодно дед вскрыл нарывы, выпустил из х*я весь гной, заштопал и атправил героя дамой.
В общим с этово дня Сметана начал хадить в паликлиннику на пиривяски где ему калоли какую-то балючую дрянь в жёпу а х*й мазали Вишневским или чемто в этом роде, после чево бинтавали. Пиривяски ему делала адна и та же мидсистра- сторужка лет симидесяти, бинтовавшая кагдато х*и ещо героическим равалюцыонным матросам. Саатвецтвенно никаково стеснения не было. Да и х*йле там стесняцца ласковых старушечьих рук.
И вот, кагда х*й уже стал пачти как новенький приходит както Сметана на пиривяску- а там вместо бабки тёлка маладая, причом не жабец какой а ох*енная такая кабылка лет симнацати в каротком халатике и с пухлыми чуфственными губами. Ну, наш гирой канешно падахуел мальца: а где мая любимая бабка,- спрашывает? А кросотка гаварит, мол, царство ей нибесное, я типерь за неё, меня завут Саша, я знаю три слова, чо там у вас бальной?
Тот: мне бы пиривязочку.
Та: ну давайте паказывайте чо у вас, я сделаю.
Ну тот и паказал. Да и хуле, было чево паказывать. Буть у меня такой хуищще я бы ево тоже паказывал всем фстречным-паперечным. А дефка практиканткой аказалась из медучилища, не опытная не хера. Сметана суёт ей своево змея в руки, а та щемица, краснеет, на летце, как это обычно пишетца в романах «играет гамма пративоположэнных чуфств»
Тот: Бери…те.
Та: И чо мне с ним делать?
Тот (в лёхком ах*е): Как чо? Сасать!
Та: (в реальном ах*е): Как сасать? Вы что сибе пазваляете? (а у самой лёхкое самнение в голосе, типа мож действительно сасать надо, личебная працедура такая, ей неведомая)
Тот: Да шучу, шучу. Помаж вот этой х*йнёй и забинтуй, первый рас замужем штоли?
Ну, Саша эта взяла инвалидный х*й двумя пальцами как дохлую крысу и давай мазать мазью. А у самой морда красная как у покойново губернатора Евдакимова после бани и руки дражат как у запойново синяка. Стиснительная типа папалась. Знаем мы таких стиснительных.
Тут у Сметаны х*й как подскочет! х*йле, парень маладой, а тут стоит такая цыпа, держыт тебе х*й двумя намоникюреными пальчиками, как гламурная фронцуская фря, хлопает здаравенными ресницами да дует минетные гупки (типа на шютку абиделась, ага). У мёртвово падскочет.
Саша эта, как узрела мощщую мушскую ырэкцыю ваще растерялась. Бинты уранила, давай тупить по-страшному. Глаза стали как два форфоровых блюцца, в них ужос, страх и это, вазбуждение чутка праскальзывает. А время-то идёт. За дверью ужэ очередь набралась рыл в восемь. Из бабок в основном, да олкошей всяких.
- х*йли вы там зависли, *бётесь, чтоли?,- кто-то шыбко астраумный орёт
Решать надо вапрос. Ну, бля, папытки с васьмой худо- бедно забинтовала она парню шнягу. Пака бинтовала бидняга чють не кончил рас десять прямо ей на руки. Тогда б она паходу сама сталбняк бы словила вечный.
Только Смитана отошол от больнички метров десять, чует чуйку- х*й упал, а вместе с ним упала и павяска. В штанину. Правую.
«Ну ёбанарот»- падумал он и вирнулся абратно. Тут канешно история павтарилась до мелочей, только Саша справилась с проблемой побыстрей и тупила меньшэ. Ну а в третий раз вообще как по маслу прашло, толька пришлось немнога повоевать с бабушками из очереди, каторые начали громко вазмущаца и кричать: чо за х*йня? Как к сибе дамой ходит!
Кароче к таму времени как зажыл х*й, Смитана ужэ вавсю ёб эту самую Сашу прямо в бальничке. А потом они стали жыть вместе ну и фсё такое. Щас, по-мойму двое дитей у них
Во как жызнь людей сводит.
п*здят канешно, на то они и бабы. Если б все самки мира велись исключительно на чувство йумара, то я не сидел бы в этом абщественном сартире и не х*ячил бы непаслушными артритными пальцами эти строки в три часа ночи а вместо этово играл бы в Укратителя Диких Лашадей с двумя бальшеглазогрудыми ногастыми шатенками васемнацати лет отроду.
Пра дабрату ваще молчу. Трудно найти на кантиненте более доброво человека чем я.
Балабасы, толстый х*й унд смазливое *бало- вот что решает, скажу я вам, рибята. А нащот внутреннево мира могу сказать одно: это у них он внутренний- у нас внешний.
На чом там мы астановились? А, на Сметане. Снял, значицо Сметана както рас ачередную каракатицу на дискатеке и пришёл с ней к ней дамой на пару палочек вотки, она адна жыла.
Если кто надееца, что я сейчас начну со свойственным всем дрочерам смаком и скрупулёзнастью расписывать пикантные падробности маладёжных паебушек, то абламитесь бл* извращенцы х*евы. п*здуйте дрочить дамой на комиксы про челавека паука или на чо вы там дрочете, онанюги бл* сраные малолетние. Тут не савсем пра *блю роскас. Как говорицца, муравьиная кислата это канешно харашо, но пиво клинское савсем другая тема.
Вобщем *бались они сладко, но недолго. Хуле: танцы, х*янцы позади, олкоголь опять жэ давал о себе знать. Ну палок восемнацать, ну девятнацать- кто ж их щитал. Потом заснули. Часоф в семь Снятая дефка (с этого момента СД) падарвалась в туалет- расстацца с паследним васпаминанием о вчирашних трёх бутылках пива Балтика намба девять, выглушеных ею в баре заводново дискодэнса для пущево виселья.
Смитана тожэ праснулся чото. Праснулся, значицо, а дымящаяся шышка-то кожаным буром сверлит пупок, как обычно водицца по-утрам у нармальных крутых парней. «Утро в сасновом бару» вопщем, художник Шышкин.
И так ему чото вдрук дико смиртельно захотелось утреннево минета, что просто песдетс. А *бстись не хотелось ваще чото, бывает кстате такое беспезды, загадачный пародокс прероды.
Подумал он пару сикунд сваей белабрысай галавой и ришыл: «лягу-ка на спину, выставлю свой флакшток на абазрение в выгодном ракурсе, а сам закашу под спящщево. Тёлка увидет гарячий стаячий мушской палавой х*й, не удержица и атсасёт палюбому, а мне и делать ничево не надо»
Ну так и поступил, хуле. Лежыт, ящера своево безногово выставил наружу грозно, сам жэ по типу как смотрит сон пра Сильвию Сайнт или ещё какую драчовую девицу. Ловушка для минетчицы, бля. Ловля на жыфца.
А у тёлки этой был кот. ох*ефшый такой матёрый катяра диково и необузданово нрава па кличке Бармалей. Кагда СД приводила домой различных *барей, то обязательно выганяла Бармалея (она ещё называла ево Барри, Бариком и Бэрримором) в каридор, чтобы тот не учинил каково-нибудь скоцкого беспредела в приступе кашачьей ревности или чо там движет этими неуправляемыми звирьками. Вот и в этот рас котяра, да пары да времини тёрся в каридоре и на кухне, чеша свой кошачий хуёк о дверные косяки, грызя сопственный хвост и привычно справляя малую нужду гостю в батинки.
А тут, васпользовавшысь сонным састаянием хазяйки, приаткрывшей дверь в спальню кагда та выходила пажать мочало, катяра лофко и незаметно праскальзнул туда как Амириканский нинзя Майкл Дудикоф.
Прабегая мимо кравати с вальяжно развалифшимся заряжэным Смитаной этот падонок кашачьево рода вдрук астанавился, пазалипал нимного на слехка калышымый ветром Сметанин аргумент, принюхался к запаху чужака, а патом кааааааааааааак сделает баевой кульбит в воздухе и - прыг на Сметану. (коты ани падкие на смитану, сами знаете) В палете, закосиф, что принял падрагивающий хуёк за настороженово фкусново суслика вылесшево на солнцэ пагреть гемаррой, пушыстый атмарозак каааааааааааааааак зах*ячит по нему сваей кагтистой лапой.
Ннннннна, палучай суслик йобаный!!!
Сказать что Смитана ох*ел от такого сюрприза это ваапще ничево не сказать. бл*ть, по ево славам ево сперва выгнуло дугой и падбросило к паталку, как девачку адержымую бесами в фильме экзарцыст, а патом сложыло папалам как падстреленово алинёнка гдето в раёне метроф трёх от места взлёта. Очень и очень надолго сложыло, надо сказать.
Про душераздирающий таинственный вопль, каторый Смитана исторг из сваево нутра в этат мамент ещо много дней судачили саседи по кварталу. Адни тяготели к версии: Гигантская Балотная Тварь, другие атстаивали свой вариант: Гигантской Балотной Твари Кто-то Аткусил Кусачками Жёпу.
Кагтями своими, в папытках датянуцо до не без люпыцтва наблюдающево за канвульсиями жэртвы Бармалея Смитана процарапал в дарагом паркете четыре некислых таких фредикрюгерных баразды, а зубным скрежетом до полусмерти напугал сасетскую старушку, каторая как абычна набиралась сеансу грея ухо в квартире черес стенку.
В общем паутру искалеченный Сметанин х*й, раздуфшыйся до размера батона сирвилата «Виктория» выглядил весьма и весьма тревожно. Бармалей жэ съ*бался из квартиры нах*й от греха подальшэ, чем наглядна падтвердил тиорию учоных о том, что кошки всёжэ не самые тупые жывотные на плонете. Навернае услышал как Сметана паклялся СД отызкать и сжэчь жывотное к ево ёбаной кашачьей бабужке.
х*й смазали зилёнкой и забинтовали, а владельца за нинадобнастью (толку-то от нево без х*я) отправили дамой. Как он враскаряку дабирался да дома на трёх ногах и трёх видах транспорта- атдельная висёлая история, но сийчас мне в лом иё росказывать.
На следующее утро после трагедии опухоль с х*я ничють не спала, а ещо большэ увеличилась, а черес день увеличилась ещо, пастепенно приближая размеры оново к стандарту «Московская Докторская». Ну, температура там паднялась, хуё-муё. Семптомы васпаления налецо. То есть на х*й, прастите мне такой претсказуемый каламбур..
Кароче побифшысь немного в агонии поп*здил черес день наш инвалид сэксуальново фронта сдавацца к херургу.
-«Ай-яй-яй»- заохал старичок херурк сняф павяску с опухшево органа размнажэния ака х*й- «Как жэ вы так неастарожна, маладой чилавек? Грызли вам ево штоли?»
«Нет, не Грызли, всево лиш кот»- грусно састрил Сметана на манер старово анегдода, хатя в этат мамент ему было савсем невесело и ктамужэ савсем не хателось, быть апколотым уколами ат бешэнства в жывот в тичении сорока дней как в фильме пра олкоша и сабаку.
Но начать калоть курс антибиотиков фсё-таки пришлось, хуле дедушка пригразил, что иначе может наступить сталбняк, но не тот сталбняк што с валасами, каторый абычно сапуцтвовал утренним Сметаниным прабуждениям а сталбняк, канкретный бл* сталбняк, ат каторово можно запросто задвинуть в угол адидасы. Заодно дед вскрыл нарывы, выпустил из х*я весь гной, заштопал и атправил героя дамой.
В общим с этово дня Сметана начал хадить в паликлиннику на пиривяски где ему калоли какую-то балючую дрянь в жёпу а х*й мазали Вишневским или чемто в этом роде, после чево бинтавали. Пиривяски ему делала адна и та же мидсистра- сторужка лет симидесяти, бинтовавшая кагдато х*и ещо героическим равалюцыонным матросам. Саатвецтвенно никаково стеснения не было. Да и х*йле там стесняцца ласковых старушечьих рук.
И вот, кагда х*й уже стал пачти как новенький приходит както Сметана на пиривяску- а там вместо бабки тёлка маладая, причом не жабец какой а ох*енная такая кабылка лет симнацати в каротком халатике и с пухлыми чуфственными губами. Ну, наш гирой канешно падахуел мальца: а где мая любимая бабка,- спрашывает? А кросотка гаварит, мол, царство ей нибесное, я типерь за неё, меня завут Саша, я знаю три слова, чо там у вас бальной?
Тот: мне бы пиривязочку.
Та: ну давайте паказывайте чо у вас, я сделаю.
Ну тот и паказал. Да и хуле, было чево паказывать. Буть у меня такой хуищще я бы ево тоже паказывал всем фстречным-паперечным. А дефка практиканткой аказалась из медучилища, не опытная не хера. Сметана суёт ей своево змея в руки, а та щемица, краснеет, на летце, как это обычно пишетца в романах «играет гамма пративоположэнных чуфств»
Тот: Бери…те.
Та: И чо мне с ним делать?
Тот (в лёхком ах*е): Как чо? Сасать!
Та: (в реальном ах*е): Как сасать? Вы что сибе пазваляете? (а у самой лёхкое самнение в голосе, типа мож действительно сасать надо, личебная працедура такая, ей неведомая)
Тот: Да шучу, шучу. Помаж вот этой х*йнёй и забинтуй, первый рас замужем штоли?
Ну, Саша эта взяла инвалидный х*й двумя пальцами как дохлую крысу и давай мазать мазью. А у самой морда красная как у покойново губернатора Евдакимова после бани и руки дражат как у запойново синяка. Стиснительная типа папалась. Знаем мы таких стиснительных.
Тут у Сметаны х*й как подскочет! х*йле, парень маладой, а тут стоит такая цыпа, держыт тебе х*й двумя намоникюреными пальчиками, как гламурная фронцуская фря, хлопает здаравенными ресницами да дует минетные гупки (типа на шютку абиделась, ага). У мёртвово падскочет.
Саша эта, как узрела мощщую мушскую ырэкцыю ваще растерялась. Бинты уранила, давай тупить по-страшному. Глаза стали как два форфоровых блюцца, в них ужос, страх и это, вазбуждение чутка праскальзывает. А время-то идёт. За дверью ужэ очередь набралась рыл в восемь. Из бабок в основном, да олкошей всяких.
- х*йли вы там зависли, *бётесь, чтоли?,- кто-то шыбко астраумный орёт
Решать надо вапрос. Ну, бля, папытки с васьмой худо- бедно забинтовала она парню шнягу. Пака бинтовала бидняга чють не кончил рас десять прямо ей на руки. Тогда б она паходу сама сталбняк бы словила вечный.
Только Смитана отошол от больнички метров десять, чует чуйку- х*й упал, а вместе с ним упала и павяска. В штанину. Правую.
«Ну ёбанарот»- падумал он и вирнулся абратно. Тут канешно история павтарилась до мелочей, только Саша справилась с проблемой побыстрей и тупила меньшэ. Ну а в третий раз вообще как по маслу прашло, толька пришлось немнога повоевать с бабушками из очереди, каторые начали громко вазмущаца и кричать: чо за х*йня? Как к сибе дамой ходит!
Кароче к таму времени как зажыл х*й, Смитана ужэ вавсю ёб эту самую Сашу прямо в бальничке. А потом они стали жыть вместе ну и фсё такое. Щас, по-мойму двое дитей у них
Во как жызнь людей сводит.
Комментарии11
