Истории

Постучав в дверь с табличкой "Врач-ветеринар имярек" и услышав интеллигентное "Войдите", произнесенное приятным баритоном, Ромка придал лицу выражение приветливой
индифферентности (блуждающая полуулыбка, легкое презрение в глазах) и последовал приглашению. За столом сидел средних лет мужчина в светло-зеленой медицинской униформе,
являвший собой эдакий гибрид Санта-Клауса с Айболитом, только без бороды. Зато присутствовал внушительных размеров животик, седеющие виски, очки-полукружья на носу картошкой и
пальцы-сардельки, сжимающие казавшуюся слишком хрупкой для них авторучку. Обширную лаковую загорелую лысину покрывала зеленая же медицинская шапочка.

Усевшись на предложенный доктором стул, Ромка изложил суть дела: мол-де надо ехать, а у меня кот, бросить не могу, я его еще за забором приютил, стал быть, надо документ.
Доктор привычно запустил руку в ящик стола, достал бланк и поднял глаза на Ромку.
- Кличка? - поинтересовался доктор.
- Глыба, - ответил Ромка.

- А кота? - на всякий случай уточнил доктор.
Ромка сменил выражение лица на "а чё?", то есть оставил полуулыбку, глаза же стали смотреть выжидающе-нагло.
- *банат, - как ни в чем не бывало, сообщил он доктору.
Рука ветеринара замерла, не коснувшись бумаги. Аккуратно положив ручку рядом с кошачьим паспортом, он медленно приподнял очки и сильно потер переносицу. Потом, не опуская
очков, посмотрел на посетителя. Выражение лица было точь-в-точь, как у Ромки.
- А ласково, значит, *банашка? - скорее утвердительно, чем вопросительно, тихо произнес ветеринар.
- Ага, - даже как-то обрадовался Ромка, на всякий случай сменив выражение лица на откровенное "ну и хули?" - Откуда знаете?
- У меня дома кошка. Бациллой* звать, - ответил доктор скучным голосом.
- А-а-а, - посочувствовал Ромка.
Пройдясь до стоящего в углу шкафчика, доктор выставил оттуда на стол банку с резиновой пробкой, на глаз - около литра, и две разнокалиберные мензурки. Быстро налив и
предупредив:
- Спирт. Если надо, вода в кране, - звериный эскулап сноровисто опрокинул свою посудину. Ромка последовал примеру.
В дверь стукнули и, не дожидаясь разрешения, в кабинет протиснулся тщедушный человечек.
- Мне это, документ надо. На попугайчика.
- Кличка? - выдохнул доктор.
- п*здобол, - радостно осклабился вошедший.
Доктор молча встал и пошел к шкафчику - за третьей мензуркой.

Весёлый автобус

Немногие знают, что бегает по одному из районов Праги веселый автобус. Точнее, про автобус-то знают, отчего же не знать, он ведь в расписании указан под сто девяносто третьим
номером, но вот о том, что от станции метро Будейовицка до конечной своей остановки и в обратном направлении этот самый 193-й превращается в веселый, знает от силы сотня
человек, плюс те редкие очумевшие пассажиры, которые однажды попадают в него случайно и больше стараются не попадать.
Маршрут этот заканчивается у грандиозного комплекса микробиологического института Академии Наук Чехии, а продолжается нашим институтом - экспериментальной и клинической
медицины. В результате, до метро в нем едет куча-мала ученых-естественников, и почти каждая поездка превращается в трогательную смесь научной конференции и посиделок старинных
знакомых. Не далее, как в пятницу мы с Доктором К. и Солнечным Л. ехали на сто девяносто тройке к метро. Выглядело это так.
Доктор К., вступив в автобус:
- Коллеги, добрый вечер, можете не вставать, я еще не настолько стар, чтобы уступать мне место. Я со скромным изяществом постою в уголке. Но напоминаю, у меня отличная память
на лица.
(студенты - бакалавры и магистры - поднимаются с мест, а их в салоне человек шесть, и жестами приглашают нас сесть, докторанты и постдокторанты - их больше, чем студентов,
потому что они все уже научились уходить с работы только после третьего пинка вахтера - улыбаются во весь рот).
Вредный голос из передней части салона:
- Самый старый тут я. И я уже с комфортом сижу, а ты мне до сих пор докторанта не вернул.
- И не верну, - невозмутимо отзывается Доктор К., взгромождаясь на сидение, как на трон, и приглашая нас с Л. последовать его примеру. - Он потерялся. Я его отправил в
Голландию антителами заниматься, а он увлекся секвенированием микросателлитов, заметьте, даже не на шестой хромосоме. Вы воспитали предателя!
- Неправда! - возмущается вредный голос, - докторант Грушек просто очень увлекающийся человек, - однажды он у меня отпросился на три месяца в отпуск. Знаете зачем?
Автобус затаивает дыхание.
- Он увлекся квазарами! - торжествующе говорит голос из передней части салона, - и пока не перелопатил всю литературу о них, на векторы и трансфекты смотреть не мог -
говорил, тошнит.
Насмешливый голос откуда-то из середины:
- Что, в его микроскопе случайно отразилось звезное небо, как в колодце?
- В ученом должно быть благородное безумие, - заявляет солнечный Л. - я, например, живописью увлекаюсь. Абстрактной.
- Я помню, - откликается скрипучий голос тоже откуда-то спереди. - Вы еще на гистологии таких уродов вместо клеток в тетради рисовали, что они мне снились по ночам, и только
благородное сострадание к Вашим родителям помешало мне на экзамене поставить вам неуд.
- Профессор Прохазка! - радуется Л. - Я так давно вас не видел, как ваши дела?
- Скверно, - отзывается профессор Прохазка (строго говоря, Л. и сейчас его не видит - профессор совсем маленького роста, особенно когда сидит). - Нынешние студенты рисуют еще
хуже Вас, а для того, чтобы выдавать свою бездарность за стиль им не хватает Вашего кругозора и Вашего нахальства.
- Зато у профессора статья новая вышла в Transplantation, - говорит счастливый девичий голос совсем рядом с нами.
- Новотная, не подлизывайтесь, - строго одергивает ее профессор Прохазка, - на завтрашней пересдаче это учтено не будет.
- Не трожь девочку, - это опять вредный голос спереди, - она у меня таких мышей с мукрвисцидозом вырастила - куда там этим слабакам из Геттингена. Если Грушек не вернется, и
если ты ей завтра поставишь зачет, - я ее к себе возьму диплом писать.
(Раздается счастливый девичий вздох)
- Да бросьте вы о чепухе! - гудит бас из середины, - лучше вот что мне скажите: у меня больной, мы ему почку позавчера утром пересадили, антител нет и не было, иксэм чистый,
ишемия минимальная - часа три, почему функция трансплантата отложенная?
Доктор К. прикрывает глаза:
Доктор Славик, у вашего больного на биопсии - клеточное отторжение, я только сегодня показывал студентам - хрестоматийный образец. Поправьте терапию и наберите мне,
пожалуйста, пару пробирок крови, там у него очень любопытно популяции Т-лимфоцитов разделились.
- Спасибо. - басит нефролог, - А когда Бавария играет? Сегодня?
- Идите к черту со своим футболом, - напористый женский голос тотчас за нами, - Доктор К., почему до сих пор не сдан финансовый отчет за прошлый квартал? Почему Вы опять
превысили расходы по грантам, и почему вас не бывает на рабочем месте, когда я пытаюсь до вас дозвониться?! Кстати, Доктор Славик, вас последние два пункта тоже касаются.
- Моя королева, - отзывается Доктор К., - разве Вас не предупреждали, что
любовь и наука не считают денег? А мое отсутствие - чистая случайность (ага, конечно, и это не Доктор К. сделал нам внушение, что тому, кто сдаст его пани Шульцовой - нашему
главбуху, он лично отрежет все пуговицы на халате и рукава. Возможно даже с руками). - Поведение же Доктора Славика я считаю возмутительным. Хотите, вызову его на дуэль? В
качестве оружия предлагаю пипетки.
- Кстати, о дуэлях. У меня вчера две крысы подрались, - печально говорит кто-то с задней площадки.
- Ну и что? - интересуется вредный голос спереди.
- Да ничего, только мы-то их выводили как крыс с пониженной агрессивностью.
- Не расстраивайся, - успокаивает другой печальный голос, - вот у меня контрольная группа кроликов сдохла. А все почему? Микробиологи думали, это свободные кролики и на них
никто не работает, ну и накормили их. Из пробирки. - в голосе отчетливо слышны слезы.
- Это злобная инсинуация! - кричит кто-то одышливый, - Как представитель отделения микробиологии я отрицаю выдвинутое обвинение.
Голос главбуха:
- За кем числятся кролики, и как их будут списывать?
Чей-то обеспокоенный тенор:
- Да погодите вы списывать! Это не опасно для людей, то чем этих кроликов там накормили?
Происходит какое-то движение в двух частях салона - похоже, от того, кто говорил о кроликах и от микробиолога попытались отодвинуться соседи.
- Не опасно, - откликается ехидный голос, - микробиологам, слава богу, грант на изучение Эболы в прошлом году не дали, и они по-прежнему занимаются возбудителями кишечных
инфекций у младенцев. Так что в крайнем случае весь институт пронесет. Как младенцев.
- Ну и что? Это тоже очень важная тема, - возмущается микробиолог. - Мы и до Эболы доберемся!
- Главное, чтобы Эбола не добралась до вас, - парирует ехидный голос.
- А знаете, я вот тут еду и думаю, - мечтательно говорит кто-то, если взять макрофаги и инкубировать их сначала с эпителиальными клетками, а потом на мембране. Потом
быстренько супернатант в тризоле растворить, заморозить...
- Эй, уступите кто-нибудь место девушке с макрофагами, - басит Доктор Славик, - это ж у нее бред уже! Совсем загоняли человека! И в автобусе о работе думает.
- Никакой не бред! - возмущается профессор Прохазка.- Девушка, к сожалению не узнаю вас по голосу, вы ко мне зайдите завтра утром, обсудим подробности эксперимента, очень
хорошая мысль! А Вы, коллега, если не заметили, то мы тут все немного того...гм...о работе бредим, пользуясь Вашей терминологией.
- Да ладно вам, - смотрите какая интересная статья о язвенном колите, - раздается еще один голос сквозь громкий шелест страниц.
Оставшиеся пять минут автобус, затаив дыхание, слушает выдержки из статьи, изредка прерывая докладчика меткими замечаниями по делу. Простые пассажиры боязливо жмутся к
дверям, глаза у них медленно лезут на лоб.