На лицо ужасная, добрая внутри

Вот как это было ...

Чудище в юбище

«А вот бразильская обезьяна Юлия Пастрана! Немец мудрёный посадил в клетку и за деньги кажет, про неё историю расскажет! А его чудище в кринолиновой юбище!»

Мы цитируем одну из рекламок, посвящённых приезду в Москву в 1859 г. (по другим данным – в конце 1858 г.) заграничного дива – бородатой женщины Юлии Пастраны. Балаганная афишка-лубок была рассчитана на простую публику. Для господ посолиднее тон сообщений был иной: «В саду «Эрмитаж» большой увеселительный и музыкальный вечер, в котором из­вестнейший феномен мисс Юлия Пастра­на будет иметь честь явить­ся пред московскою публикой. Цена за вход 1 рубль 50 копеек серебром. Дети платят половину».

И мисс Юлия являлась. В принципе ничего особенного она не делала – ходила, например, по цирковой арене, напевала, пританцовывала, заигрывала с публикой. Правда, народ глазел с оторопью, а дети начинали плакать. Больно ужасна была мисс Юлия.

Бородатый анекдот

Она страдала эндокринным заболеванием, именуемым «гипертрихоз», – это избыточное оволосение тела. Плюс гиперплазия дёсен. Так что смуглое лицо покрывала обильная поросль, переходящая в бороду, из выпяченных губ буквально вываливались алые дёсны с неправильным, каким-то двойным рядом зубов. Низкий лоб, длинный нос, очень большие уши. Мохнатые руки и ноги. Рост – 138 см... В общем – см. иллюстрацию.

Но при этом – точёная фигурка, грациозные движения, мелодичный голосок. По многим воспоминаниям Юлия была добросердечна, всегда весела, мила, неглупа. Мы сказали «страдала» заболеванием – это, видимо, не совсем так. Похоже, она давно приноровилась к своей внешности, научилась пропускать мимо ушей улюлюканье и хихиканье толпы, а минусы обращать в плюсы. Фёдор Тютчев в письме жене возмущался падением нравов: надо же, богатые московские господа заплатили этой женщине-обезьяне 200 рублей просто за то, чтобы она с ними пообедала, а потом погуляла по парку под ручку. (Для понимания: в те годы билет на выставку передвижников стоил 30 копеек, а за 400 рублей Третьяков как раз купил первую картину для будущей галереи.)

Но ведь и деньги Юлии ой как требовались! Она была беременна.

Семейный бизнес

Юлия (правильно Хулия) Пастрана родилась примерно в 1834-м (точно не выяснено) в Мексике. Публике рассказывалось, что полуребёнка-полуобезьяну нашли в джунглях и прочая лабуда. На самом деле – обычная крестьянская семья из местных индейцев, необычная дочка воспитывалась, как все тамошние деревенские девушки – грамоту освоила уже взрослой, зато стряпала и шила сызмальства. Однако внешность! Как диковину Юлию забрал к себе в дом служанкой местный губернатор. В городе она попалась на глаза какому-то американцу, прикинувшему, что существо с такой наружностью – золотое дно. В США Юлия сменила несколько хозяев, была вывезена на гастроли в Англию, там её заприметил и перекупил некий Теодор Лент. Он бородоносицу начал раскручивать как своеобразную звезду: научил петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, «под неё» писались пьески… Бриллиант в хорошей оправе ценнее, чем просто бриллиант. Росла слава, росли сборы.



Но женщиной-то Юлия была нормальной! И устроить женскую судьбу тоже мечтала. Да, возникали на горизонте всякие поклонники, но она справедливо полагала, что это или извращенцы, или прохиндеи, зарящиеся на её деньги. А Лент предложил прагматичный вариант. Он всё равно о ней заботится, защищает, «ведёт по жизни», ближе его всё равно никого нет – так, может, им официально оформить отношения? Будет, так сказать, семейный бизнес.

Правда, нормальная семейная жизнь общим бизнесом не ограничивается. И Юлия забеременела.

Пёсьеголовцы и бородоносицы

Гипертрихоз, поразивший Юлию Пастрану, – заболевание нередкое, но в данном случае речь идёт о его крайне редкой и, увы, неизлечимой форме. Необычная наружность нередко предопределяла судьбу таких людей. Известны портреты всяких «человеков-львов», «пёсьеголовцев», «девочек-обезьян», которых в старые времена держали шутами при дворах европейских монархов. В XIX–XX веках жертвы этой болезни уже, как правило, служили во всевозможных «шоу уродов». В России имелись свои знаменитости – например, отец и сын Евтихиевы, лица которых сплошь покрывала густая шерсть. Андриан (отец) в конце концов спился, а его сын Фёдор (1864–1904) подписал контракт с американским «цирком Барнума», ездил с ним по свету. Что испытывал этот явно неглупый, знавший несколько языков человек, когда от него требовали рычать и лаять на посетителей? Но платили прилично. Не мог Фёдор пожаловаться и на отсутствие женского внимания – в каждой стране находились дамочки, желавшие испытать «русского медведя». Другие воспринимали свою болезнь как крест. Крестьянка Василиса Фёдорова (на сохранившемся фото – обычная бабуся в платочке, только с усами и бородой) лишь изредка выезжала из деревни под Тетюшами наблюдаться в московской клинике.



Хихиканье над больными людьми всегда неуместно, тем симпатичнее примеры, когда люди оставались людьми. У венгерки Сидонии де Барчи проблемы с лицом начались после рождения ребёнка. Однако муж не бросил женщину, сказал, что сейчас они будут зарабатывать на жизнь выступлениями – и стал антрепренёром «бородатой баронессы». Американская бородачка Перцилла Лоутер любимого человека встретила в «цирке Барнума» – это был Эммит Бежано, «человек-крокодил» (рубчатая кожа напоминала чешую). Они поженились, а в 1950-е, к старости, когда заработали достаточно, чтобы не эксплуатировать свою наружность, купили домик во Флориде. Жили тихо, обожая и поддерживая друг друга. Перцилла брилась, Эммит ходил в костюме – и никто не знал, что когда-то над этой пожилой парой жестоко поиздевалась природа.

Имущественный спор

Родила она в Москве в 1860 году. Всюду пишут неопределённо – ребёнок. Но сохранились фото: это был сын. Причём с такой же наружностью (гипертрихоз нередко передаётся по наследству). Однако врачи не зря опасались – как пройдут роды у женщины ростом метр 38 см? Мальчик на другой день умер, а Юлия – вслед за ним.

О чём больше горевал Лент? О потере женщины, к которой был, как минимум, привязан? О крахе бизнеса? Обо всём вместе? В общем, безутешный вдовец решил забальзамировать тела супруги и младенца, чтобы…

А вот здесь – интересный вопрос. Вокруг него и завертелась интрига. Действительно, чтобы – что?

Операцию проводил русский доктор, которого часто называют «Суколов». Но это потому, что главный источник сведений о Юлии и её посмертных приключениях – кочующая по Интернету английская статья с соответствующей транскрипцией. Речь идёт об Иване Матвеевиче Соколове (1816–1872), профессоре кафедры анатомии тогдашнего медицинского факультета Московского университета. Замечательный был специалист, фанатик науки, так сказать. Когда его уволили с кафедры в 1869-м, писал друзьям: «Привыкнув всю жизнь анатомировать, я полез на стену, оставшись без своего дела; от скуки начал даже анатомировать жуков и тараканов». Иван Матвеевич курировал университетский анатомический театр и, пишут в справочниках, был прямо одержим пополнением его коллекции.

С задачей Иван Матвеевич справился изумительно. Юлия и младенец получились как живые (и оставались нетленными ещё много-много лет). Но профессор-то полагал, что «феномены» так и останутся в коллекции анатомического театра, станут её жемчужинами. А Лент заявил: нет! Требую вернуть мне тело незабвенной супруги и нашего мальчика. Да, я действительно собираюсь их демонстрировать публике! Имею право. Что значит – «нужны для науки»? Я, может, тоже – не корысти ради, а исключительно с просветительскими целями.

Про уродов и людей

В 1862 г. по предъявлении надлежащих документов об имевшем место законном браке суд удовлетворил требование вдовца. Правда, запретил участие в научных выставках: не дури голову, парень, все же понимают, что у тебя обычное коммерческое предприятие. Лент чуть позже женился снова, и опять на бородатой женщине, которую выдавал за сестру Юлии (хотя, судя по фото, это была обычная европейка). После чего стали они колесить по градам и весям – Лент, его нынешняя бородатая жена, тела прежней бородатой жены и их общего младенца, тоже бородатого.

Но, видно, здесь тот случай, когда жадность фраера сгубила. Что-то у Лента приключилось с головой. По крайней мере, в 1880-м в Петербурге он попал в психиатрическую больницу, где вскоре умер. Имущество перешло второй жене. Та увезла мумии в Германию, пыталась выставлять, однако у неё коммерция не шла. Чтобы не заморачиваться, женщина просто продала экспонаты человеку, у которого арендовала зал. Тела надолго пропали из виду, всплывая временами то в этом цирке, то в том музее. В конце концов в начале 1970‑х были случайно обнаружены в Норвегии, в подвалах местного института судебной медицины. Тело мальчика, правда, уже исчезло. Норвежцы туманно объясняли что-то то про покушение непонятных вандалов, про прожорливых крыс – скорее просто хотели избежать упрёков в ненадлежащем хранении научных ценностей. Тут возмутилась Мексика: Юлия – дочь нашей страны, она имеет право на нормальное упокоение дома. Начался вялый спор. Пока тянулся – подошли уже нынешние времена, когда вообще стало считаться неприличным и неполиткорректным пялиться на чужие уродства. И норвежцы согласились с доводами.



В 2013 году тело Юлии Пастраны в белом гробу, осыпанном белыми розами, было торжественно захоронено в родных местах, на кладбище города Синалоа-де-Лейва.



На рубеже 19-20 веков бородатые женщины были очень популярным аттракционом в цирках и так называемых «шоу уродов». Часто цирк становился для них всем: работой, домом и даже семьей. Но как ни странно, у многих бородатых и даже покрытых целиком волосами женщин и мужчин, несмотря на отталкивающую внешность, личная жизнь складывалась весьма неплохо, они обзаводились семьей и были вполне довольны своим положением.

Вот еще несколько примеров:

Энни Джонс не была похожа на других бородатых женщин. На самом деле не ясно, действительно ли Джонс страдала от гипертрихоза или нет, так как волосы не покрывали все ее лицо, как это было с остальными. Тем не менее, она получила титул Бородатая леди и была очень популярна в свое время. Энни также была энергичной активисткой и всеми силами пыталась убрать слово «фрик» из цирковой индустрии.



Евтихиева или, как его чаще называли, Йо-Йо часто путают с Бобровским, с которым они так внешне похожи. Однако в отличие от рафинированного Человека-льва, который был довольно хорошо образован и говорил на пяти языках, Йо-йо был запойным пьяницей. Он вырос в Костромской губернии, где жил вместе со своим отцом, который заставлял мальчика рычать и лаять на зрителей, чтобы усилить его сходство с собакой. В 1904 году Федор Евтихиев умер в Салониках, Османской империи (часть Греции ныне), от пневмонии.



Крао, также известная как Недостающее звено эволюции, это не просто аттракцион, а целая научная аномалия, заставившая многих заинтересоваться теорией эволюции Дарвина. Шестилетнюю Крао обнаружил управляющий цирка Великий Фарини, который взял ее в турне по Европе и США. Необычная девочка получила широкую известность, и в дальнейшем о ней написали несколько научных работ, используя ее в качестве доказательства теории эволюции Дарвина.



В начале 18 века человек-волк по имени Шве-Маонг был вручен королю Аве в качестве подарка. Его гипертрихоз делал его идеальным кандидатом на роль шута, и его работой было развлекать короля. Шве-Маонг так хорошо справлялся со своей задачей, что король в свою очередь подарил ему жену, которая родила ему четырех детей. Один из детей был таким же волосатым, как и его отец. К несчастью, Маонг был убит похитителями, а его дочь вышла замуж за бирманского простолюдина. И, в конце концов, Священная семья Бирма была вынуждена выступать для заработка в таких городах как Нью-Йорк и Париж.



Алиса Элизабет Доэрти родилась в 1887 году в Миннесоте, США в семье, до этого имеющей детей с нормальной внешностью. При рождении лицо Алисы уже было покрыто волосами в 5 см длиной. Ее родители быстро оправились от шока и рано начали показывать свою дочь за деньги. Ее сдавали в аренду владельцам магазинов, которые выставляли девочку на витрине, чтобы привлечь покупателей. Самой Алисе, получившей, кстати, прозвище «Американский оборотень», очень не нравилась жизнь магазинной зазывалы, и поэтому в возрасте 18 лет она ушла на пенсию, заработав заблаговременно кругленькую сумму денег.



В 1911 году родилась Перцилла Лаутер, чье полностью покрытое волосами тело и два ряда зубов сильно озадачили ее родителей. Они забрали ее из Пуэрто-Рико в Соединенные Штаты, где надеялись получить помощь от светочей медицины. Однако в Нью-Йорке им пришла блестящая, но, увы, не новая идея выставлять свою дочь напоказ за звонкую монету. В конце концов, Девочка-обезьянка стала частью циркового шоу уродцев и даже вышла замуж за другого циркового артиста Эммитта Бежано, известного как «Человек-крокодил».



Барбара Урселин была одним из самых ранних зафиксированных случаев гипертрихоза. Она была единственным человеком в семье с этой мутацией, но это не помешало ей выучиться игре на арфе и даже выйти замуж за человека по имени Иоганн ван Бек. Барбара или как ее еще называли – «Косматая дева» в какой-то момент даже позволила врачам обследовать себя, чтобы проверить, не была ли она плодом любви ее матери с обезьяной.



Для многих цирковых фрик-шоу, где задействованы люди с гипертрихозом, часто важнее самого зрелища были истории жизни обладателей роскошных бород. История Тай Джина настолько полна мистики и духа приключений, что есть подозрение, что ее ему придумали уже в цирке. Джин родился в 1849 году в Китае и немало шокировал родителей своей внешностью. Посчитав, что их сын одержим демонами, они бросили его в лесу, где его подобрал странствующий шаолиньский монах. Он взял мальчика с собой в монастырь, где Джин возмужал и (вот это поворот) стал Великим мастером кунг-фу. Большую часть своей жизни Тай Джин учил мастерству кунг-фу других и скончался в 1928 году.



Суеверие и враждебность – вот вещи, которые идут рука об руку вместе с гипертрихозом. Тем не менее, Стефану Бобровскому, взявшему себе имя Лионель «Человек-лев», удалось обратить свое несчастье себе на пользу. Он сильно приукрасил свою личную историю, рассказывая всем желающим послушать, что он стал таким в результате проклятья, тяготевшего над ним с тех пор, как его отца разорвал дикий лев. На самом же деле его отец, который может быть ни разу за свою жизнь и льва-то на картинке в книге не видел, отдал маленького Стефана в цирк, когда тому было всего четыре года.