На uCrazy 18 лет 2 месяца
Правила жизни Роберта Редфорда
Я ВСЕГДА чувствую себя неловко, когда показывают кино с моим участием.
КАК Я ВООБЩЕ МОГУ ПОДУМАТЬ о продолжении «Бутча Кэссиди и Санденс Кида»? Парни погибли в конце. Что же это, по-вашему, может быть — фильм про призраков, что ли?
ВСЕМ, КТО СЕЙЧАС ТАК ЛЮБИТ СНИМАТЬ СИКВЕЛЫ, не мешало бы научиться повнимательнее смотреть оригиналы.
СЕГОДНЯ зрители нужны киноиндустрии гораздо больше, чем киноиндустрия нужна зрителям.
НЕ СТАНЬ Я АКТЕРОМ, стал бы бейсболистом. Потешил бы свое эго.
КОГДА Я РОС, я был помешан на спорте. Все вокруг говорили: не важно, выиграл ты или проиграл; важно, как ты играешь. Но я очень быстро понял, что это ложь. Ты можешь быть самым последним подонком на планете, но если ты выиграл, все забывается.
СПОРТ ВООБЩЕ — прекрасная метафора жизни. Но из всех видов спорта именно гольф кажется мне самым чистым примером, потому что в этой игре ты одновременно сражаешься против себя и против природы.
ГОЛЬФ стал таким идеальным, правильным. Идеальная трава на идеальных полях. А мне, например, не нравятся гольф-кары. Сейчас тебя даже не пустят в некоторые клубы, если у тебя нет гольф-кара или кедди (помощник игрока, переносящий за ним инвентарь во время игры. — Esquire). А мне не нужно ни то, ни другое. Мне нравится ходить пешком и делать все самому.
Я ЖИВУ В ГОРАХ и два, три или четыре часа в день провожу на лошади. В какие-то дни я могу заблудиться, но я все равно счастлив. Но иногда мне приходится торчать в офисе и отвечать на какие-то вопросы. Я могу продержаться так день-два, иногда три, но потом меня все начинает злить — машины, автострады, огромные дома и вышедшее из под контроля городское строительство.
У МЕНЯ ЕСТЬ МАШИНА, название которой не стоит произносить, потому что я считаюсь защитником окружающей среды. Но Porsche 550 Spyder 1955 года — это лучшая спортивная машина, которую когда-либо делали.
Я ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБЛЮ СКОРОСТЬ. Я могу позавтракать у себя в Напа-Вэлли, а потом проехать, не останавливаясь, 720 миль, чтобы пообедать в Солт-Лейк-Сити. В общем-то, мне просто нравится движение. Я становлюсь дерганым, когда никуда не надо ехать.
Я СКУПИЛ СОТНИ АКРОВ ЗЕМЛИ вокруг своего дома, и теперь у меня достаточно пространства для того, чтобы почувствовать себя наедине с природой. Собственно, это и есть жизнь. То, что происходит в городе, — это, скорее, существование. Я вырос в Лос-Анджелесе среди низшей прослойки рабочего класса. В основном, это были латиноамериканцы или японцы, но я со всеми ладил и всех знал. Здесь, в горах, мне больше всего нравится то, что я вообще никого не знаю вокруг.
ДЛЯ МЕНЯ нет ничего волшебного в том месте, где радуга упирается в Землю. Я никогда всерьез не хотел быть знаменитостью, и я никогда мечтал о Голливуде. Я там, можно сказать, родился.
КАК РЕЖИССЕР я не ценю себя в качестве актера. Как актер я ни во что не ставлю себя в качестве режиссера.
Я БЫ ХОТЕЛ снимать фильмы и дальше, но с одним условием: делать между ними достаточно большие перерывы, чтобы наслаждаться жизнью.
Я ВЫСКАЗАЛ свое отношение к ФБР в «Инциденте в Оглала» (документальный фильм 1992 года о перестрелке между агентами ФБР и борцами за права индейцев. — Esquire), я высказал свое отношение к ЦРУ в «Трех днях Кондора», и я высказал свое отношение к президентству в фильме «Вся президентская рать». Я сделал все, что мог, — показал правду модной штукой.
ПОНЯТЬ, насколько серьезно знаменитости придерживаются каких-то взглядов, очень легко. Посмотрите, останутся ли они при своем мнении, когда в студии погаснет свет и выключат микрофон. Большинство звезд меняют свои взгляды так же часто, как переключают скорости в машине. В сегодняшнем шоу они выступают за права животных, завтра — против ожирения, послезавтра еще за что-то. Вот почему я мало кого уважаю по-настоящему.
КОГДА-ТО меня здорово волновала карьера. Но сейчас меня волнуют только три вещи: моя семья, окружающая среда и проблемы индейцев.
Я ЛЮБЛЮ ВЕСТЕРНЫ и ненавижу, когда кто-то говорит, что это устаревший жанр, или что кончились нормальные индейцы, или любую другую чушь. Вестерн — это часть американской истории, так что они будут всегда.
ЗДЕСЬ, в моей стране, мы совершенно не умеем делать выводы из тех уроков, которые история раз за разом дает нам.
Я ВЫРОС В ТО ВРЕМЯ, когда Никсон был сенатором от Калифорнии, а губернатором был Эрл Уоррен (инициатор помещения в лагеря проживавших в США к началу Второй мировой войны японцев. — Esquire). Но до какого-то момента они просто казались мне скучными парнями в костюмах, которые ничем не могут меня заинтересовать. Потом, когда мне было двадцать с небольшим, я отправился во Францию изучать искусство, и парижские радикалы быстро вправили мне мозги. Мне сказали: «Как ты можешь не интересоваться американскими политиками, если живешь в такой могущественной стране?»
ИНФОРМАЦИЯ СЕГОДНЯ ПОВСЮДУ, поэтому сосредоточить на чем-то внимание становится все сложнее и сложнее. Ты должен научить свой мозг работать быстрее, но это вовсе не обязательно сделает тебя умнее.
СОБЫТИЙ В МОЕМ ДЕТСТВЕ было немного, потому что денег у нас практически не было. По субботам родители брали меня в кино, а по средам — в библиотеку. И это было так важно для меня — зайти в это здание и взять книгу, которая на какое-то время становилась моей.
Я ОТКАЗАЛСЯ от роли в «Выпускнике» (фильм 1967 года, сделавший Дастина Хоффмана знаменитым. — Esquire) только потому, что даже в юности не был похож на двадцатилетнего выпускника колледжа, который никогда не трахался.
ЧТОБЫ БЫТЬ ХОРОШИМ АКТЕРОМ, в первую очередь надо быть наблюдательным.
ЖЕНЩИНЫ на обложках журналов слишком похожи, чтобы иметь имена.
БЫЛА ОДНА ДАМА, которая в конце шестидесятых была мною одержима. Она преследовала меня там и здесь. В конце концов, ее задержали, и в ее сумочке нашли пистолет. Потом — то ли в конце восьмидесятых, то ли в начале девяностых — я был на каком-то показе в «Египетском театре» (один из самых известных кинотеатров Голливуда. — Esquire). Туда же приехал какой-то парень из Теннесси с единственной целью — убить меня. Его скрутили возле касс с пистолетом в руке. Он тут же сознался и сказал: «Хорошо, что вы меня взяли. Я ведь действительно убил бы его».
ЖИЗНЬ по большей части тосклива, а счастье — случайно: появилось на секунду и сразу исчезло. Так что извлекай что-то из каждого момента.
КТО-ТО в трудный момент отправляется к психотерапевту. Я отправляюсь в Юту.
Я БЫЛ НА БОРТУ небольшого частного самолета, летевшего из Санта-Фе в Санта-Розу, когда отказал двигатель. Девять минут его не могли запустить снова. За эти девять минут я пережил все на свете и подошел к главному вопросу: на что это будет похоже. Но я так и не узнал, на что это похоже. Все еще не узнал.
НИКОГДА не останавливайся у знака, на котором написано: «Успех». Не останавливайся! Жми на газ, жми на газ.
ДАЖЕ ТАМ, где ты ездишь каждый день, можно всегда найти новый путь.
КИНО ОСТАНЕТСЯ, а кто такие критики, никто и не вспомнит.
ЮМОР, мастерство, ум, сексуальность. Именно в таком порядке.
КАК Я ВООБЩЕ МОГУ ПОДУМАТЬ о продолжении «Бутча Кэссиди и Санденс Кида»? Парни погибли в конце. Что же это, по-вашему, может быть — фильм про призраков, что ли?
ВСЕМ, КТО СЕЙЧАС ТАК ЛЮБИТ СНИМАТЬ СИКВЕЛЫ, не мешало бы научиться повнимательнее смотреть оригиналы.
СЕГОДНЯ зрители нужны киноиндустрии гораздо больше, чем киноиндустрия нужна зрителям.
НЕ СТАНЬ Я АКТЕРОМ, стал бы бейсболистом. Потешил бы свое эго.
КОГДА Я РОС, я был помешан на спорте. Все вокруг говорили: не важно, выиграл ты или проиграл; важно, как ты играешь. Но я очень быстро понял, что это ложь. Ты можешь быть самым последним подонком на планете, но если ты выиграл, все забывается.
СПОРТ ВООБЩЕ — прекрасная метафора жизни. Но из всех видов спорта именно гольф кажется мне самым чистым примером, потому что в этой игре ты одновременно сражаешься против себя и против природы.
ГОЛЬФ стал таким идеальным, правильным. Идеальная трава на идеальных полях. А мне, например, не нравятся гольф-кары. Сейчас тебя даже не пустят в некоторые клубы, если у тебя нет гольф-кара или кедди (помощник игрока, переносящий за ним инвентарь во время игры. — Esquire). А мне не нужно ни то, ни другое. Мне нравится ходить пешком и делать все самому.
Я ЖИВУ В ГОРАХ и два, три или четыре часа в день провожу на лошади. В какие-то дни я могу заблудиться, но я все равно счастлив. Но иногда мне приходится торчать в офисе и отвечать на какие-то вопросы. Я могу продержаться так день-два, иногда три, но потом меня все начинает злить — машины, автострады, огромные дома и вышедшее из под контроля городское строительство.
У МЕНЯ ЕСТЬ МАШИНА, название которой не стоит произносить, потому что я считаюсь защитником окружающей среды. Но Porsche 550 Spyder 1955 года — это лучшая спортивная машина, которую когда-либо делали.
Я ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБЛЮ СКОРОСТЬ. Я могу позавтракать у себя в Напа-Вэлли, а потом проехать, не останавливаясь, 720 миль, чтобы пообедать в Солт-Лейк-Сити. В общем-то, мне просто нравится движение. Я становлюсь дерганым, когда никуда не надо ехать.
Я СКУПИЛ СОТНИ АКРОВ ЗЕМЛИ вокруг своего дома, и теперь у меня достаточно пространства для того, чтобы почувствовать себя наедине с природой. Собственно, это и есть жизнь. То, что происходит в городе, — это, скорее, существование. Я вырос в Лос-Анджелесе среди низшей прослойки рабочего класса. В основном, это были латиноамериканцы или японцы, но я со всеми ладил и всех знал. Здесь, в горах, мне больше всего нравится то, что я вообще никого не знаю вокруг.
ДЛЯ МЕНЯ нет ничего волшебного в том месте, где радуга упирается в Землю. Я никогда всерьез не хотел быть знаменитостью, и я никогда мечтал о Голливуде. Я там, можно сказать, родился.
КАК РЕЖИССЕР я не ценю себя в качестве актера. Как актер я ни во что не ставлю себя в качестве режиссера.
Я БЫ ХОТЕЛ снимать фильмы и дальше, но с одним условием: делать между ними достаточно большие перерывы, чтобы наслаждаться жизнью.
Я ВЫСКАЗАЛ свое отношение к ФБР в «Инциденте в Оглала» (документальный фильм 1992 года о перестрелке между агентами ФБР и борцами за права индейцев. — Esquire), я высказал свое отношение к ЦРУ в «Трех днях Кондора», и я высказал свое отношение к президентству в фильме «Вся президентская рать». Я сделал все, что мог, — показал правду модной штукой.
ПОНЯТЬ, насколько серьезно знаменитости придерживаются каких-то взглядов, очень легко. Посмотрите, останутся ли они при своем мнении, когда в студии погаснет свет и выключат микрофон. Большинство звезд меняют свои взгляды так же часто, как переключают скорости в машине. В сегодняшнем шоу они выступают за права животных, завтра — против ожирения, послезавтра еще за что-то. Вот почему я мало кого уважаю по-настоящему.
КОГДА-ТО меня здорово волновала карьера. Но сейчас меня волнуют только три вещи: моя семья, окружающая среда и проблемы индейцев.
Я ЛЮБЛЮ ВЕСТЕРНЫ и ненавижу, когда кто-то говорит, что это устаревший жанр, или что кончились нормальные индейцы, или любую другую чушь. Вестерн — это часть американской истории, так что они будут всегда.
ЗДЕСЬ, в моей стране, мы совершенно не умеем делать выводы из тех уроков, которые история раз за разом дает нам.
Я ВЫРОС В ТО ВРЕМЯ, когда Никсон был сенатором от Калифорнии, а губернатором был Эрл Уоррен (инициатор помещения в лагеря проживавших в США к началу Второй мировой войны японцев. — Esquire). Но до какого-то момента они просто казались мне скучными парнями в костюмах, которые ничем не могут меня заинтересовать. Потом, когда мне было двадцать с небольшим, я отправился во Францию изучать искусство, и парижские радикалы быстро вправили мне мозги. Мне сказали: «Как ты можешь не интересоваться американскими политиками, если живешь в такой могущественной стране?»
ИНФОРМАЦИЯ СЕГОДНЯ ПОВСЮДУ, поэтому сосредоточить на чем-то внимание становится все сложнее и сложнее. Ты должен научить свой мозг работать быстрее, но это вовсе не обязательно сделает тебя умнее.
СОБЫТИЙ В МОЕМ ДЕТСТВЕ было немного, потому что денег у нас практически не было. По субботам родители брали меня в кино, а по средам — в библиотеку. И это было так важно для меня — зайти в это здание и взять книгу, которая на какое-то время становилась моей.
Я ОТКАЗАЛСЯ от роли в «Выпускнике» (фильм 1967 года, сделавший Дастина Хоффмана знаменитым. — Esquire) только потому, что даже в юности не был похож на двадцатилетнего выпускника колледжа, который никогда не трахался.
ЧТОБЫ БЫТЬ ХОРОШИМ АКТЕРОМ, в первую очередь надо быть наблюдательным.
ЖЕНЩИНЫ на обложках журналов слишком похожи, чтобы иметь имена.
БЫЛА ОДНА ДАМА, которая в конце шестидесятых была мною одержима. Она преследовала меня там и здесь. В конце концов, ее задержали, и в ее сумочке нашли пистолет. Потом — то ли в конце восьмидесятых, то ли в начале девяностых — я был на каком-то показе в «Египетском театре» (один из самых известных кинотеатров Голливуда. — Esquire). Туда же приехал какой-то парень из Теннесси с единственной целью — убить меня. Его скрутили возле касс с пистолетом в руке. Он тут же сознался и сказал: «Хорошо, что вы меня взяли. Я ведь действительно убил бы его».
ЖИЗНЬ по большей части тосклива, а счастье — случайно: появилось на секунду и сразу исчезло. Так что извлекай что-то из каждого момента.
КТО-ТО в трудный момент отправляется к психотерапевту. Я отправляюсь в Юту.
Я БЫЛ НА БОРТУ небольшого частного самолета, летевшего из Санта-Фе в Санта-Розу, когда отказал двигатель. Девять минут его не могли запустить снова. За эти девять минут я пережил все на свете и подошел к главному вопросу: на что это будет похоже. Но я так и не узнал, на что это похоже. Все еще не узнал.
НИКОГДА не останавливайся у знака, на котором написано: «Успех». Не останавливайся! Жми на газ, жми на газ.
ДАЖЕ ТАМ, где ты ездишь каждый день, можно всегда найти новый путь.
КИНО ОСТАНЕТСЯ, а кто такие критики, никто и не вспомнит.
ЮМОР, мастерство, ум, сексуальность. Именно в таком порядке.
Комментарии1
