Как братья-славяне учились побеждать и проигрывать

Даже сегодня Балканский полуостров — некогда колыбель европейской цивилизации — отстающий в развитии регион, «мягкое подбрюшье» Европы. О финансовых и экономических проблемах Греции не слышал только ленивый, недавние члены ЕС — Болгария и Румыния — пока не приняты в зоны Шенгенского соглашения и евро, когда в ЕС примут Сербию и Черногорию — неизвестно. Но в позапрошлом веке отставание было еще большим, главным образом из-за многовекового турецкого ига.

Карта Балканского полуострова, 1890—1907

Особенно тяжелая участь выпала Болгарии, расположенной рядом с Турцией и потому удерживаемой турками наиболее цепко. Они всеми способами подавляли самосознание болгар, препятствовали развитию национальной экономики и культуры — даже церкви разрешали строить не выше, чем «всадник на лошади» (то есть только прикопанные в землю, напоминающие сараи, без куполов и крестов). Но и положение в Сербии, Греции, Албании было лишь немногим лучше. Многочисленные попытки балканских народов поднять восстания и освободиться терпели неудачу, приводили лишь к гибели их самых храбрых сынов, на земли которых турки переселяли мусульман из Малой Азии и Кавказа. Некоторое подобие независимости удавалось сохранить лишь черногорцам, но тоже ценой огромной крови.

Однако эпоха индустриализации хоть и с опозданием, но потянула за собой в современность и Балканы, и в конце XVIII-начале XIX века там начался процесс национального возрождения. С одной стороны, оно имело форму культурного просвещения (появление национальных школ, «читалиште» — своего рода культурных центров, борьба за религиозную автономию от константинопольского патриархата). С другой, это была серия уже более подготовленных и успешных национально-освободительных восстаний, и военная помощь со стороны России, что привело в XIX веке к появлению независимых Греции, Сербии и Болгарии и окончательному признанию независимости Черногории.

Но даже к 1912 году миллионы жителей Балкан поневоле продолжали оставаться османскими подданными, а территории молодых государств охватывали не все их земли — по решению Берлинского конгресса 1878 года половина европейских владений по-прежнему оставалась в руках турок. В этой обстановке молодые балканские государства, между которыми существовали и свои противоречия (Сербия ориентировалась на Россию, Греция — на Англию, Болгария — все больше на Германию), в начале 1912 года сумели их неожиданно преодолеть и создали военный союз. Не секрет, что это был огромный успех русской дипломатии, посредничавшей между сербами и болгарами. Турция же и Австро-Венгрия как могли противостояли этому союзу, не желая усиления славянских стран на своих рубежах.

Фердинанд, царь Болгарии. 22 июня 1910 года. Фото: Bibliothèque nationale de France

Впрочем, по замыслу России, Балканский союз должен был в первую очередь противостоять именно Австро-Венгрии. Но балканские элиты на время договорились, что для них в первую очередь стоит все-таки окончательно решить в собственных интересах «турецкий вопрос». Для крупных европейских держав такое намерение казалось несерьезным: разве могут небольшие, едва встающие на ноги страны одолеть свою хоть и одряхлевшую, но полноценную метрополию — Османскую империю? Достаточно лишь посмотреть на карту, сопоставить масштаб и вспомнить Русско-турецкую войну 1877-78 годов, когда лишь с помощью России «братушек» спасли от гибели.

Посрамление скептиков

Но скептики судили о той же, к примеру, Болгарии, не заметив ее колоссального цивилизационного рывка в первые десятилетия независимости. Он наглядно виден и сегодня — достаточно лишь прогуляться по туристической Варне: почти все здания в городе детища двух эпох. Современные построены при Тодоре Живкове, «исторические» — при царе Фердинанде в 1880-1910-е годы. Огромный собор из камня с золотыми куполами, здания первых военных и коммерческих училищ, просто жилые дома, особняки в самых модных по тем временам стилях — модерн, эклектика. Набирала силу и промышленность, именно тогда появились первый болгарский автосборочный завод, судостроительные верфи. Чего не хватало своего, приобреталось за рубежом. Скажем, аэропланы вместе с летчиками (всего их было 25), впервые в истории сбросившие с воздуха бомбы (на турок), были болгарские. В болгарской армии была создана самая современная артиллерия. Болгары легко и быстро учились, перенимая опыт передовых стран, и к 1912 году у них появились свои летчики-асы и меткие артиллеристы.

Коронация Петра I Карагеоргиевича, короля Сербии. 2 сентября 1904 года. Фото: Библиотка Конгресса США

Царь Фердинанд вообще был открыт всему новому и относился к венценосным обязанностям серьезно. Ядро его армии составили ополченцы Русско-турецкой войны 1877-78 годов. Позже к ним присоединились мобилизованные солдаты, а в Македонии появилось проболгарское народное ополчение. Желание окончательно расквитаться с турками было так сильно, что призванные на службу являлись даже из-за границы.

Не стояла на месте и Греция. В военном деле греки сделали упор на развитие артиллерии и достаточно большого и современного флота, который в ходе войны, как мог, препятствовал перевозу турецких войск с азиатского берега империи. Что же касается Сербии, то здесь после переворота 1903 года, организованного Драгутином Дмитриевичем (будущим основателем общества «Черная рука», организовавшего покушение на эрцгерцога Франца-Фердинанда) и убийства проавстрийского короля Александра из династии Обреновичей с его заменой на пророссийского Петра из династии Карагеоргиевичей тоже набирали силу великодержавные настроения. Идея создания «Югославии» — объединения всех сербов, хорватов, словенцев и македонцев в одно большое государство — становилась все более популярной. Яркая иллюстрация ура-патриотического подъема в Сербии, доводившего людей до умопомрачения — популярная в то время история про одного учителя, который не хотел воевать, жалея молодую жену. «Не боюсь смерти, но боюсь, что ты останешься вдовой», — объяснял он. Тогда жена учителя повесилась в спальне, оставив ему записку: «Теперь у тебя осталась только родина».

Отступающие турецкие солдаты

Неудивительно, что армии небольших балканских стран, собравшись в единый кулак, оказались серьезной силой, превосходившей по численности армию Османской империи. Турецкая же армия оказалась к началу войны не готова. Во-первых, еще только заканчивалась итало-турецкая война, оттянувшая войска в Африку и на побережья Малой Азии. Мирный договор с Италией был заключен после начала войны с балканскими странами. Из Малой Азии в Европу не успели прибыть резервные части, артиллерия, за исключением горной, на Балканах была устаревшей, а укрепления на границе — не достроены. Одна лишь Болгария сумела мобилизовать армию в 300 000 штыков, которым противостояло всего 45 000 турок. В результате первый период войны (октябрь-декабрь 1912 года) стал своего рода «блицкригом»: обрушившиеся на европейские владения Турции союзники в короткий срок захватили огромные территории.

Никаких компромиссов

После поражения под Кирк-Килисом Махмуд Мухтар-паша телеграфировал в Константинополь о плохой тренированности войск и их трусости: «Это не войска, а сволочь! Солдаты думают лишь о том, как бы скорее добраться до Стамбула, куда их влечет запах кухонь. С такими войсками успешно обороняться невозможно…». Успехи болгар напугали и Петербург — вожделенные проливы ускользали! «Так же нельзя, — говорил министр иностранных дел России Сергей Сазонов. — Не сегодня так завтра они возьмут Константинополь… а как же мы?» Кайзер в Берлине беспокоился за свою железную дорогу в Багдад: «Ради чего мы стелили там свои рельсы и шпалы?» Из Вены ему вторил престарелый император Австро-Венгрии Франц Иосиф: «Моя мечта — увидеть Салоники австрийскими, а как же я приеду, если там уже греки?»

Албанские солдаты. Осада Скутари

Впрочем, к ноябрю туркам уже удалось немного собраться. На подступах к Константинополю была сооружена укрепленная Чаталджинская линия из бункеров и казематов, соединенных телефоном и телеграфом и даже скрытыми от огня переходами. На эту линию было легко и удобно доставлять подкрепления и боеприпасы, эвакуировать раненых. На линии одновременно находилось до 125 000 солдат и офицеров. Пытаясь штурмовать укрепления, болгары несли огромные потери, к тому же из-за превращения блицкрига в войну позиционную в их рядах начались холера и тиф.

В этих условиях стороны договорились о перемирии и в декабре 1912 года начали переговоры в Лондоне. Но идти на компромиссы никто не хотел — союзники требовали отдать им все остатки европейских владений за исключением самого Стамбула. Уполномоченный от Турции Осман Низами-паша заявил: «Мы приехали не подписывать мир, а доказывать, что Турция достаточно сильна, чтобы продолжать войну». Лишь объединенное давление Великобритании, Германии, Франции, России и Австро-Венгрии смогло убедить Турцию пойти на компромисс и согласиться с потерей почти всех владений в Европе в обмен на сохранение в ее руках проливов, обещания не распространять военные действия на азиатскую часть и, главное, щедрой финансовой помощи для восстановления экономики.

22 января 1913 года турецкое правительство, наконец, согласилось «последовать советам могущественных европейских кабинетов». Но на следующий же день произошло то, чего не мог предвидеть никто. Члены патриотической, имперской партии «Единение и прогресс» и их сторонники (в том числе офицеры и солдаты), возглавляемые Энвер-пашой, ворвались в зал заседаний, где находились члены правительства. Несколько министров, в том числе великий визирь и военный министр, были убиты. Зверски избили министра иностранных дел и министра связи, которые на беду являлись христианами. Энвер-паша прокричал: «Так как вы стоите за постыдный мир с уступкой Эдирне и почти всех европейских владений, а готовая идти на смерть нация требует войны, то от имени всей страны и армии предлагаю кабинету немедленно подать в отставку».

Делегаты балканских государств на Лондонской конференции 1912-13. Слева направо: Стефанос Скулудис (Греция), Стоян Новакович (Сербия), Георгиос Стрейт (Греция), Андра Николич (Сербия), Элефтериос Венизелос (Греция), Луджио Войнович (Черногория), Иоаннис Геннадий (Греция), Стоян Данев (Болгария), Михаил Маджаров (Болгария), Йово Попович (Черногория), Стефан Паприков (Болгария), Лазар Миджушкович (Черногория).

Власть в Османской империи перешла в руки младотурок, и война возобновилась с новой силой. Впрочем, теперь она была уже в основном позиционной – противники окопались на подступах к Стамбулу, изматывая друг друга позиционными боями. В тылу у болгар оставалась крепость Адрианополь, которую они штурмовали полтора месяца, взяв ценой больших потерь. В то же самое время сербы и черногорцы окончательно очистили Македонию и север Албании от блокированных в крепостях турецких гарнизонов.

Мир «на вечные времена» был подписан лишь 30 мая 1913 года — практически на тех же условиях, которые предлагались союзниками еще в декабре. Понадобилось полгода ненужного кровопролития, чтобы турецкие имперцы посмотрели на изменившийся мир более трезво.

Дележ добычи

После того, как Османская империя была окончательно изгнана с Балкан, страны Балканского союза должны были сами, без иностранного посредничества, поделить завоеванное. А вот с этим, как и следовало ожидать, возникли трудности.

Энвер-паша. Фото: Библиотка Конгресса США

Только сегодня привычные нам границы балканских стран более-менее отражают реальность: вот здесь, в Северной Добрудже, живут румыны, а переехал границу с Болгарией — в южной Добрудже уже живут болгары. Они же живут и на побережье Черного моря, а вот на побережье Эгейского живут греки. Но такое расселение — результат относительно недавних миграций, и оно возникло из-за многочисленных «обменов населением» в период до Второй мировой войны. Сто лет назад все было совсем иначе: имелась масса территорий, где болгары жили вперемешку с румынами, сербами или греками, а кто такие македонцы, политики не могли выяснить весь XX век — югославы говорили «это наши», болгары – «нет, как раз наши». Естественно, каждая страна желала поделить спорные территории со смешанным населением в свою пользу.

Греки желали объединения всех побережий Эгейского моря в единую Грецию (так называемая «Великая идея Венизелоса»). Болгарское правительство хотело создать «Целокупную» (великую) Болгарию с включением Македонии, Салоник и, возможно, даже Албании. Сербы мечтали о выходе к Адриатическому морю (опять же через Албанию) и наибольшем расширении границ во все той же Македонии, а черногорцы — о присоединении к своему небольшому королевству албанского Шкодера.

Ни одно из государств-учредителей Балканского союза не было удовлетворено Лондонским договором и результатом кровопролитной войны с Турцией, хотя Албанию, как основное яблоко раздора, вывели за скобки как новое независимое государство под протекторатом великих держав (прежде всего Австро-Венгрии и Италии). И потому уже через несколько месяцев после подписания мира с Турцией началась Межсоюзническая война (она же Вторая Балканская) — вчерашние союзники обрушились на болгар, чему способствовали австрийские и немецкие дипломаты. В Белграде они воздействовали на короля Петра, лицемерно обещая ему поддержку против болгар в Македонии и Албании. В Софии посланцы Вены и Берлина говорили то же самое, но уже царю Фердинанду.

Болгарская артеллерия во время осады Адрианополя. Фото: G. Woltz

Вскоре свои начали бить своих, а скоро к драке присоединились и чужие — румынский король Карл двинул армию на Софию и Варну. А турки, жаждавшие хоть какого-то реванша, ударили с юга. Мирить «братушек» взялась опять же Россия, но из-за быстротечности войны петербургские дипломаты ничего сделать не успели, кроме того как настроили против себя болгарские элиты: те решили, что Россия «сдала» их сербам.

Межсоюзническая война к счастью оказалась быстротечной продолжалась с 29 июня по 29 июля 1913 года. Болгария потерпела поражение, в результате чего Франция, Австро-Венгрия и Германия усилили свое влияние на Балканском полуострове, подорвав позиции Российской империи. Почти вся территория, завоеванная Болгарией в Первой Балканской войне, была разделена между странами-победительницами, в том числе Адрианополь (Эдирне) вновь вернулся в состав Турции и остается турецким по сей день. Однако небольшой выход к побережью Адриатического моря Болгарии все же был сохранен и передан Греции только после Первой мировой войны. Также в составе Болгарии остался освобожденный в 1912 году Пиринский край — родина известной ясновидящей Ванги.



История помнит фразу царя Фердинанда, сказанную после Межсоюзнической войны — «Ma vengeance sera terrible» («Моя месть будет страшной»). Именно испытанное от соседей унижение бросило Болгарию в 1915 году в очередную – уже Первую мировую — войну на стороне Германии и Австро-Венгрии. Прежде всего потому, что «российская дипломатия не помогла», а Сербия, Румыния и Греция оказались в противоположном лагере. Кончилось все, как известно, плохо: гибелью еще ста тысяч солдат, разорением страны, потерей выхода к Эгейскому морю и ряда районов на границе с Сербией. Персонально Фердинанд потерял трон, хотя прожил после низвержения еще три десятка лет.

Атака греческих войск. 1913 год

Но Сербии, пока что праздновавшей победу, пришлось еще хуже. В 1913 году там был триумф идей великодержавия, «Черная рука» пополнялась все новыми и новыми радикальными фанатиками, один из которых — Гаврила Принцип — спустя год и сделает роковой выстрел в Сараево. По итогам же Первой мировой потери окажутся намного страшнее болгарских. По разным оценкам, до четверти населения — от 700 тысяч до 1 миллиона 260 тысяч человек — оказались в оккупации. Более половины уцелевших мужчин остались инвалидами, полмиллиона детей — сиротами. И, хотя по итогам Первой мировой войны мечта «Черной руки» была, в общем-то, воплощена в жизнь, и на карте мира появилась Югославия, полного сербского доминирования как в ее границах, так и на Балканах в целом достичь не удалось, а сама страна оказалась недолговечной.