Интересные факты о становлении минной войны
Новые войны требуют нового оружия, которое редко у кого выходит придумать заранее. Поэтому для выхода из подобного кризиса начинают копировать что-то из близких областей или дорабатывать нечто хорошо знакомое и известное. Это довольно трудоемкий, сложный процесс, но иногда он усугубляется тем, что базовую идею переносят из одной стихии в другую – с суши на море.
На заре господства пороха и слабости артиллерии нашли своеобразный способ вскрытия вражеских укреплений с помощью петарды. Это такая мина направленного действия, которую требовалось укрепить на воротах (под обстрелом!) и инициировать при помощи порохового шнура. Занятие малоприятное, надо сказать. И, возможно, поэтому оружие прозвали петардой. Слово происходило из французского и в самом мягком, но более-менее корректном переводе будет тождественно нашему "пердун". Надо полагать, для постановки такой мины требовалось основательно подготовиться – как минимум напиться как следует.
Естественно, что когда стали искать альтернативу пушкам во флоте, то первым делом решили провернуть фокус с петардой. Сначала для этого использовали старые корабли, начиненные порохом и горючими материалами. Но по мере совершенствования самих кораблей такая метода выходила крепко затратной и ей постоянно искали альтернативу. Про гонца с пакетом взрывчатки думали, но существовала сложность с его доставкой к борту – слишком медлительным оказывался весельно-ручной привод, который только и имелся в наличии. Пробовали мудрить с контактными взрывателями, но долго ничего вразумительного создать не выходило, хотя многие пытливые умы увлекались идеей надежного подрыва заряда. Скажем, даже известный оружейник Кольт как-то баловался взрывами плотов на реке, но у него выходили только мощные фонтаны. Конечно, имелись попытки уйти под воду, но они не очень-то и удавались на практике – фитили или не горели вовсе, или требовали воспламенения выше уровня воды (в парусиновой кишке). Все изменилось, когда появились тепловые двигатели – надежная паровая машина – и электрические взрыватели.
Надо сказать, что дальность первых торпед (а это она и была) не баловала – примерно 60 метров (позднее смогли поднять до 200). Да и скорость не впечатляла – начали с 6 узлов. Тем не менее, где-то в обозримом будущем маячила перспектива, отчего под торпеду стали срочно разрабатывать носитель – это то, что мы сейчас называем "торпедный катер".
Отличились англичане, что неудивительно. Во-первых, у них имелась развитая промышленная база и лучшие в мире инженеры, а во-вторых, они знали, какие технические требования выставить: катер должен обгонять на короткой дистанции спортивные гоночные лодки-восьмерки. А это узлов 12 примерно. У них получилось, причем в 1870-м они уже выпускали такие катера серийно, и скорость они развивали до 18 узлов. Но опробовать торпеды и сравнить их с минами как-то не получалось – противника не имелось.
Проба оружия произошла в 1877 во время русско-турецкой войны. И тут надо отдать должное нашему С. О. Макарову. Именно он, назначенный на сугубо штатский пароход "Великий князь Константин" в 1876, сумел на время войны сделать из него оружие. Правда, пришлось много изобретать и дорабатывать, что называется, "на коленках" – ничего своего тогда в родном отечестве не производили.
Прежде всего требовалось резко увеличить радиус действия. И Макаров решил свой пароход переоборудовать в базу катеров. А для увеличения скорости самой базы приделал ей особый носовой подводный рассекатель (сразу прибавился 1 узел), известный нам теперь как бульб.
Паровые катера требовалось заранее растапливать. И Макаров предложил систему прогрева их котлов от мощных котлов корабля-базы. В результате время подготовки катеров сократился с часа до 7 минут. Куда хуже было то, что катера эти как торпедные не годились – скорость их не превышала 6 узлов. По сути, это была импровизация на базе разного хлама: два деревянных баркаса, 1 деревянный разъездной катер и 1 медный катер – обшивка этого вообще продавливалась пальцем и его даже поднимать на борт приходилось, подводя под него особую раму – чтобы не помять.
Скорость катеров поднять не могли, и потому стали совершенствовать систему спуска на воду и подъема на борт базы (а катера-то разнотипные!), в результате чего наловчились и спускать, и принимать их на ходу всего минут за пять – небывалая поспешность по тем временам! Ну а недостаток боевой скорости компенсировали развитым обвесом, снижавшим уязвимость от обстрела – до того их можно было потопить или лишить хода, удачно пальнув из винтовки. Для этого соорудили носовые стальные отражатели (заодно и на волне помогало), а по бортам на выстрелах развесили мешки с углем – импровизация от безысходности.
С вооружением решили экспериментировать – искать оптимальный вариант. Сначала пробовали усовершенствованный вариант шестовой мины – такой уходящий под воду полоз-транспортная лента, по которой мина в нужный момент скатывалась под днище вражеского судна (требовалось подойти почти вплотную).
Потом решили использовать так называемые мины-крылатки, подрывавшиеся электричеством. По сути, это такой прицеп на длинном буксире, который болтался далеко за кормой и при энергичном маневре катера выписывал плавные эволюции на безопасном удалении. Требовалось хорошенько разогнаться (хотя выше 6 узлов – ну никак) в сторону противника, а потом где-то в нужный момент развернуться перед ним на 180 градусов, отчего эта мина крылатка заходила под днище атакуемого корабля.
Ну и третий вариант вооружения – те самые мины Уайтхеда. Их на катере вешать было некуда, так что крепить их пришлось в специальные подводные контейнеры. Сложность в том, что стрелять из них выходило только назад, на обратном курсе. Отчего целиться было неудобно.
Решили пробовать все и выбирать лучшее. Ниже приводим даты первых успехов. 14 мая 1877 года шестовой миной моряки потопили монитор. 8 июня минами-крылатками отправили на дно бриг и три вспомогательных транспорта. А 14 января 1878 года два катера торпедами сумели потопить большой пароход. Новое оружие доказало свою состоятельность. Именно тогда о минной и торпедной войне стали говорить всерьез. До того это считалось опасной игрушкой отдельных смельчаков.
