Коулун – логово девяти драконов

Ни одна фотография Коулуна (Kowloon Walled City) , сделанная в свое время туристами, не может передать истинного облика этого «города». Больше всего Коулун напоминал коммунальную квартиру, в которой в конце 90-х годов прошлого века одновременно проживало… 50 тысяч человек!

История этого странного сооружения началась многие сотни лет назад, когда один из китайских императоров решил построить на прибрежном клочке земли небольшую крепость для защиты от разбойников. Место для крепости было выбрано неподалеку от одной из девяти гор, возвышавшихся на полуострове. (Собственно, слово «коулун» переводится как «девять драконов» и, скорее всего, это название относилось именно к девяти горам). Крепость получила аналогичное название.





После смерти императора и прихода к власти очередной династии, крепость захирела, потеряла свое значение, и единственными ее обитателями стали два-три десятка солдат во главе с бесперспективным офицером, да летучие мыши, расплодившиеся в заброшенных помещениях. Надо сказать, что суровые воины, охранявшие забытый аванпост, даже не представляли себе, какой шикарной жилплощадью они пользуются по сравнению со своими потомками.



Шли столетия. Менялись династии, менялась охрана крепости. И вот в середине XIX века на островке неподалеку от Коулуна появилась и начала расти торгово-криминальная жемчужина Азии – Гонконг. Китайские власти под давлением британцев передали остров и все ближайшее побережье в аренду англичанам на 99 лет, но сохранили за собой Коулун…

… Правда, ненадолго. Вероломные англичане сначала подписали договор об аренде, а потом захватили крепость силой.



Однако, ворвавшись внутрь, британцы оказались жестко разочарованы: грязные, вонючие улочки, темные, мрачные помещения, крысы да семь сотен запуганных до смерти китайцев – вот что встретило их в крепости. Англичане махнули на Коулун рукой и отправились достраивать перспективный Гонконг.



С тех пор крепость приобрела статус «неприкасаемой» – формально она принадлежала юрисдикции гонконгских властей, но фактически и Коулун, и его обитатели оказались никому не нужны – ни англичанам, ни китайскому правительству.

Крепость Коулун стояла, а вокруг нее стремительными темпами развивалась инфраструктура, строились современные дома и небоскребы.

После окончания войны Коулун снова перешел Китаю и туда стали заселяться бандиты, наркоторговцы и обычные люди, которые когда-то там жили. Таким образом, в 1970-х годах местечко стало раем для мафиозных группировок. Численность населения росла невероятными темпами и к началу 1980-х годов составляла более 30 тысяч человек. В начале 1990-х годов эта цифра уже выросла до 50 тысяч человек, и это при его площади чуть менее 0,03 квадратных километров, таким образом, плотность населения здесь составляла 2 млн человек на 1 квадратный километр. Плотность населения в Лондоне на данный момент составляет менее 5 тысяч человек на 1 квадратный километр, а в современном Гонконге этот показатель составляет около 6,5 тысяч человек.



Как они все там умещались? Очень просто. И без того тесные улицы застраивались каморками, дополнительные постройки возводились на крышах. В результате Коулун стал похож на огромный, в 10-12 этажей муравейник – знаменитые питерские дворы-колодцы по сравнению с этим «городом» выглядят как шикарные бульвары. Жители Коулуна перемещались с места на место по крышам, ловко обходя сотни натыканных тут и там спутниковых тарелок – так было быстрее и безопаснее. Полиция сюда носа не показывала – тут можно было запросто сгинуть без следа.



Между тем в самом Коулуне вовсю кипела жизнь. Сотни подвальных фабрик изготавливали все, что душе угодно: одежду и обувь, бытовую технику и наркотики. На грязных кухнях жарилась еда, в основном – собачатина. В десятках магазинов можно было приобрести практически все, что душе угодно — от «японского» магнитофона до женщины или партии героина – были бы деньги. Полторы сотни докторов (их них – 87 дантистов) с лицензиями и без, готовы были за солидное вознаграждение вылечить от любых болезней (которых, понятное дело, в таком месте существовало достаточно), либо – отправить на тот свет.



Отважившихся проникнуть внутрь туристов – обитателей чистеньких, прибранных европейских городов, Коулун притягивал своей «грязной» экзотикой: дети, играющие среди годами не вывозившегося мусора, квартиры, мало чем отличающиеся от общественных сортиров, балконы, больше напоминающие клетки для хищных птиц. (Почти все окна в Коулуне были забраны мощными решетками – от воров, а потому жилые помещения еще больше напоминали тюремные камеры).



Туристы-«экстремалы» с содроганием проходили мимо казино, борделей, работающих буквально в открытую нарколабораторий, закусочных, опасаясь не то что съесть – дотронуться до тех блюд, которые там подавались. Старательно настраивали свои камеры, чтобы передать весь ужас существования в забытом властями городе, (что, кстати говоря, удавалось далеко не всем – иногда не хватало места, чтобы сфокусировать фотоаппарат), а потом со счастливым вздохом покидали это злачное место и спешили обратно в цивилизованный, чистый и стерильный мир.

Помимо больных на голову туристов Коулун оказался находкой для режиссеров – постановщиков гангстерских фильмов. Характерных планов для съемок бандитских притонов, «малин» и прочей атрибутики теневого мира здесь было не занимать.



Как бы то ни было, к концу тысячелетия с криминальным городом-крепостью решено было покончить. К тому времени в нем, как уже говорилось, обитали, а точнее – сидели друг у друга на головах – уже 50 тысяч жителей. Это два миллиона человек на квадратный километр! Такой плотности населения не знает ни один самый крупный город. К примеру, в рядом стоящем перенаселенном сверх меры Гонконге этот показатель составляет около 6 тысяч человек на квадратный километр – в 300 с лишним раз меньше!

В то время территорией, где был расположен город-призрак, все еще правили британцы, но срок окончания аренды уже был близок. Возможно, перед тем как выехать с «квартиры» англичане решили навести в ней порядок, а самым «беспорядочным» местом Гонконга был именно Коулун. За него и взялись с особой энергией.



Неизвестно, куда расселили обитателей Коулуна, (возможно, большинство из них расселилось само, избавив власти от необходимости строить дополнительные тюрьмы), но вскоре на месте жуткой кучи многоэтажек появился прекрасный парк. Строители также восстановили некоторые исторические постройки, например, ямены – старинные дома китайских чиновников. Кстати говоря, археологи, предварительно покопавшиеся на месте древней крепости, обнаружили там множество интересных находок, и пополнили местные музеи и частные коллекции.

В таком обновленном виде и открылся Коулун новым властям в 1997 году, когда Великобритания вернула китайцам право управления Гонконгом. А о старом, пропитанном нищетой и криминалом городе-призраке, напоминают теперь только любительские фотографии.



















В «Идору» Уильяма Гибсона есть потрясающий образ – Крепость – город хакеров в сети, цифровое прибежище свободолюбивых маргиналов, изумительный виртуальный Эльдорадо. Внешне Крепость выглядит, как дикое и хаотичное нагромождение кусков кода, скриптов, каких-то недоработанных изображений – будто монолитный ком всякого хлама. Уже во вступлении Гибсон рассказывает, что на его фантазию повлияли фотографии реальной Коулунской «крепости» (вернее Kowloon Walled City).

«– Они говорят, что все началось с общего килл-файла. Ты знаешь, что такое килл-файл?
– Нет.
– Очень древнее понятие. Способ уклоняться от нежелательной входящей корреспонденции. Килл-файл не пропускал эту корреспонденцию, она для тебя все равно что вообще не существовала. Это было давно, когда сеть была совсем еще молодая.
Кья знала, что, когда родилась ее мать, сети вообще не было или там почти не было, хотя, как любили говорить школьные учителя, такое даже трудно себе представить.
– А как могла эта штука стать городом? И почему там все так стиснуто?
– Кто-то загорелся идеей вывернуть килл-файл наизнанку. Ну ты понимаешь, это не то, как в действительности все было, а как это рассказывают: что люди, основавшие Хак-Нам, разозлились, потому что сперва в сети было очень свободно, можно было делать все, что ни захочешь, а потом пришли компании и правительства со своими соображениями, что тебе можно делать, а чего нельзя. Тогда эти люди, они нашли способ высвободить хоть что-то. Маленькую территорию, кусочек, клочок. Они сделали что-то вроде килл-файла на все, что им не нравилось, а сделавши, они вывернули его наизнанку».

Уильям Гибсон, «Идору»