"Кошмару на улице Вязов" - 30 лет

Эта же мотивация руководила Робертом Шэем, продюсером и главой дистрибуционной компании New Line Cinema, решившим во что бы то ни стало снять собственный хоррор. Опыт в кинопроизводстве у Шэя имелся — еще в студенчестве он сделал пару короткометражек, а позже успел поработать исполнительным продюсером на «Каскадерах» Марка Лестера. Желание Шэя подстегивалось расторопностью конкурентов: в 1980 году на экраны вышла сорвавшая куш «Пятница, 13». Продюсер провел серию встреч с хоррормейкерами и уже зимой 1981 года читал сценарий Уэса Крэйвена «Кошмар на улице Вязов».

По воспоминаниям Крэйвена, идея «Кошмара…» пришла ему в голову в ресторане, навеянная различными переживаниями. Катализатором послужила серия заметок в Los Angeles Times о молодых людях, без всяких видимых причин умиравших во сне. Необъяснимые происшествия были идеальной иллюстрацией утверждения о том, что порой реальность фантастичнее выдумки.




Сначала молодой азиатский иммигрант умер, перед смертью рассказав родителям о мучавших его кошмарах. Шесть месяцев спустя другой юноша жаловался на дурные сны, а затем тоже скончался. Но самым жутким случаем была история о подростке, утверждавшем, что его сны были невыносимо ужасны. Семья парня пыталась его успокоить, но тот наотрез отказывался спать. На таблетках он сумел продержаться несколько ночей, пока родные не вызвали доктора, который дал ему снотворное.

Парень выбросил порошок, но, в конце концов, измотанный организм сдался. Дом погрузился в тишину, и счастливые родители уже праздновали победу над недугом, как из спальни подростка раздался леденящий душу крик.

Прибежавшие на шум родители увидели его корчащимся на кровати, а спустя мгновение он затих уже навсегда. Аутопсия не выявила никаких аномалий — ни врожденные недуги, ни внезапная остановка сердца не годились в качестве причины смерти. Он просто умер безо всяких видимых причин.

История так и просилась на экран, и по совету приятеля Стива Майнера, снявшего впоследствии сиквелы «Пятницы, 13-е» и «Хэллоуина», Крэйвен сел за пишущую машинку. Размышления отталкивались от вопроса о том, что же убило этих людей, и постепенно Уэс пришел к мысли, что убийца мог являться жертвам во сне. Не такая уж и абсурдная идея, учитывая, как сильно может напугать ребенка незнакомец.

Тем более что Крэйвена все еще преследовали отголоски детского стресса:

«— Он возник посреди улицы внезапно. Я лежал в своей постели, как вдруг услышал доносившиеся с улицы странные царапающие звуки. Выглянув в окно (мы жили на втором этаже), я увидел Его. Должно быть, Он почувствовал мой взгляд, потому что внезапно замер и, обернувшись, уставился прямо на меня! Он напугал меня до дрожи в коленях — так, что я отшатнулся от окна, поспешив укрыться в тени. Я простоял так довольно долго, пока не решил, наконец, что Незнакомец ушел. Но, вернувшись к окну, я, к своему ужасу, увидел, что Он не только стоит на месте, но словно поджидает меня. И, заметив, что я вернулся, Он поприветствовал меня кивком головы, будто говоря: «Да, я все еще смотрю на тебя».



Затем Он двинулся вдоль улицы в направлении нашего подъезда и скрылся за углом. Добежав до парадной двери, я увидел, как Он заходит на первый этаж, и вскоре услышал Его шаги на лестнице. Мой брат, которому на тот момент было десять, схватил бейсбольную биту и рванул в коридор, но там уже никого не было. С тех пор минуло много лет, но до сих пор я считаю ту ночь самым страшным переживанием в своей жизни.»

Именно этот незнакомец и обрел плоть в сценарии, став воскресшим из мертвых детоубийцей. Живое воплощение всех мыслимых пороков, злодей был детским растлителем, оправданным судом из-за неправильно оформленного ордера и сожженным разъяренными родителями в той самой бойлерной, в которой мучил детей. Оставалось лишь дать персонажу имя, и Крэйвен вновь обратился к своему богатому детскому опыту.

«— Фред был моим злейшим школьным врагом. Мы оба работали разносчиками газет, и наши маршруты пересекались. На этой почве между нами ежедневно вспыхивали драки. Поэтому для меня не было вопросом, как именно следует назвать злодея в фильме. Что касается фамилии — то Крюгер было производным от Крюг»» (так звали главаря бандитов в «Последнем доме слева», дебютной ленте Крэйвена).

К превеликому удивлению режиссера, со студий начали поступать отказы. Ни Paramount, ни Universal, ни прочие мэйджоры не хотели связываться с картиной, называя самые разнообразные причины: кому-то сценарий казался недостаточно страшным, кому-то — слишком кровавым, кто-то заявлял, что никого не испугают события, происходящие во сне, а кто-то и вовсе заявлял, что ужасы мертвы.
Первый интерес к «Кошмару» проявился на Disney, но студия предложила смягчить ряд нюансов (речь шла о сексуальной подоплеке — на тот момент Крюгер все еще был растлителем) и сделать из сценария детскую постановку. Но разве детская страшилка была мечтой Крэйвена?

Уэс Крэйвен

Достаточно вспомнить, о чем рассказывали его первые ленты, чтобы понять, что ни на какие цензорские уступки Крэйвен идти не собирался. Шэй решил взять инициативу в свои руки и лично отправился к главе Paramount Фрэнку Манкузо с деловым предложением: студия выкупала у New Line картину (потенциальный доход которой оценивался в $2 млн.) за $900 тыс., а всю прибыль оставляла себе. Но Манкузо вернул сценарий с комментариями о его бесперспективности, и перед Шэем встала дилемма: финансировать постановку самому или закрывать проект. Вряд ли стоит уточнять, какое именно решение принял Шэй.

Бюджет ленты был определен в сумму, едва превышающую полтора миллиона долларов, из которых всего двадцать тысяч проходило по графе «спецэффекты». Для их создания Роберт Шэй обратился к гримеру Дэвиду Миллеру, сделавшему себе имя на «Триллере» Майкла Джексона. Сценарий описывал Крюгера полуразложившимся трупом: кое-где на челюсти плоть отвалилась совсем, и были видны зубы, а на некоторых участках головы кожа прогорела до черепа. Но с учетом существовавших на тот момент технологий подобный грим был невероятно сложен, и воспроизвести его на живом актере не представлялось возможным.

Поэтому было решено ограничиться обугленной плотью, и Миллер занялся изучением внешнего вида людей, погибших в огне. К его удивлению, трупы всегда выглядели по-разному, так что Дэвид создал целых пять скульптур предполагаемого облика и представил их на суд Крэйвена.

Вторым важным этапом подготовительного периода стала перчатка маньяка. Ею занялся специалист по механическим эффектам Джим Дойл. Когда он спросил Крэйвена, чего именно тот хочет, то режиссер объяснил, что видит что-то типа очень длинных пальцев с лезвиями, при этом выглядящие так, словно кто-то сам смастерил их из подручных средств. Оказалось, что найти подходящие ножи не так-то просто — одни оказывались слишком грубыми, другие — не кинематографичными.

Проблему решил художник картины Грег Фонеска, купивший по дороге несколько стилетов. При одном взгляде на источающие угрозу лезвия становилось понятно, что это то, что нужно. Теперь оставалось подобрать материалы, что могли бы оказаться в бойлерной, где обитал главный герой, и с их помощью соединить ножи и перчатку. В ход пошли жестяные обрезки, а сами лезвия крепились острием вверх, с тем, чтобы скругленные концы ножей напоминали пальцы. Затем их обратная сторона тоже была заточена и оружие собрано в единое целое.

Чертеж перчатки

Нехватка средств, выделенных на эффекты, не позволила изготовить перчатку-дублер на случай поломки оригинала. Поэтому в общей сложности Дойлу пришлось создать три перчатки — одну «главную героиню», как он сам ее называл, и две «перчатки-каскадера». «Героиня» снималась во всех крупных планах и отличалась высокой детализацией и качеством исполнения, «каскадеры» шли в ход на общих планах и были сделаны из пластмассовых деталей с деревянными лезвиями.

Мастер по механическим эффектам Джим Дойл

Следующим шагом был кастинг. Уэс Крэйвен предпочитает работать с незасвеченными лицами, и изменять привычке он не стал. Вскоре трое из четырех главных героев были найдены: Хизер Лэнгенкамп получила партию Нэнси, Аманда Уисс стала Тиной, а Ник Кори — ее приятелем Родом. На роль Глена, бойфренда Нэнси, пробовалось несколько актеров, включая пришедшего на прослушивание с другом Джеки Ирли Хэйли. Сам Джеки пробы провалил, но Крэйвен предложил попытать счастья поджидавшему Хэйли юноше, который после убедительных проб был утвержден на первую в своей жизни роль. Звали молодого человека Джонни Деппом.

Ник Кори, Аманда Уисс, Джонни Депп, Хизер Лэнгенкамп и Роберт Инглунд

Первоначально предполагалось, что Фредди Крюгер будет типичным маньяком по образу Майкла Майерса и Джейсона Вурхиза. Подобные роли, как правило, исполняют каскадеры — им не нужно много платить, их актерское эго сладко спит, не требуя появления в кадре без грима, и они сами выполняют все трюки. Но двухметрового роста верзила, утвержденный на роль, Крэйвену не понравился, и режиссер отправил сценарий телезвезде Роберту Инглунду, прославившемуся в образе доброго инопланетянина Вилли из сериала «Победа».

Инглунд, оказавшийся запертым в клетке образа, искал материал, способный положить конец отождествлению его имени с персонажем сериала. Проглотив рукопись, в течение нескольких дней он дал свое согласие.

Дэвид Миллер работает над образом Фредди, Рабочие версии Фредди

Как только актер был утвержден, Дэвид Миллер возобновил эксперименты с гримом. Вместе с Крэйвеном он выбрал самые интересные фрагменты со всех изготовленных скульптур и соединил их. Разумеется, и без зияющих провалов плоти грим был невероятно сложен, поэтому Миллер настоял на неизменно тусклом освещении лица своего подопечного.

Энтузиазм попавшего на площадку Роберта бил через край: он постоянно обсуждал с Крэйвеном рисунок роли, нередко меняя режиссерское видение, и оказывался прав. По сценарию свитер Фредди был в красно-желтую полоску: Крэйвен объяснял, что это сочетание казалось ему самым тошнотворным.

Инглунд предложил свой вариант, в котором красный цвет символизировал кровь, а темно-зеленый — грязь и грехи Крюгера. Он же настоял и на том, что бы его герой носил шляпу. В сценарии у Фредди не было головного убора — Крэйвен предполагал, что сквозь обгоревшую кожу должен виднеться череп. Но шляпа открывала перед режиссером совсем иные возможности: ее поля так низко нависали над лицом, что можно было видеть лишь его нижнюю часть и угадывать блеск глаз. Когда же Крюгер снимал ее, то эффект неожиданности от увиденного усиливался в несколько раз.



Подбор шляп занял около недели, в течение которой рассматривались всевозможные варианты, даже фуражка почтальона, но, в конце концов, выбор был сделан в пользу фетровой шляпы.



От мягкого и дружелюбного Инглунда вхождение в роль требовало концентрации всех актерских способностей. К счастью, дорога на работу сильно помогала ему в этом нелегком деле. Он жил в Лагуна Нигель неподалеку от Лос-Анджелеса, и каждое утро попадал в автомобильную пробку. В городке обитало много студентов примерно того же возраста, что и герои фильма.

Учитывая, что грим отнимал много времени, и каждая лишняя минута была на вес золота, застревая в пробке, Роберт здорово нервничал. Озираясь вокруг и видя молодые лица, он представлял, как кромсает их лезвиями, как глаза жертв наполняются ужасом, а рты раскрываются в крике, — к моменту прибытия на площадку, в нем уже не оставалось ничего от добряка Вилли. Он был воплощением зла.

И не только Инглунд нуждался в «натурных тренировках». Больше всех перед съемками нервничали Рони Блэкли и Хизер Лэнгенкамп. Первой еще никогда не доводилось играть мать подростка, второй было просто страшно в первые дни съемок. Поэтому актрисы решили вместе отправиться в супермаркет, изображая маму и дочку. Полдня Хизер провела, подбирая самое чудовищное платье, какое только могла найти, а потом до хрипоты спорила с Рони, идет оно ей или нет.

В такой подготовке подоспел срок начала съемок, и группа уже собиралась выходить на площадку, как потребовались изменения в сценарии: в Калифорнии вспыхнул скандал, связанный с растлителями малолетних и родителями-одиночками, получивший в прессе название «Дело в Саут-Бэй». Подобная реклама была весьма сомнительной, поэтому Крэйвен исправил несколько сцен в рукописи, оставив Крюгера исключительно серийным убийцей.



Несмотря на царившую на съемках дружескую атмосферу, съемочный процесс был строго организован. Низкий бюджет обязывал снимать дубли едва ли не с первого раза, эффекты — быть точно выверенными, а декорации использовать максимально эргономично. Как назло, постоянно случалось что-то, рушившее все планы и заставлявшее вносить коррективы в сценарий прямо по ходу съемок. Технологически самыми сложными были сцена со смертью Глена и эпизод в ванной. Все здорово нервничали, когда пришел момент работать со спецэффектами: как бы тщательно все ни планировалось, оказалось, что толком к процессу никто не готов.

Смерть Глена снималась во вращающейся вокруг вертикальной оси декорации, представлявшей собою комнату с тремя стенами. Вместо четвертой торцевой стены был проем, в котором размещались съемочная аппаратура и техники с операторами. Сценарий описывал эпизод как «засасывание парня в кровать, и следующий за этим кровавый фонтан, заливающий все вокруг».



Несколько техников должны были повернуть комнату на 180 градусов так, чтобы кровать оказалась вверху, и поток крови хлынул вертикально вниз. Сцену было необходимо выполнить с первого дубля: подкрашенная жидкость очень тяжело смывалась, и на подготовку к пересъемке эпизода не было времени. Техники зарядили примерно 300 литров «крови» в специальные клапаны, и прозвучала команда «Мотор!».



Дальнейшее было выверено по секундам, но внезапно выяснилось, что комната начала вращение в неверном направлении. В результате, вместо того что бы хлестать по стенам, вся кровь попала на съемочную группу и оборудование, из-за чего несколько человек получили удары током и абсолютно все, находившиеся на площадке, оказались выкрашенными в красный цвет.

Конечно, Крэйвен выкрутился, добавив в эпизод эффект некоего ментального шторма, заставляющего кровь исчезнуть со стен и обрушиться на пол (что вполне могло произойти во сне), но изначально сцена задумывалась совершенно иной. К слову, в режиссерском монтаже были кадры с появлением мертвого Глена из чрева кровати, но по требованию комиссии по рейтингам их пришлось вырезать. Позже в той же декорации снималась сцена смерти Тины.



Эпизод в ванной, когда рука Фредди появлялась из-под воды, на самом деле частично снимался в бассейне. Как только Нэнси погружалась в воду, ее подменяла дублерша, которая на тот момент была подружкой Джима Дойла. Саму ванну изображали две окрашенные доски, а рука Крюгера принадлежала самому Дойлу.



Под ванной располагался большой резервуар, в который и погружалась Нэнси. Поскольку каскадер, изображавший Фредди, мучился похмельем и не мог долго пребывать в воде, было решено облачить его в костюм аквалангиста, а чтобы этого не оказалось видно в кадре, сверху накрыть бассейн непрозрачным материалом. В общей сложности в воде было проведено двенадцать часов.





Но, даже несмотря на строгий съемочный план, времени постоянно не хватало. Кризис дедлайнов дошел до того, что сцену преследования Тины Крюгером в парке Крэйвен доверил снять своему другу Шону С. Каннингему, режиссеру «Пятницы, 13-е». Эпизод не содержал диалогов, и единственную сложность представляли руки Фредди, удлинявшиеся в два раза. На самом деле вместо рук в рукава свитера были вставлены длинные удилища. А чтобы из-под лезвий Крюгера летели искры, в те моменты, когда он проводил ими по стене, техники подсоединили лезвия к автомобильному аккумулятору.

Вообще на съемках применялось немало «бытовых эффектов»: во время первого кошмара Тины, снимавшегося в здании тюрьмы Lincoln Heights, которое вскоре после съемок было закрыто из-за критической концентрации асбеста, для создания ощущения неотвратимого рока (Тина бежит от Фредди, но воздух словно сковывает ее ноги) актриса бежала в обратном направлении по работающей беговой дорожке. А в эпизоде, где Нэнси поднимается по лестнице и вязнет в ней, в ступеньках были сделаны специальные отверстия, заполненные смесью овсяной каши и блинного масла.

Во время съемок финальной сцены произошла небольшая накладка: брезентовый тент, опускавшийся на машину, сорвался с креплений и рухнул вниз гораздо быстрее, чем планировалось. Поэтому испуг, написанный на лицах актеров, не был притворным — они действительно не ожидали такого поворота событий. Этот дубль и вошел в окончательный монтаж фильма, хотя Роберт Шэй настаивал на другой развязке: согласно его видению, заключительный эпизод показывал школьный автобус, в который садились ребята. Едва за ними закрывалась дверь, водитель превращался в Фредди Крюгера, и автобус уносился прочь (впоследствии эта задумка была реализована в сиквеле).



Съемки картины закончились в 1984 году, но, даже имея на руках готовый фильм, никто не догадывался о его исторической значимости. Комиссия по рейтингам наотрез отказывалась пропускать ленту в прокат, указывая на излишнюю жестокость и кровожадность и требуя серьезных сокращений.

Главным источником недовольства стала сцена с кровавым фонтаном, из-за которой картине грозил рейтинг NC-17. В качестве контраргументов режиссер и продюсер напоминали цензорам о «Сиянии» Кубрика, где фигурировал целый лифт, до краев заполненный кровью, но комиссия была неумолима. В результате Крэйвену пришлось вырезать часть самых кровавых кадров из смерти Тины и около шести метров пленки с кровавым фонтаном. К счастью, на выразительность ленты это никоим образом не повлияло.



9 ноября 1984 года состоялась премьера фильма. Картина стартовала в ограниченном прокате, но даже при этом сумела достичь десятой строчки кассовых сборов, уступив две позиции выпущенному в тот же уик-энд слэшеру «Тихая ночь, смертельная ночь». Реакция зрителей на «Кошмар» была самой положительной — разговоры о новом хорроре поползли по стране, а Джон Уотерс, посмотревший ленту в день премьеры, позвонил в офис Роберта Шэя и поздравил того с хитом.

В общей сложности только в США «Кошмар на улице Вязов» собрал $25 млн., став на тот момент самым кассовым фильмом, произведенным независимой студией. Это позволило New Line Cinema из местечкового дистрибьютора превратиться в полноценную киностудию, которую пресса в шутку прозвала «Домом, который построил Фред».



По Голливуду до сих пор ходит легенда о том, что после успеха ленты Шэй позвонил Фрэнку Манкузо и поблагодарил за проявленную в свое время трусость, принесшую New Line миллионы. Само собой разумеется, что как только потенциал картины был выявлен, на повестке дня остро встал вопрос о продолжении. Шэй предложил поставить сиквел Уэсу Крэйвену, но тот оказался из-за недовольства сценарием.
Камнем преткновения стала сцена с вечеринкой у бассейна, в которой Фредди устраивал подросткам кровавую баню. Крэйвен настаивал, что Крюгер может появляться только во сне, и требовал ее переписать. В итоге «Месть Фредди» поставил приятель Шэя Джек Шолдер, и фильм был признан самым неудачным в цикле.

Так осенью 1984 года несколько энтузиастов вписали новую главу в историю жанра. Впереди их ждали расцвет и увядание хоррора и долгожданное воссоединение Фредди и Джейсона. Но это уже совсем другая история...