Страна резиновых людей

Про бич свременного общества...





Какое-то время я работал в одном газетном издательстве. Статьи у меня получались интересные, но простым обывателям серых будничных дней они нравились несильно, наверное, были слишком отдаленными от настоящего мира, в них не хватало реальности. И вот, проходя вечером по улице, я увидел парня лет четырнадцати. Очень худой, с глазами, буквально провалившимися вглубь лица, и огромными синяками под ними. Его движения были резкими, несобранными, лишенными какой-либо мотивации. Он постоянно дергался, смотрел по сторонам, делая руками разнообразные действия. Потом побрел куда-то вдоль дороги, мучительно сжимая кулаки. На вид нормальный парень, будучи не оборванцем, а одетым довольно прилично, все же выдавал своим «бледным образом» то, что было характерно для того времени. Наркоманов было много, особенно в столице. Это уже не заболевание, а привычный, для некоторых, образ жизни. Тогда я не особо обратил на него внимание, ведь частенько можно увидеть человека, хотя таковым его уже и нельзя назвать, ищущего себе этой «прелести» и практически умирающего от страшных конвульсий его тела и мозга, в резонансе дающих просто адское давление. Так или иначе, я просто пошел домой. А утром, выйдя с собакой на прогулку, увидел труп того самого парня, лежащего в кустах. Видимо, он все-таки не нашел то, за чем «охотился» вечером. А может быть и нашел, но делиться с «братьями по несчастью» не захотел – поводов можно было найти тысячу. Самое же страшное из всего этого была моя реакция на увиденное: я был абсолютно спокоен. Все это до боли привычно вписывается в современный быт.
Некоторое время, потратив на поиски человека, способного рассказать обо всем этом, непосредственно пережившим «объятья дьявола», я в итоге обнаружил семнадцатилетнего молодого человека в одном из наркологических диспансеров. Он пожелал остаться инкогнито по понятным причинам, поэтому назовем его просто Александр. В течение месяца я приходил к нему на пару часов, и мы вели беседу о его жизни, о прежней и нынешней. Александр рассказывал мне много, без страха и лукавства, последний разговор особенно запал в мою память:
- Александр, вот теперь после всего, через что ты прошел, скажи, изменил бы ты что-то в своей жизни?
- Если вы о том, что, дай мне бог второй шанс, сел бы я на «иглу», то даже и не знаю, как ответить. Да, пришлось пройти через многое, увидеть и почувствовать на себе массу ужасных вещей. Но стал бы я что-то менять? Сложно сказать… Я подсел, потому что другого выхода не было, разве что только наложить на себя руки. Ведь наркотики принимал, чтобы уйти от прошлого, хотел, так сказать начать новую жизнь, - на его лице появилась едва заметная улыбка, которую он тут же спрятал. – Только потом начал понимать, что сражался с демонами, уже продав душу дьяволу. Да и найти в себе силы отказаться было сложно. Одно время мы с друзьями курили анашу, ведь молодо-зелено, да и тем более она не страшнее спиртного, можно стать и хроническими алкоголиком, пропивая последнюю куртку. У многих, взрослея, отпадает желание и надобность курить или пить, - вспомнив себя в молодости, я сразу понял, о чем Александр говорил. – Тут дело-то вот какое, все зависит только от самого человека: захочет бросить, то бросит без проблем. Так и мои друзья благополучно перестали курить анашу, за исключением дней, когда на то был серьезный повод. А я оказался не то, что слаб, просто в моей жизни все было неспокойно, слишком неспокойно. Тогда и появилось желание зайти дальше. Впрочем, оно и получилось. Первый настоящий опыт наркомана…
- Под фразой «первый опыт», ты имеешь в виду время, когда попробовал легкие наркотики?
- Да нет. Это как в одном известном фильме: «Трава – не наркотик». Я бы, если честно, даже ее наркотиками называть не стал, пусть и легкими. А то люди, услышав слово наркотик, сразу представляют себе трясущегося человека, ищущего дозы. Вообщем, дело не в этом. Значит, мой настоящий опыт наркомана был подобен запуску первой в мире космической ракеты, первого полета в космос. Мне казалось, что здесь, на планете эйфории, я нужен каждому обитателю. Я стал своим в стране резиновых людей, где все были радостными и, как следствие, дружелюбными. Мои руки растекались, как желе, ноги становились веревочными, голова то исчезала, то появлялась. Я плыл по резиновой долине, проглатывая каждый звук и слыша каждый цвет. Я был исследователем мест, где никогда не ступит нога другого человека. Все мысли и сны смешались воедино, разбрызгивая меня по пустоте. Закончилось все также быстро, как и началось. И знаете, тут перед тобой встает выбор, после которого вся жизнь меняется. Я, соответственно, выбрал себе существование, которое частенько проклинаю. Изменить бы? Уже слишком поздно… Но все-таки приходит время, когда человек может найти в себе силы вернуться. Поэтому я здесь, в этом диспансере.
- И ты рад такому существованию?
- Знаете, я рад одному. Я рад, что иногда мне снится прошлое, настоящее прошлое…