Как я жил со львами в Ботсване

Что заставило вас отправиться в Ботсвану и сделать этот репортаж?

Впервые я узнал об этих парнях от нашего общего друга из ЮАР.

Меня сразу же тронула их история. Я знал, что они не могут позволить себе нанять издателя, поэтому решил воспользоваться своими связями в датской газете Børsen и на добровольных началах рассказать всему миру их историю. В газете сразу же согласились.

Как вам жилось в дикой природе? Долго ли длился этот проект?

Я провел 12 дней в палатке в лагере Modisa, в 30 км от заповедника Калахари, в 280 км к югу от Мауна, ближайшего города поблизости. Днем было до 35 градусов жары, ночью температура опускалась до -10. И ни души на многие мили вокруг.

Единственное, что можно было услышать ночью – это рев львов. Эта страна размером с Францию, а население как в Копенгагене. Одно из самых удаленных, но в то же время неиспорченных человеком мест, которые я когда-либо посещал.

Проект MODISA был запущен в 2011 году Миккелем Легартом и Валентином Грюнером. Сейчас они живут в сафари-хижине в 30 км к западу от заповедника Калахари. Они хотят «стать лидерами в сохранении экосистемы Калахари» с помощью трех главных целей: утихомирить существующие конфликты с человеком, научные исследования и взывание к общественному мнению.

С какими трудностями, как фотограф, вы столкнулись?

Единственное, о чем не нужно было волноваться, это освещение. Оно просто превосходно на закате и (особенно) на рассвете. А вот преодолеть страх было довольно сложно. Фотографировать львицу Сиргу весом в 90 кг (а сейчас все 130) – это вам не шутки, а ведь она была еще подростком! В любую минуту можно было ожидать, что она может случайно задеть вас или даже убить.

Также трудно фотографировать, потому что они очень любознательны – хотят все понюхать. Невольно начинает дрожать и молиться. А еще, глядя как эта львица постоянно прыгала на ребят и валила их на землю в игре, я всегда думал, что если она проделает то же самое со мной, то камера – это последнее, что будет меня волновать. Поэтому я часто выходил «в поле», чтобы как можно чаще фотографировать ее и ребят.

Вам было страшно находиться так близко к львам? Кажется, Валентин и Миккель заслужили доверие этих зверей, но как насчет вас?

Не могу описать, как это волнительно, когда вы втроем, безоружные, находитесь лицом к лицу с шестью крупными львами, а вокруг ни души.

И все же мы никогда не приближались к взрослым самцам ближе, чем на 5 метров по одной простой причине: мы помним, что львы очень храбрые. Но самое странное здесь было как раз то, что львы боялись Валентина и Миккеля, так что каждый раз, когда они к ним приближались, львы рычали и убегали так, что пятки сверкали. Это нечто невообразимое. Но я уверен, что хотел бы вновь пережить это.

Какое у вас было оборудование?

Забавно, у меня были камеры Canon DSLR и Leica SLR, но больше всего я фотографировал львов как раз на свою крохотную Canon S100. Вот и все. Иногда фотоаппарат – не самое важное.

Что вы думаете о проекте MODISA? Их вмешательство в жизнь львов пойдет на пользу животным?

Я оставлю это решать экспертам. После моего репортажа их пригласили в Копенгаген на конференцию 26 сентября, так что я с нетерпением жду реакции общественности. Если честно, я не думаю, что эти парни делают что-то невероятное, потому что они делают это всю свою жизнь. Они полностью посвятили себя жизни в гармонии с Калахари.

Если бы завтра вы могли запрыгнуть в самолет и полететь куда угодно, куда бы вы выбрали?

В Антарктиду или на Южный Полюс – единственный континент, куда еще не ступала моя нога.

Какую историю вы мечтаете осветить, как фотограф?

Я бы хотел встретиться с Фиделем Кастро тет-а-тет. Это моя мечта.

Какой совет вы можете дать начинающим фотожурналистам?

Я просто любопытный парень с ручкой и камерой. Моя мама – один из самых популярных и известных фотографов-портретистов в моей стране. Она впервые взяла в руки камеру в 35 лет, а сейчас ей 65, и она лидер в своем жанре. Никогда не поздно учиться. А еще: освещение – это все, спросите у Рембрандта.

А что там у вас случилось с рукой?

Я собирал хворост, пытался сорвать ветку с дерева и сломал руку – двойной спиральный перелом. Кстати, это очень больно и в то же время неловко. Я добрался до больницы только через два дня, и мне пришлось завершать интервью с помощью только левой руки. На фото: Николай Россен со сломанной рукой.

Какие проекты в будущем?

Сейчас я делаю репортаж о своем хорошем друге – грузинском олигархе, с которым я недавно провел шесть дней в Тбилиси в сопровождении его небольшой армии телохранителей с АК-47. Это определенно одна из самых напряженных моих поездок. Но это, наверное, одни из самых щедрых и гостеприимных людей, которых я когда-либо встречал. Я также собираюсь в Чили в декабре и в Нью-Йорк в январе, так что если у кого-то есть действительно хорошая история для фотографа – я весь во внимании.