Концы с концами

Вот и Вовчанга стоически тянул лямку жизни, гружёную семьей с двумя детьми, ипотечным кредитом, перманентным ремонтом и алкоголизмом. Дети просили жрать и велосипед, жена требовала цветов и новые обои, ремонт требовал перфоратора. Платежи по ипотеке вошли в вовчангову жизнь надежно и регулярно, как менструация. И лишь алкоголизм ласково и крепко, как руки негра, обнимал Вовчангу, прижимал к груди и вел вдаль, к сверкающим мирам. Но тоже сука за деньги.

И вот последней геморройной шишкой на анусе благосостояния Вовчанги стало приобретение автомобиля. Заграничного производства, в кредит.
*
Как обычно, субботним вечером мы с Митюней перевоплотились в пчёлок. Прилетели иными словами на полянку, присели на цветочек и окунули жальца в нектар. И жужжим тихонечко. Обсуждаем политическую ситуацию, ставки на бобслей, спорим, что больше – горшок мотора Хеми или надькина сиська.
Внезапно распахнулась дверь заведения, студёный ветер задул свечи на столе и сорвал шляпы. В дверной проем проник Вовчанга. Голова его выражала загадку и торжественность. Вовчанга приблизился и сел за наш столик.
- Поздравляйте! – он резко махнул стаканчик – Купил!

Митюня налил тому еще и подпер кулаком щеку:
- Чего ты купил, мин херц? Маргарину пять кило?
- Да нет, - я откинулся на стуле – Судя по *балу, тут мешок ворованных макарон, не меньше.
- Машину купил. – Вовчанга схватил стаканчик - В салоне, с нуля.
И снова резко выпил. После чего небрежным жестом бросил на стол свидетельство о регистрации ТС.
- х*ясе! – махнул и я – Вовчанга, откуда деньги? Умер кто?
- Ребенка продал? – обнулил емкость Митюня и немедленно наполнил всем снова – Соседского надеюсь?
- Повысить тебя не могли, потому что ты опёздал и неделю как про*бал казенный ноутбук – Я положил руку Вовчанге на плечо – Где деньги воруешь и почему твои друзья не в курсе? А, карла?

- Э-э, бл* – Митюня читал свидетельство – А где машина-то? Тут написано Дэу-Матиз. Машина где?
- Дай сюда! – гордый Вовчанга завладел бумажкой и скрыл ее в складках одежды – Не надо грязной зависти к экономичным автомобилям. А деньги взялись из кредита, прямо в салоне оформили. Вот.
Мы молча опустили губы в напитки.
- Вовчанга, а ведь тебе теперь п*здец. Кредит-то отдавать надо.
- Отдавать надо кредит-то, Вовчанга. п*здец тебе.
- Я думал об этом – Вовчанга вскинул подбородок – Я все взвесил. И я нашел выход. Донорство.
- А-а, ну я так и думал. Все-таки почку?
- Левую? Правую?
- Ссать с насосом будешь?
- Нет! – Вовчанга заговорщески склонил голову к столу – Сперма!
- Чо сперма? – Митюня посмотрел на Вовчангу как на мразь – Глотать? Сам или жена?
- х*ять – Вовчанга укоризненно оглядел нас – Сдавать сперму в банк за деньги!
- Вовчанга, ты ж бл* порезанный – я поел лимону – Ты ж еле при яйцах своих остался, после операции-то. Какой из тебя нах*й донор?
- Из нас.
- Чо?
- Из каких-таких нах*й ВАС?
- Вы тоже, как друзья, должны помочь мне и стать донорами спермы.
Некоторое время прошло в тишине. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что мы с Митюней просто ждали, кто ударит Вовчангу первым.
- Бля, вы ох*ели? – Вовчанга сам нарушил молчание – Вам что, трудно подрочить для друга?
- Да нет, почему? – я стал расстегивать ширинку – Говно вопрос, щас струхну пару кубов. Давай, подставляй ладошку. Обычное дело, хуле.
- Не время шутить! – Вовчанга поднял стопку – Слушайте план.

Вовчангов план был прост как х*й и прям как кий. Подходим, дрочим, забираем барыши и уходим. За каждую из двадцати разрешенных Минздравом на каждого осеменителя дрочек сулилось по полторы тыщи рублей. При интенсивности доения раз в неделю за пять месяцев Вовчанга поднимает девяносто тысяч и частично гасит Матиз-кредит.
- Ну девяносто штук ладно, у тебя есть – Митюня сурово оглядел Вовчангу – А остальные что? Кровью нашей добить хочешь?
- Не знаю пока – честно поник Вовчанга.
- Знаю где можно бронзового Ильича сп*здить на цветмет – поддержал разговор я – только тащить не знаю как, он в солидоле весь обмазанный лежит.
- Да пох*й Ильич – Вовчанга стал серьезным и каким-то землистым – Надо будет полное медицинское обследование пройти. И это…
- Чо бл* это?
- Я в жопу, если что, шланг с микрофоном или чотам совать не дам.
- Да не, тут это… Надо будет на период обследования бросить пить. Прямо с сегодняшнего дня.
Ну что же. Бросить так бросить. Пить значит пить. В торжественной обстановке в тот же вечер пробили по разу Вовчанге в грудину и дали друг другу клятву трезвости. Как домой попал не помню.
*
Мы показали им родословную, мы подтвердили свое участие в выставках и турнирах, продемонстрировали дипломы и медали. Мы показали прописки, штампы о женатости и свидетельства о детях. Прошли антропометрические обследования. Мне измерили х*й, ребята. Мне измерили х*й. Ждал кстати большего. Ну да ладно.
Мы сдали анализы. Поссали им. Посрали им. Сдали кровь и мазок, оттуда и отсюда. Митюню заставили пересрать по-новой. Митюня отважно принес ещё. Прокатило.
Настало время Самого Главного Теста – на подвижность хвостатых клеток. Тут нас ждал еще нюансик. Пилить сдавать эякулянт для эксперименту надо было в соседний город, за сто километров. Там у них, видите ли, оборудование для этого современное. А тут у нас докторишки, как ни щурятся, разглядеть ничего не могут. И на ощупь тоже не понять.
Пришлось нам отправиться в этакий дроч-тур.
*
Шальной Матиз бойко мчался по трассе, уверенно обгоняя редкие весенние снежинки. Я смотрел сквозь боковое окно на суровую отечественную природу. Митюня смотрел сквозь другое боковое окно на суровую отечественную природу. Вовчанга подслеповато смотрел куда-то вдаль и невпопад жал на педали. Я вздохнул. Митюня молча повернул голову и уперся взглядом в вовчангово ухо. Вовчанга включил радио и принялся фальшиво подпевать Димебилану.
Я кашлянул.
- Нет – сказал Вовчанга – Нельзя.
- Вовчанга! – строго заметил я.
- Нельзя пить них*я! – Вовчанга кипятился – Сперма испортится!
- Послушай-ка, гном! – Митюня приобнял левой рукой Вовчангу вместе с креслом – Я щас бл*ть таратайку твою изнутри раскачаю и переверну нах*й, будешь пездеть! Давай сука сворачивай – вон заправка.
- п*дорасы – Вовчанга набычился и направил экипаж к магазинчику на автозаправке.
Дальше дорога пошла веселее. Хотя и медленнее конечно, все-таки три раза поссать останавливались и разок пива набирали, уже когда доехали почти.
У клиники выгружались мы уже готовые осеменить хоть всю планету, пусть даже и безвозмездно. Вовчанга скрежетал.
На ресепшене он показал наши бумажки и резко, но аккуратно направил нас к какому-то неприметному кабинетику. Из кабинетика вышла тетенька в халате и сурово раздала каждому по баночке.
- Что делать знаете? – строго оглядела она нас.
- Разберемся – Митюня вежливо отодвинул тетю в сторонку и зашел в кабинет. Щелкнул замок.
Тетя ушла. Вовчанга хмуро присел на стульчик и принялся изучать носки ботинок. Прошло минут двадцать пять. Вовчанга пару раз пытался поскрестись в дверь, но каждый раз был осажен грозным митюниным рыком.
Прошло еще минут пятнадцать. И надо же, как раз в тот момент, когда нежаркое весеннее солнце коснулось крыш, и лужи подернулись стрелами ледка, когда здание клиники сотряс вопль: "Я конча-а-ю, Клавдия Филлиповна-а-а!!!", как раз в этот миг какой-то важный усач из местных обнаружил меня, ссущего в раскидистый больничный фикус, с пивом в руке.
*
- Да ладно, Вовчанга, хули переживаешь так? – я открыл дверцу и поставил пустую бутылку на больничное крыльцо – Все равно идея была хуёвая.
– А я вот, например, ох*енно доволен поездкой – развалился в кресле Митюня.
Вовчанга обернулся ко мне и спросил серьезным голосом:
- А если сиденья задние снять, войдет твой Ильич *бучий?