А Дед Мороз существует?

Матери, у которой и так в последний предпраздничный день дел было навалом, пришлось в очередной раз ответить утвердительно, засунув на ходу в рот деточке кусок яблока, как гарантию минутного молчания.

Вернувшийся с работы отец занёс в квартиру огромные пакеты с продуктами, соками, фруктами и, разобрав их, отправился за стол, пригласив сына поесть вместе с ним.

Жена посмотрела на него с благодарностью. Сам поест и сына покормит, он весь вечер никак кушать не хотел, а у папы не забалуешь. Она накрыла им в большой комнате, чтобы не мешали ей на кухне, где и так не развернуться.

- Ир, садись с нами,- позвал муж.

Но она отказалась, сославшись на то, что в духовке мясо может подгореть, пообещав присоединиться к своим мужчинам немного позже.

Тимка начал было капризничать, но папа строго взглянул на него и мальчик притих.

- Ешь, не балуйся,- приказал отец.

- Пааап, а Дед Мороз существует?- задал самый любимый на сегодняшний день вопрос сын.

Отец пристально взглянул на своего второклашку и задал встречный вопрос:

- А ты, как думаешь?

- Думаю, что нет. У нас в классе давно никто в него не верит. А на утреннике Васькин папа Дед Морозом переодевался, я его узнал. В него только в садике верят маленькие дети. А такие, как я, большие ребята - нет.

- А зачем тогда спрашиваешь? – поинтересовался отец.

- Ты сам говорил, что он бывает. Я в классе сказал, что ты в него веришь, а они смеяться начали.

- Давай так, сын, я расскажу тебе одну историю, а ты уж потом сам решай, есть Дед Мороз или это сказки.

- Ладно,- ответил мальчик, усевшись поудобнее.

- Случилось это давно, когда я был ещё маленьким, вот таким же, как ты. Как раз перед самым Новым годом. Жили мы тогда с папой (твоим дедушкой), мамой (твоей бабушкой) и с моим братом, а твоим дядей Толей, на севере, в Томской области, недалеко от села Каргасок. В переводе это название означает «Медвежий мыс». Мне в ноябре того года семь исполнилось, а Толе пять было.

Метеостанция, где мы жили, и где работали наши папа и мама, была от посёлка в десятке километров. Но мы уже привыкли. Дом крепкий, продукты заготовлены, запоры на двери серьёзные, да и ружьё имелось, на всякий случай, например, если звери побеспокоят. Обычно обходилось. Животные стараются избегать мест, где дымом пахнет, а у нас в доме печь большая, и топили её каждый день, так что они и не совались.

Так вот, перед Новым годом поехал отец отчёты сдавать, а потом в Томск улетел, чтобы подарки нам купить, обновки там разные, сладости, фрукты. Вернуться должен был тридцатого декабря утром, но пурга помешала. Самолёты не летали в этот день. Всё бы ничего, только мама заболела с вечера, а утром у неё уже такая температура была, что она даже нас с Толиком не узнавала.

Я, как старший, печку натопил, чая сделал. Мы с братом пряники поели, и на голову маме мокрое полотенце положили, а что дальше делать не знаем.

Маме хуже, пешком до посёлка за помощью не дойти, папа не приехал. В общем, приуныли мы, даже играть не хотелось.

Сели у окна, вдаль вглядываемся, папу ждём. Вдруг, слышим, вроде бы колокольчик звенит. Мы переглянулись.

- Вить, - удивлённо спросил меня брат.- Откуда колокольчик? Дороги нет. Всё замело, да и сейчас снег валит такой, что почти ничего не видно. Если папа сегодня приедет, то только на снегоходе.

Я и сам это понимаю, а что ему ответить не знаю.

Глядим к дому сани подъехали, а на них дед. Сани лёгкие, лошадка белая, а в санях мешок большой виднеется. А сам старик в белом тулупе и валенках. Обычно, в общем, одет для северной зимы, так многие в морозы одевались. Когда мы с отцом в Каргасок ездили, я этого мужика видел там, он в магазине грузчиком работает. Дядька хоть и бородатый, но не старый, лет сорока пяти, только для меня тогда очень старым казался.

Постучался, вошёл. Борода вся в инее, брови тоже, а улыбка добрая.

Говорит:

- Вы что одни, что ли?

- Нет, - отвечаю,- с мамой. Только она приболела.

Он в спальню зашёл, на маму посмотрел, головой покачал.

- Не хорошо, но не переживайте, скоро папа ваш приедет. А пока, вот что, вы мальчики послушные, хорошие, дам я вам мандарин. Он не простой, а волшебный. Кто его съест - от любой болезни выздоровеет. Давайте маме по одной дольке каждый час. Только уговор, самим не кушать. Если хоть одну дольку съедите, она не поправится. Только целиком он волшебный, а иначе станет обычным.

Достал откуда-то из рукава большой оранжевый мандарин и мне подал.

- Деда, а ты как к нам доехал? Дороги нет, всю ночь буран был, и сейчас метёт, а у тебя лошадь даже ни разу не провалилась в снег, когда подъезжала, мы в окно видели. И что за мешок у тебя в санях, там подарки? Ты, что Дед Мороз?- спросил я.

А он засмеялся и говорит:
- Нет, я почтальон. Почту повёз в соседнее село. Открытки поздравительные, письма в мешке. Некогда мне с вами, в Каргасок до ночи вернуться надо.
И уехал.

Мы с братом будильник перед собой поставили, чтобы маме давать мандариновую дольку каждый час. Я тогда уже знал, что такое час и считать умел до двадцати, меня мама научила. Знал бы ты, сынок, как пах тот мандарин. Мы, глотая слюну, разделили его на дольки, и одну дали маме. Она приоткрыла глаза, раздавила дольку зубами и слизнула с сухих губ сок, а потом снова уснула.

Десять долек – десять часов пытки для двух детей. Во первых, не прозевать время, а во вторых, не слопать случайно кусочек этого ароматного фрукта. Мы закрыли его полотенцем, выбросили за двери кожуру, но он всё равно пах, соблазняя нас и кружа головы.

Толик, чуть было не съел один кусочек, случайно, совсем ведь маленький был, но я успел его остановить. Он плакал, говорил, что не специально, просил прощения, а я ему верил, сам едва сдержался.

Наконец мы отдали маме последнюю дольку и вздохнули свободно. На улице было уже темно, мы от переживаний прижались друг к другу и не заметили, как уснули прямо на диване у стола.

Проснулись в кровати под одеялом. В доме вкусно пахло едой, было тепло, а значит, кто-то натопил печку. Мы думали, что приехал папа, вскочили и бросились бегом в большую комнату. То, что мы увидели, было чудом.

У печки стояла мама. Она готовила завтрак и была совершенно здорова. Погода за окном солнечная, мама весёлая, у нас с братишкой расцвели улыбки на лицах от радости.

К обеду на снегоходе приехал отец, привёз подарки, маме цветы, а нам конфеты и целый ящик мандаринов.

Мы, конечно же, рассказали про волшебный мандарин, только никто не поверил. Почти час искали за дверью кожуру, которую выбросили, весь снег перерыли, но и её не оказалось.

А когда летом с отцом в Каргаске были, то там нашли этого грузчика с бородой, только он говорил, что пьяный был с двадцать девятого декабря, да и это сумасшедшим надо быть, чтобы в такую погоду на лошади куда-то отправляться. На снегоходе и то не поехал бы никто.

«И какая почта, что-то перепутали ваши пацаны, у нас почтальоны, а не грузчики почту развозят»- заявил он.

На почте нам то же самое сказали, не ездили, мол.

С тех пор, сынок, я в Деда Мороза верю. И не один я, брат мой тоже эту историю хорошо помнит, хоть и маленький ещё был, и тоже верит.

- Правда, наверное, это Дед Мороз был. Мандарин волшебный дал вам с дядей Толей. Только почему ко мне никогда настоящий не приходит, всё чьи- то папы или дядьки обыкновенные?

- Наверное, слишком много людей на земле, не успевает он ко всем, только в особых случаях приезжает.

Тут в комнату вошла мама.

- Кто приезжает в особых случаях,- поинтересовалась она.

- Дед Мороз, мам. Мне папа тут такое рассказал, что я в него снова верю.

- Что же это он такое рассказал? – спросила мама, с улыбкой глядя на отца.

- Я тебе потом расскажу, когда Тима спать ляжет, - ответил папа подмигнув.

И они рассмеялись, потому что всем вдруг стало очень весело.

А за окном, на чёрном бархате зимнего неба, глядя на них, улыбались друг другу звёзды.

© Лана Лэнц