В объятьях зеленого паленого змия

Свои предложения они несли в основном премьеру Путину. На днях же, пребывая в законном отпуске в винном Краснодарском крае, с антиалкогольными инициативами выступил уже президент Медведев. То, что пик активности пришелся на самый разгар кризиса, заставляет многих экспертов полагать, что, прибрав алкоголь к госрукам, чиновники хотят заткнуть дыру в бюджете. Возможно ли это и по какому пути может пойти Россия, пытался разобраться “МК”.



Глава Минздравсоцразвития Татьяна Голикова привела президенту убийственную статистику: 18 литров чистого алкоголя на душу населения. Эти цифры появились не в ночь перед сочинским заседанием, а были известны еще несколько лет назад. Но мы упорно брали во внимание показания официальной статистики — 9 литров (правда, даже с этой планкой Россия попала с легкой руки ВОЗ в список вымирающих наций). Литры “убийственны” в прямом и переносном смысле: Россия была и остается страной с максимальным уровнем смертности от отравления спиртным. Причем всплески приходятся на самые пики реформ. После развала СССР их было два: в 1992—1996 гг. и в 1999—2004 гг. Не на пороге ли следующих мы сейчас стоим?



Сам институт госмонополии России придумывать не надо. Она была в стране еще до революции. Спасибо реформатору Сергею Юльевичу Витте. Как только водка стала продаваться в сети казенных лавок, поступления в бюджет выросли в 2,5 раза, а ее потребление значительно упало.

Но нельзя забывать, что частично монополия имеется в нашей стране и сегодня. Около 60% производимого спирта контролируется вполне себе государственной компанией “Росспиртпром”. Как добить 40%? По законам рынка нужно их доприватизировать. Что в условиях кризиса как-то невыгодно. Или “отнять”. В смысле — запретить частным предприятиям изготавливать сырье. Что в ситуации с социальной нестабильностью тоже как-то не комильфо. Дело это хлопотное, а выборы не за горами.



Если самый, казалось бы, простой из способов не катит, можно обратиться к международному опыту. Так, в Германии закупку спирта ведет госкомпания. Однако она не взимает с него акциз, а, напротив, платит производителям более высокую цену, чем предлагает рынок. Этакие государственные интервенции. У России, послушать чиновников, задача сейчас совершенно другая — “залить” в бюджет как можно больше алкогольных денег. По мнению руководителя Центра разработки национальной алкогольной политики Павла Шапкина, германскую схему можно было бы частично проэксплуатировать, а заодно упростить взимание акцизов: “Смысл идеи в том, что весь произведенный спирт закупает специально созданная госкорпорация. Она же продает его производителям продукции, содержащей алкоголь. При этом акциз становится единым, тогда как сейчас 14% ставки акциза платят производители спирта, а 86% — производители готовой продукции”. Но ситуация, по мнению Шапкина, становится парадоксальной: “Между двумя задачами — пополнить бюджет и сократить социальные последствия злоупотребления алкоголем — существует, на мой взгляд, серьезное противоречие. Поставив цель увеличить поступления от продажи алкоголя, государство рано или поздно должно будет добиваться роста продаж водки и вина. А это в нашей ситуации противоестественно”.

Литров на душу в год

В Скандинавии и 16 штатах США действует госмонополия на продажу алкоголя. Производство остается в частных руках или частично ведется государством, частично — бизнесом, а алколавки принадлежат государству. Россия вновь не успела пойти этой дорогой до кризиса, а сейчас выкупать существующие торговые площади не на что. Хотя регулировать саму торговлю можно. По мнению ведущего токсиколога страны, д.м.н. Владимира Нужного, инициативы продавать спиртное по паспорту и ужесточить административные наказания для торговцев за нарушение этих правил — благое намерение (вышло из-под пера депутата Валерия Драганова). Которое приведет туда, куда нужно. Но, по словам эксперта, России необходимо серьезно подумать о ценовой политике: “Могу сказать как нарколог: нужно больше дешевого вина. Надо снижать ввозные пошлины и тем самым “переводить” людей на менее токсичный алкоголь”. Нужный согласен, что акцизы нужно индексировать, но с умом: “Сам долгое время сопротивлялся, что нам нужен дешевый крепкий алкоголь, но водка по 300 рублей за бутылку станет недосягаема половине населения. Страшно представить, чем ее заменят наши граждане”. Нарколог также уверен, что все ролики социальной рекламы, передачи о вреде алкоголя, кем бы они ни были инициированы, — нужны и дадут результаты: “Они рассчитаны не на нас с вами, а на подрастающее поколение. Им в голову западет”. То есть ныне пьющим социальная реклама вряд ли поможет.



Пополнить же казну, по мнению некоторых экспертов, можно и без госмонополии. Достаточно отменить акцизы на каждый проданный литр спирта и каждую отгруженную бутылку водки или вина, которые действуют сейчас. “Эта система позволяет производителям алкоголя “договариваться” с представителями контрольных органов. И поймать их на сговоре сложно. К тому времени, когда начинается расследование, спирт давно уже превращен в водку, а водка — выпита. Поэтому гораздо проще ввести вмененный налог на производственные мощности спиртовых и ликеро-водочных заводов. Оборудование — не иголка в стоге сена, его сложно утаить. Система контроля упрощается, акцизные марки теряют смысл, ЕГАИС не нужна. А собираемость налогов возрастает”, — считает

Павел Шапкин.