Ракетный гений Михаил Кузьмич Янгель

Диалоги с Янгелем
Сначала несколько строк биографии.
Михаил Янгель родился в деревне Зырянова Нижнеилимского района Иркутской области. В деревне окончил трехклассную школу, затем семилетку в Нижнеилимске.
С 1927 года начинается трудовая биография М. Янгеля. После учебы в ФЗУ при текстильной фабрике имени Красной Армии и Флота он стал рабочим на этой фабрике. В 1931 году вступил в партию.
В этом же году по комсомольской путевке поступил учиться в Московский авиационный институт. Затем работал в конструкторских бюро и на авиазаводах. С 1950 года принимает участие в создании ракетной техники. В 1954 году он возглавляет конструкторское бюро в Днепропетровске, которое становится ведущим в ракетной отрасли.
В 1958 году за создание боевых ракетных комплексов М.К. Янгелю присваивается звание Героя Социалистического Труда, а спустя три года за осуществление первого полета человека в космос ему вручается вторая Звезда Героя Социалистического Труда.
За создание боевых ракетных комплексов ему присуждались Ленинская и Государственная премии.
В КБ «Южное» под руководством М.К. Янгеля и его соратников и учеников созданы уникальные ракетно-космические системы, равных которым нет в мире и сегодня…
Несколько фрагментов из бесед с Главным конструктором
— Сотрудники рассказывали мне, что перед поездкой на космодром вы обязательно приглашаете их к себе…
— Да, сам я уже не мог бывать на космодроме так часто, как в первые годы.
— Болезнь мешала?
— Не только. К 1969 году наше конструкторское бюро стало одним из ведущих. Мы разрабатывали различные типы ракетно-космических систем, и, бесспорно, самое принципиальное, самое новое требовало постоянного внимания Главного конструктора. По должности положено заниматься основным. Но на всё не хватало времени, да и помощники вполне справлялись со своими конкретными проблемами.
— И, тем не менее, вы приглашали к себе сотрудников, когда они собирались на космодром?
— Доброе слово перед дорогой приятно человеку.
— Михаил Кузьмич, если бы начать всё сначала, какую бы вы избрали профессию?
— Параллельно с учебой в МАИ приобрел бы специальность летчика, а потом, работая конструктором, попытался бы стать космонавтом.
— Жалеете, что прошли не тот жизненный путь?
— Нет. Просто время нынче другое. Что касается лётной профессии, так она помогла бы мне очень в моем конструкторском труде. Великое дело — самому почувствовать недостатки своей машины…
Истоки
— Вы любите рассказывать о своей родной Сибири — это подчеркивают все ваши друзья, соратники…
— Человек должен знать, что где-то его ждут. Семья, близкие, друзья. И куда бы ни забрасывала нас судьба, мы помним о доме — жене, детях, отце, матери. Наверное, самое страшное наказание — это одиночество…
— Я имел в виду Зырянову, где вы родились.
— У каждого из нас два дома. Маленький — семья. Но есть еще большой. Это наша Родина. Великая, беспредельная страна, в которой мы живем. Это не абстрактное понятие — Родина, а вполне реальные реки, поля, леса, горы. Всю жизнь мы познаем свою Родину, она открывается всё новыми гранями. Однако всегда есть начало этого познания, первый шаг в большой мир. И он начинается там, где ты появился на свет, провел первые годы, получил первые впечатления. Для меня это Сибирь, для других — Белоруссия или Украина, Средняя Азия или Север. Не столь важно, где именно ты родился, но в твоей душе обязательно должно быть стремление побывать в краях своего детства. Я не так уж много прожил в Сибири, но всегда себя считал сибиряком и при первой же возможности ездил в Зырянову.
* * *
— Что привлекает вас в рыбалке?
— Спокойствие. Возможность отключаться.
— Или подумать?
— На рыбалке некогда думать. Полностью отключаешься от всех своих дел. Одна лишь забота: как выудить окунька или карпа. Я любил уезжать на речку или озеро вместе с друзьями. Вот когда уже на уху наловишь и сваришь ее, можно поговорить и о деле.
— Многие считают, что рыбалка — пустое препровождение времени.
— Мне жаль таких людей. Рыбалка — одна из форм общения с природой, и она существует с того самого дня, как появился на планете человек. Поверьте, это одна из самых проверенных временем страстей человеческих. Это счастье, что она существует…
«Рабочая косточка»
— Говорят, что среди академиков вы чувствуете себя академиком, в рабочей среде — рабочим, среди конструкторов — конструктором…
— Но среди актеров никто не считал меня актером! Человек не сразу становится академиком, он начинает, как и миллионы других. И об этом не надо забывать. Плохо, если с количеством знаний и наград уменьшается простота и доброта. Я всегда помнил, что начал свой путь в авиацию с фабрики, что там остались мои товарищи. И было бы недостойно забывать об этом. Есть такое выражение: «рабочая косточка». Думаю, что за этими словами скрывается отношение к людям, жизни. Первый жизненный опыт, основные принципы, на которых держится характер, я получил на фабрике.
* * *
— Понимаю, что вопрос наивен, но, тем не менее, я задаю его: «Почему именно авиация?»
— У каждой мечты обязательно должен быть фундамент. Иначе она никогда не реализуется. Почему авиация, а не железная дорога, к примеру? Во-первых, перкаль на фабрике делали, а крылья у самолетов были тогда перкалевые. И, во-вторых, летчики нравились. Из той самой авиабригады, над которой шефствовали коммунары. А когда на соседнее поле прилетел самолет и все мы, фабричные, потрогали его руками, я решил делать такие же самолеты. Вот и выбрал МАИ, институт знаменитый, но трудный.
— А может быть, потому, что самыми популярными людьми в те годы были летчики?
— И это сыграло свою роль.
Мечта о космосе?
— Начну с цитаты. Валентин Петрович Глушко в одной из статей тех лет писал: «1929 год — начало работ с реактивным мотором — является годом всеобщего увлечения реактивными аппаратами, вплоть до составления фантастических проектов полетов на Луну… Инженеры разрабатывали планы трансатлантических почтовых и пассажирских ракетных сообщений с Америкой. Все газеты помещали на своих столбцах сообщения, свидетельствующие о том значительном внимании, которое промышленные и военные круги уделяли реактивному мотору».
— Естественно, я знал об этих проектах.
— Они заинтересовали вас?
— Тогда они были далеки от моих интересов.
— Еще одна ссылка. В этот раз на Сергея Павловича Королёва. Его книга «Ракетный полёт в стратосфере» заканчивается такими словами: «Мы уверены, что в самом недалеком будущем ракетное летание широко разовьется и займет подобающее место в системе социалистической техники. Ярким примером тому может служить авиация, достигшая в СССР такого широкого размаха и успехов. Ракетное летание, несомненно, может претендовать в этой области применения вряд ли на меньшее, что со временем должно стать привычным и заслуженным». Неужели эти слова не взволновали вас?
— Я не собирался становиться ракетчиком. Авиационный инженер, конструктор — вот была цель, которую я поставил. Самолеты, и только самолеты… Сергей Павлович Королёв и Валентин Петрович Глушко стояли у истоков отечественной ракетной техники. Я пришел в эту область позже.
* * *
— Однажды вы написали, что хорошо бы полететь в космос, а потом добавили: «Это — нелепая фантазия». С той поры прошло всего четверть века, и фантазия превратилась в реальность?!
— В предвоенные годы я мечтал только о самолетах. Они казались совершенством. Ведь за десяток лет помогли человеку подняться за облака. Но даже в авиации трудно было предугадать, что вскоре падет звуковой барьер и надежные воздушные мосты свяжут континенты… Нам трудно было предвидеть, ощутить, что приближается время грандиозных преобразований в науке и технике.
— Но ведь писатели-фантасты предсказывали это!
— Думаю, их недооценивали. Однако приход космической эры изменил отношение к ним. На космодроме самые любимые книжки — научно-фантастические. В библиотеках они нарасхват. Теперь писателям пришлось «покинуть» Солнечную систему, их герои уже действуют в других галактиках. А на Луне, Марсе, Венере работают ученые, и там происходят фантастические события! Наука стала одной из самых удивительных областей человеческой деятельности. Трудно сегодня придумать настолько дерзкий проект, чтобы он не был осуществлен! Пока еще полет мечты в некоторой степени сдерживают возможности техники, но она развивается столь стремительно, что просто сметает все преграды. В конце прошлого века некоторые предположения Жюля Верна казались абсурдом: мол, их невозможно реализовать. Оказалось, что почти все его аппараты и проекты осуществлены. На это инженерам и ученым потребовалось несколько десятилетий. А сегодня время как бы спрессовано. На осуществление во много раз более трудных проектов, чем жюль-верновские, требуется всего несколько лет…
О войне и не только
— Известно, что в предвоенные годы авиации в нашей стране уделялось особое внимание. Вы это чувствовали в своей работе?
— Да, а потому очень торопились. Надо было не только осваивать серийное производство огромного количества самолетов — война стояла на пороге, и мы это чувствовали, — но и создавать новые типы машин.
— От конструкторского бюро Поликарпова требовались истребители, превосходящие по своим характеристикам зарубежные образцы. Вы могли их создать?
— Мы прилагали все усилия, чтобы этого добиться, однако не всё получалось Мы старались, все — от Генерального конструктора до рядового инженера. Но добиться желаемого не всегда удаётся. К сожалению, за это приходится платить. Иногда даже очень высокую цену — человеческой жизнью…
— Полтора года отделяли страну от войны…
— Они пролетели, как один день, потому что вновь и вновь приходилось дорабатывать машину, а в серийное производство она не шла. То одно, то другое… Основная идея, принципы были великолепны, но воплотить их без сучка и задоринки в реальной машине никак не удавалось. Пожалуй, самое неприятное для конструктора — это неполадки, которые то появляются, то исчезают. Они становятся неуловимыми, и обычно причина их чрезвычайно проста, но установить ее трудно.
— Один из ваших ближайших сотрудников рассказал мне об одном эпизоде на испытаниях. На космодром прибыл новый носитель. Начались обычные проверки. Их никак не удавалось закончить, потому что проявлялись так называемые самоустраняющиеся дефекты. Снимаются первый раз характеристики — одно получается, второе испытание — другое, третье — вновь первые показатели. А запуск был очень ответственный, на орбиту выводился международный спутник…
— И что же решил мой ученик?
— Он сменил носитель.
И запуск прошел благополучно, а с первым носителем уже разбирались спокойно, детально.
— Он поступил верно. Однако такое возможно, когда ракета уже отработана, проверена в реальных полетах. Те или иные недостатки связаны не с ее конструктивными особенностями, а с изготовлением конкретного образца. А тогда, в тридцать девятом, новый самолет только рождался.
— Пошел бы он в серию?
— Конечно, если бы не началась война. 22 июня 1941 года всё изменилось в нашей жизни.
* * *
— Профессия летчиков-испытателей окружена романтикой. В последние годы появилось немало книг, где рассказывается об их работе, о тех чрезвычайных происшествиях, с которыми приходится сталкиваться во время испытаний. Риск, опасность всегда привлекали молодых людей, они видят в такой работе возможность проявить свою волю, смелость, характер. Вы подобное ощущали?
— Это со стороны кажется, что в труде испытателя всё неповторимо, необычно. А если в каждом полете — нет, в каждом десятом полете — у него будут ЧП, то это будет говорить либо о несовершенстве конструкции самолета, либо о низком профессионализме летчика. Работа испытателя — будни, однообразные и далеко не эффектные. Но он должен быть готов к любой неожиданности, предвидеть ее, как ни странно это звучит. Умение предвидеть — главное достоинство, на мой взгляд, испытателя и конструктора.
— Между конструктором и испытателем много общего?
— В какой-то степени да. Они дополняют друг друга. Самое идеальное, конечно, самому испытывать задуманные и созданные тобой машины, но, к сожалению, это невозможно. Испытатель продолжает дело конструктора, их нельзя разделять. На космических кораблях летают и специалисты. Это необходимо. Конструктор всегда поймет Константина Феоктистова, который мечтал полететь в космос. Когда ему удалось это сделать, он был счастлив. Думаю, что и в этом космонавтика является продолжением авиации. Я летал вместе с Георгием Михайловичем Шияновым, чтобы лучше понять, почувствовать тот самолет, над которым мы работали в КБ…
О прошлом и будущем
— Ваш «ракетный университет» начался в конструкторском бюро Королёва?
— Да. После учебы в академии я работал вместе с Сергеем Павловичем. Это были годы, когда ракетная техника начала развиваться. Вчерашние фронтовики пришли в конструкторские бюро и на предприятия. Выцветшая гимнастерка являлась, пожалуй, самой распространенной одеждой в те годы. На долю тех, кто выстоял в самой жестокой войне, выпали новые испытания: нужно было создать технику, способную предотвратить будущую войну.
— Вы считаете закономерным то, что ушли в ракетостроение?
— Ракетная техника выросла из авиационной, стала ее продолжением. Не случайно среди главных конструкторов и инженеров есть много тех, кто окончил МАИ и другие авиационные институты. Да и Сергей Павлович Королёв начинал с планёров.
— Каково, по вашему мнению, основное качество Главного конструктора? Умение предвидеть технику будущего?
— Не совсем верно… Для ученого, конструктора, несомненно, необходимы талант выбирать цель поиска, умение принимать нужные решения. Ведь от них зависит порой не только судьба человека, но и судьба тысяч людей, а иногда и миллионов. Именно поэтому основным качеством Главного конструктора я считаю умение взять на себя ответственность. Я имею в виду не только технические решения — они могут быть разными, речь идет о главных направлениях работы огромных коллективов.
* * *
— Итак, ваша первая встреча в новой организации. Что вы сказали своим сотрудникам?
— На первом же совещании с сотрудниками ОКБ сказал четко, что организация ОКБ должна иметь совсем иную основу, чем раньше. ОКБ следует расти и развиваться как головному разработчику, а заводу — расти и крепнуть как головному опытному предприятию на основе и в процессе материального воплощения проектов ОКБ. Ну а разговоры о том, что важнее: ОКБ или завод, не имеют никакого практического смысла и, если хотите, даже вредны.
— Трудно было вести первый разговор? Ведь ситуация коренным образом менялась…
— Руководитель стоит перед необходимостью четко определять свои позиции. Нельзя допускать, чтобы твои мысли могли толковаться по-разному. К счастью, меня поняли сразу.
— Я знаю, что многие поддержали вас, стали вашими соратниками, друзьями.
— Иначе и не могло быть, потому что у нас общее дело! Наша организация стремительно росла, и дело было даже не в том, чтобы занять вакантные должности, необходимо было найти людей, которые бы соответствовали этим должностям. А это нелегко.
— Поистине: «Кадры решают всё!»
— Так и есть…
Наша конверсия
— «Интеркосмос» стал для вашего КБ продолжением работ по так называемым малым спутникам Земли?
— В общем, да. Еще в начале шестидесятых годов, когда мы задумались над тем, как шире использовать наши ракетно-космические системы для нужд народного хозяйства. В содружестве ряда предприятий и были созданы различные виды таких спутников. У них была типовая конструкция, менялась лишь научная аппаратура — в зависимости от тех задач, которые спутник должен выполнять на орбите. Так родилась серия спутников «Космос».
— Спутники «Интеркосмос» начали новый этап в сотрудничестве ученых не только социалистических стран, но и, пожалуй, всего мира. Ведь к программе присоединились Франция, Индия, Швеция…
— Предугадать будущее трудно. Но уже при подготовке к пуску первых, сравнительно простых «Интеркосмосов» в нашем КБ думали о больших автоматических орбитальных станциях, которые могли бы уносить в космос не три-четыре прибора, а десятки. Это следующий шаг, который предстоит сделать ученым, объединившим свои усилия в мирном использовании космического пространства…
Обычно ракеты погибают на старте, если у них проявляется какой-то дефект или погрешность.
Главные конструкторы, подобно своим детищам, уходят в Историю на взлете, когда, казалось бы, работать им и работать… Так случилось с двумя великими нашими соотечественниками и современниками — Сергеем Павловичем Королёвым и Михаилом Кузьмичом Янгелем. Именно эти два человека обеспечили безопасность нашей Родины и вывели ее на космические просторы.