Темная сторона моды: судьбы легендарных супермоделей

Анна Николь Смит

Анна Николь Смит — одна из самых противоречивых фигур в этом списке. Для одних она навсегда осталась «девушкой Playboy», которая слишком ловко удачно вышла замуж за миллиардера. Для других — пример того, как травматичное детство, стремление любой ценой вырваться из нищеты и пристальный интерес таблоидов могут разрушить человека.

Будущая звезда родилась в Техасе, росла без отца, рано бросила школу и работала в забегаловке, жаря курицу. В 17 лет родила сына, но вместо тихой семейной жизни выбрала другой путь — стриптиз-клуб, пластические операции, попытку превратиться в собственную мечту о кинодиве в стиле Мэрилин Монро.

В стриптиз-баре она и встретила пожилого нефтяного магната Дж. Ховарда Маршалла II. Он взял ее под опеку, оплатил операции, обеспечил роскошный образ жизни, а в 1994 году 26-летняя Анна вышла за него замуж. Через год Маршалл умер, и началась многолетняя судебная война за наследство, которая превратила ее жизнь в нескончаемое шоу для таблоидов.

Параллельно Анна строила карьеру модели и медийной персоны: съёмки для Playboy (в 1993-м она получила титул Playmate of the Year), рекламные кампании Guess, участие в реальности-шоу. Однако блеск обложек не отменял внутренних демонов — зависимости от обезболивающих и снотворного, постоянного давления прессы, насмешек над ее фигурой и образом жизни.

В 2006 году произошла трагедия, от которой она так и не оправилась: сын Анны, 20-летний Дэниел, умер из-за передозировки лекарств всего через три дня после рождения ее дочери Дэннилин. Он скончался прямо в больничной палате, где мать лежала после родов. Знакомые говорили, что именно тогда она словно «сломалась окончательно» и больше не находила в себе сил жить.

8 февраля 2007 года Анну Николь нашли без сознания в номере отеля во Флориде. Официальная причина смерти — случайная передозировка коктейлем из рецептурных препаратов, в первую очередь с хлоралгидратом и рядом седативных средств. Незадолго до смерти она перенесла инфекцию и принимала множество лекарств, которые оказались смертельной комбинацией.

Ей было всего 39. После ее ухода остались не только судебные споры, документальные фильмы и грядущие биопики, но и ощущение, что общество с жадностью наблюдало за ее падением, не пытаясь остановить это шоу.

Карен Мюлдер

Высокая блондинка из Голландии, Карен Мюлдер, в 90-е считалась воплощением «золотой эры супермоделей». Она ходила по подиумам Chanel, Dior, Versace, позировала для обложек Vogue, участвовала в показах Victoria’s Secret и была одним из самых узнаваемых лиц десятилетия.

С виду — идеальная история: скромная девушка, чьи любительские снимки подруга отправила в агентство, внезапно становится звездой и зарабатывает суммы, о которых большинство людей не может даже мечтать. Но за этим успехом годами копились невидимые постороннему глазу травмы.

В начале 2000-х Карен внезапно исчезает из медиа. Лишь позже она признается, что страдала тяжелой депрессией, пережила попытку суицида и долгую борьбу с посттравматическими последствиями сексуального насилия. В одном из французских телешоу она открыто обвинила в изнасилованиях не только людей из окружения, но и высокопоставленных фигур модной индустрии, включая влиятельного руководителя агентства.

Реакция общества того времени была жестокой: интервью не вышло в эфир, запись уничтожили, а рассказ самой модели списали на «проблемы с психикой» и зависимость. Родители публично заявили, что дочь «выдумывает» под влиянием наркотиков, а сама Карен вскоре оказалась в психиатрической клинике. Вместо серьезного расследования обвинений общество выбрало удобную версию: «сошла с ума от славы».

Несколько месяцев в клинике, повторная попытка суицида, полное исчезновение из модных показов и кампаний — так закончилась карьера женщины, которая еще недавно была одним из главных лиц Victoria’s Secret. Карен выбрала тихую, почти невидимую жизнь вдали от камер. Она практически не дает интервью, воспитывает дочь и крайне редко появляется на публичных мероприятиях.

Ее история сегодня звучит по-новому: на фоне разговоров о токсичности модной индустрии и злоупотреблении властью ее признания уже не кажутся «безумными». Скорее — слишком ранними для своей эпохи.

Руслана Коршунова

История Русланы Коршуновой — это трагедия, в которой особенно больно от того, насколько короткой была ее жизнь. Рекламный ролик аромата Nina Ricci с «русской Рапунцель» — длинные распущенные волосы, сказочный образ, нежная, почти детская внешность — до сих пор всплывает в подборках культовой рекламы нулевых.

Руслана родилась в 1987 году, выросла в Казахстане, училась в престижной школе с уклоном в языки. Ее случайно заметили через небольшой журнал авиакомпании: фотография школьницы произвела такое впечатление на агента британского Models 1, что тот начал буквально разыскивать девушку. Так начался стремительный путь к мировым подиумам.

В середине 2000-х Руслана уже снимается для Vogue и Elle, участвует в показах Vera Wang, Marc Jacobs, Christian Dior, становится лицом крупного ювелирного бренда и участвует в кампании Nina Ricci. Ей пророчат долгую карьеру, сравнивают с героиней сказки — хрупкость, русские черты и невероятные волосы сделали ее узнаваемой в любой съемке.

28 июня 2008 года 20-летнюю модель находят мертвой под окнами дома на Манхэттене. Полиция официально называет произошедшее самоубийством: следов борьбы в квартире нет, дверь была изнутри заперта. Но очень быстро вокруг смерти Русланы появляются десятки вопросов. Накануне она обсуждала рабочие планы, строила карьерные перспективы, не говорила о намерении уйти из жизни, не оставила предсмертной записки. Друзья утверждали, что она «была на подъеме».

В СМИ и блогах появляются конспирологические версии — от сект и психологических тренингов до вмешательства криминальных структур, которым она якобы собиралась «сказать нет». Документальных подтверждений этим теориям нет, и официальная версия так и осталась прежней, но чувство недосказанности не исчезло.

Смерть Русланы стала болезненным символом того, как быстро индустрия «переключается» на новое лицо: вчера ты — перспективная модель, украшение показов и реклам, сегодня твою фамилию вспоминают лишь в контексте странной трагедии, к которой так и не нашлось внятного объяснения.

Джиа Каранджи

Джиа Каранджи часто называется «первой супермоделью» — еще до появления статуса «икон» 90-х, вроде Наоми Кэмпбелл и Клаудии Шиффер. В конце 70-х хрупкая брюнетка из Филадельфии буквально ворвалась в индустрию: Vogue, Cosmopolitan, крупные кампании для Armani, Christian Dior, Versace, Yves Saint Laurent — казалось, что мир моды принадлежит ей навсегда.

Детство Джии при этом сложно назвать счастливым. Родители расстались, когда она была еще подростком, дома царили конфликты и эмоциональная нестабильность. Для впечатлительной девочки тусовки, внимание фотографов и бесконечные вечеринки стали своеобразным убежищем от семейного хаоса. Но вместе с этим убежищем пришло и знакомство с наркотиками.

Сначала «легкие» вещества казались частью богемной жизни, нормой для съемок и ночных клубов. Постепенно Джиа подсела на героин. Агентства закрывали глаза на ее срывы, опоздания и грубость: звезда такого уровня была слишком ценным активом. Но вскоре стало понятно, что работать с ней невозможно — она могла сорваться прямо на площадке или вообще не прийти на съемку.

Джию пытались лечить, отправляли в реабилитационные центры, она несколько раз пыталась завязать, но зависимость каждый раз оказывалась сильнее. Уже к началу 80-х ее карьера фактически закончилась — крупные бренды и журналы больше не хотели связывать свое имя с моделью, у которой синяки от уколов приходилось замазывать тональным кремом и прятать под одеждой.

Потеряв за несколько лет и популярность, и деньги, и здоровье, Джиа оказалась в положении, о котором в глянцевых биографиях обычно не пишут: подработка в дешевых закусочных, жизнь почти на улице, проституция ради очередной дозы. В 1986 году у нее диагностировали СПИД, предположительно полученный через зараженную иглу. 26-летнюю бывшую «звезду обложек» не узнавали на улице, а новость о ее смерти многие в индустрии узнали уже постфактум — никакого громкого некролога и траурных показов не было.

Только спустя годы появятся книги и фильм «Джиа» с Анджелиной Джоли, и мир моды оглянется назад: одна из самых ярких девушек своего поколения умерла почти в одиночестве, став символом разрушительного союза славы, подростковых травм и тяжелой зависимости.

Марго Хемингуэй

Марго Хемингуэй с детства жила под тяжестью своей фамилии. Внучка нобелевского лауреата Эрнеста Хемингуэя, она росла в семье, где талант, психические расстройства и злоупотребление алкоголем переплетались в опасный клубок. С ранних лет Марго испытывала проблемы с самооценкой и психикой, позже рассказывала о пережитом в детстве сексуальном насилии и сложных отношениях с отцом.

В начале 70-х карьера Марго взлетела: высокая, выразительная, с яркими чертами лица, она стала одной из самых востребованных моделей Нью-Йорка. Контракт на миллион долларов с маркой Fabergé, рекламирующей аромат Babe, обложки Vogue, Time, Harper’s Bazaar, Elle, Cosmopolitan — в те годы ее называли лицом нового поколения супермоделей.

Она входила в ту самую светскую тусовку, где Studio 54 был вторым домом для звезд, художников и музыкантов. В этом мире алкоголь, транквилизаторы и стимуляторы воспринимались почти как часть дресс-кода. Для Марго, уже склонной к депрессии и зависимому поведению, эта среда стала разрушительной. Она регулярно употребляла седативные препараты, запивала их алкоголем, сидела на таблетках для похудения, пытаясь соответствовать жестким стандартам красоты.

Попытка прорваться в кино обернулась еще одним ударом по самооценке. В фильме «Губная помада» (Lipstick) она сыграла главную роль, а ее младшая сестра Марьел — второстепенную. Критики, однако, похвалили игру Марьел, а выступление Марго сочли слабым. Модель, привыкшая быть «главной», вдруг ощутила себя неловкой и лишней на собственном празднике жизни.

К 30 годам большинство контрактов было утеряно, вместо громких показов оставались долги и попытки лечиться от зависимостей. В 1990 году Марго еще раз напомнила о себе, снявшись для Playboy — гонорар позволил расплатиться с частью долгов, но не решил главную проблему: хроническую депрессию и разрушенный внутренний мир.

1 июля 1996 года Марго нашли мертвой в квартире в Санта-Монике. Официально причиной смерти стала острая интоксикация фенобарбиталом, то есть передозировка барбитуратами. Многие друзья и родственники не хотели верить в самоубийство, но со временем семья приняла эту версию: Марго стала очередным звеном в длинной цепочке самоубийств в роду Хемингуэев.

Ей было 42 — почти столько же, сколько было ее знаменитому деду, когда он в первый раз пытался покончить с собой.