Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна

В 1968 году пакистанский министр иностранных дел вручил Мао подарок – коробку с манго. Для министра это был, вероятно, не более, чем жест вежливости. Но в Китае это вызвало волну полного безумия. Мао раздал манго нескольким людям во время своей пропагандистской кампании, и они отреагировали так, будто Мао достал ангела с небес и бросил его к их ногам.

Издание «Жэньминь жибао» опубликовало статью, в которой говорилось, что «слезы вспухли на их глазах» от радости, и что рабочие начали «с энтузиазмом выкрикивать слова благодарности и петь». На текстильной фабрике из манго сделали святыню, и рабочие проходили мимо него каждый день, кланяясь и произнося слова благодарности. Когда манго сгнило, рабочие сделали его реплик, установив ее на алтаре, чтобы ни один рабочий не мог начать свой день, не поблагодарив Мао за манго.






Поскольку большинство китайцев никогда раньше не видели манго, у всех этот сочный тропический фрукт вызывал разные ассоциации, но все уважительно отзывались о нем. Если быть точнее, почти все, кроме одного человека. Когда одному дантисту показали манго, фрукт не впечатлил его, и мужчина сравнил манго со сладким картофелем. Это разозлило людей. Стоматолога арестовали по обвинению в «контрреволюционной речи». Его отправили в тюрьму, а вскоре после этого казнили за преступление… А он всего-то сказал, что манго выглядит, как сладкий картофель.






Мао пытался положить конец всякому намеку на буржуазию в своей стране. Иногда это означало закрытие некоторых предприятий и аресты богатых землевладельцев. В других случаях – уничтожение детских коллекций марок. Известно, что Мао ненавидел марки. Он считал филателию буржуазным времяпрепровождением и, когда началась культурная революция, запретил жителям Поднебесной хранить марки в любой форме.

Решение оставалось в силе до тех пор, пока Мао не умер. По иронии судьбы, эффект запрета Мао заключается в том, что марки времен культурной революции теперь одни из самых ценных и востребованных в мире.






Коммунистическая партия Китая призывала «вычищать плохие привычки из старого общества и разрушать старые идеи своих предков». Хотя нет никаких доказательств, что к этому когда-либо призывали напрямую, многие воспринимали подобные слова как призыв «избить своего учителя до смерти». В 1966 году ученики из по меньшей мере 91 школы вытаскивали своих учителей на улицы и избивали их, пока те не отказывались от своих «неверных убеждений».

В некоторых случаях ученики брызгали чернилами на одежду учителей и вешали на них таблички с именами, перечеркнутыми красной «X». Затем ученики избивали этих учителей дубинами с гвоздями и обливали кипятком, часто до тех пор, пока они не умирали. К концу 1966 года ученики убили 18 педагогов, а многие учителя покончили жизнь самоубийством. Тем временем Мао приказал не вмешиваться в то, что делают ученики, и подобная ситуация продолжалась еще 2 года.






В течение 1970-х годов китайское правительство осознало, что можно тратить меньше денег на строительные материалы для жилья. В конце концов, зачем делать это, если «под рукой» есть самая длинная стена в мире, которая к тому же занимает место. В итоге людей призвали к демонтажу Великой стены, и они начали разбирать ее на кирпичи. Жители деревень недалеко от Великой стены разрушили ряд её участков, а затем использовали строительные материалы в своих домах.

Даже правительство разрушило большой участок исторического памятника и использовало этот материал для строительства плотины. Великая стена в конечном итоге стала объектом исторического наследия, но по сей день сохранились дома, в стены которых встроены «куски древней истории».






В 1959 году Мао вдруг невзлюбил тигров. После того, как фермеры в Китае несколько раз подверглись нападению со стороны этих животных, Мао объявил, что тигры – вместе с волками и леопардами – являются «врагами народа » и должны быть уничтожены. Коммунистическая партия провела ряд кампаний «против вредителей», в ходе которых хищников искали и убивали. Всего за несколько лет китайцы убили почти 75 процентов популяции тигров Южной Азии и поставили этих животных на грань исчезновения.






Хунвейбины постоянно искали все, что могло быть контрреволюционным. В сентябре 1966 года некоторые из них заметили что-то «коварное» – люди почему-то останавливали свои машины, когда видели красный свет на светофоре. Поскольку красный цвет был цветом коммунистической партии, руководство этих групп решило, что остановка на красный свет и продолжение движения на зеленый «препятствует прогрессу революции», поэтому потребовало прекратить подобную возмутительную привычку.

К счастью, это решение хунвейбинов не одобрил премьер-министр Китая Чжоу Эньлай. Премьер Чжоу заверил активистов, что остановка на красный свет символизирует то, как партия «гарантирует безопасность всей революционной деятельности».






По словам писателя Лян Хэна, люди могли столкнуться с проблемами во времена Мао только за то, что они стильно одевались. Лян рассказывает историю, в которой его отца почти отправили в тюрьму, потому что у него нашли галстук. Хунвейбины ворвались в дом отца Ляна с обыском, во время которого нашли среди вещей галстук. На основании этого мужчину объявили «капиталистом».

Когда у отца Ляна нашли костюм и запонки, его назвали «вонючим интеллектуалом», а затем сожгли его одежду и книги. Отец Ляна избежал тюрьмы, согласившись заявить, что сжигание его имущества было «революционным поступком» и хорошим делом. Хунвейбины покинули его дом, забрав радиоприемник и месячную зарплату в качестве оплаты «своей работы».






В Китае времен Мао каннибализм был серьезной проблемой. По некоторым данным, ряд учеников, которые убили своих учителей в 1966 году, съели их трупы, чтобы отпраздновать триумфальную победу над контрреволюционерами. В правительственном кафетерии также якобы показывали тела предателей в мешках и подавали их плоть на обед. Наихудшие случаи были в провинции Гуанси.

В конце 1960-х годов по меньшей мере 137 человек были убиты и съедены только в этой провинции, причем человеческую плоть отведали тысячи людей. Хотя почти нет сомнений в том, что голод был частью причины подобного ужаса, люди, которые это делали, не считали себя отчаявшимися. Акты каннибализма рекламировались как способ показать, насколько полностью люди посвящают себя общему делу и были готовы съесть врагов Китая.






В 1973 году, в более поздние годы Мао, он попытался обсудить с Генри Киссинджером двустороннее торговое соглашение с Соединенными Штатами. Сначала Киссинджер, как сообщается, пытался вести разговор на серьезные темы, но Мао мыслил совершенно по-другому. Мао сказал Киссинджеру, что Китай является «очень бедной страной» и мало что может предложить на продажу, за исключением, например, женщин.

Он предложил отправить 10 миллионов женщин в США, заявив, что в Китае все равно их переизбыток, и что они только создают проблемы. Когда Мао вынес такое предложение, то один из приближенных членов партии предупредил его, что если «подобные слова выйдут наружу, то это вызовет общественный гнев». Однако умирающий Мао не выглядел слишком обеспокоенным. «Я ничего не боюсь, – сказал председатель в перерыве между приступами кашля. – Бог уже зовет меня».

Что и говорить, великий коммунист Мао всегда шагал вперед, не оглядываясь назад и, похоже, не глядя под ноги… Он перешагивал через кого угодно и не обращал внимания на трупы, по которым шёл. Вряд ли всех можно перечесть… Среди этих невезучих, попавшихся на пути Великого кормчего, были и его семьи – жены и дети. Но это уже совсем другая история.